Лифт замедлил ход, тросы напряглись, кабина слегка покачнулась, но восстановила равновесие.
Приехали. Я понял это не только по остановке, но и по нереальному жару. Воздух здесь был сухим и спёртым, а нос конкретно забивала сера вперемешку с пеплом.
— Шагай! — меня толкнули в спину, заставив идти впереди.
— Поаккуратнее, парень, — обернулся я, холодно взглянув на конвоира. — Будешь выделываться, и я могу убить тебя в любую секунду.
Он сглотнул. Хоть и видел, что на моих руках кандалы-блокираторы эсперской силы, и всё же, показал страх. Да уж, жути я навёл в Нью-Тейко на годы вперёд.
Выпрямившись, с руками за спиной, я слез с площадки лифта и ступил на каменный пол, пойдя вперёд по тускло освещённому коридору, вдоль стен которого тянулись мутные лампы и провода. Под ботинками хрустел мелкий камень, а жар стоял такой, что был ощутим сквозь подошву.
В конце данного коридора в ад меня встретили ещё одни двери, только в этот раз попроще. Ну и, помимо них, ещё запачканное в саже и пепле служебка, будто бы впаянная в земляную породу. На входе стояло двое охранников, вооружённых всё теми же винтовками. Их гладко выбритые лица покрывал пот, от брони исходили волны жара, а удивлённые глаза бурили взглядом моё лицо.
Без лишних слов, они открыли нам двери. Больше меня не толкали. Ни один солдат, ни второй. Будь я — второсортным злодеем или наёмником, мои слова вряд ли бы их остановили.
Привели меня, судя по планам и чертежам Святослава, на проходной пункт Крематории. Здесь также были турели, установленные на стене. Множество охраны, которая уже была оповещена о моём заходе, тотчас обратила на нас внимание:
— Внатуре Призрак…
— Он точно псих…
— Что с его лицом…?
— Урод…
— Здесь остановка, Призрак, — прокряхтел один из моих конвоиров.
— Как скажешь, — хмыкнул я, остановившись напротив стойки с бронированным стеклом.
Седой толстый мужик с кучей морщин и шрамов на лице бросил на меня колючий взгляд и произнёс:
— Вот это гости! Сам Призрак решил посетить наш санаторий!
— Говорят, здесь бабы огонь, — хмыкнул я.
— Это тебя обманули, наёмник, — хмыкнул толстяк с улыбкой. — Палец им в рот не сунешь, оторвут вместе с хреном! Да и чалиться тебе в другом блоке. Вместе с психами, как и ты.
— Значит будет о чём поболтать с соседями, — приподнялся мой уголок губ.
— Главное, чтобы не трахнули, хотя с твоей рожей такое вряд ли произойдёт, — поскрёб толстяк потную шею. — Ладно уж, сейчас буду задавать вопросы, а ты отвечай как есть.
И начался скорый опрос. Жирдяй спрашивал всё, начиная от моего настоящего имени и заканчивая тем, сколько лобковых волос. С последним, конечно, шутка, но нечто подобное и происходило. Взяли опись изъятого снаряжения.
— Это ж как можно голову отрубить таким тупым клинком? — недоумевал толстый за бронированным стеклом, держа в руках меч-болванку.
— Как-нибудь покажу, — смотрел я на него не моргая.
Тот медленно сглотнул. Кажется, он уже пожалел о всех фривольностях, что успел произнести.
— Опрос завершён. Приятного времяпрепровождения, Призрак, — сухо произнёс толстяк и взглянул на конвоиров: — Ведите его, парни.
— Вперёд, наёмник, — сказал один из них.
И я пошагал к следующим дверям мимо толпившихся охранников. Кто-то меня откровенно боялся. А кто-то смотрел с вызовом. Наверняка, найдётся пара десятков, что захотят использовать своё превосходство, пока на мне блокираторы. Такова человеческая суть. Большая часть из них готовы издеваться только над теми, кто заведомо слабей. Трусливые натуры, не иначе.
Пройдя через очередные двери и подземный коридор, что на этот раз был рукотворный, я продолжал отбивать новый такт с каждым шагом и отсчитывать время. Время, которое пошло после приказа деда на воротах.
Следующей остановкой стал медблок, где врачи попытались взять у меня кровь и отпечатки. И если с первым у них со скрипом, но вышло пробить мою кожу после трёх попыток, то с отпечатками хрен там. У вампира их, просто-напросто, нет. Даже когда он не проявляет когти.
После медблока я уже не был так уверен в успехе тихого проникновения. Отсчёт времени становился всё больше, а возможностей меньше. Меня водили из одного крыла тюрьмы в другое. Забрали одежду, завели в смердячую вонью душевую и голым окатили водой, похожей на ту, какая была в канализации. Выдали оранжевую форму с номерным знаком «4401», сняли кандалы. Вместо них нацепили ошейник из того же самого металла.
— Новенький! Ха-ха!
— Свежатину подвезли!
— Ну ты и урод! С кем трахалась твоя мамаша, родив такое?!
Множество криков раздавалось из камер, между которыми я шёл к своему месту пребывания. За решётками из того же металла, вырубавшего силу эсперов, сидел самый настоящий сброд. Опаснейшие преступники. Отбитые наглухо ублюдки. Мясники. Убийцы. Террористы. Все поголовно были одеты в туже оранжевую форму. Тот, что кричал про мою мать, улыбался подпиленными острыми зубами, а его белёсые глаза пылали безумием.
Именно на нём я сконцентрировал свой взгляд после окрика. Охрана отвлеклась, сместив взгляд на заключённых, и я резко рванул к камере этой мрази. От подобного он оскалился ещё сильнее и вытянул руку, желая меня схватить. Это стало его ошибкой.
Поймав его предплечье, крепко сжал, от чего ублюдок охнул и неверяще зыркнул в мои полыхающие вампирской яростью глаза:
— Ах, бля!!! Какого хуя?! — искривился его рот от боли.
— Призрак, остановись! — кинулись ко мне конвоиры.
— Нет.
Резко просунув руку в камеру, схватил вопящую харю сидельца за грязные чёрные патлы и потянул на себя. По всем законам геометрии его башка не могла пролезть через просвет между прутьями. Однако, в геометрии я разбирался плохо, и всё что использовал из школьного курса, так это фразу: «Что и требовалось доказать.» В общем, его башка оказалась снаружи. Только без ушей. Что и требовалось доказать.
— Ааааа!!! — раздался его истеричный вопль.
— Заткнись.
Я успел свернуть ему шею, прежде чем меня повалили конвоиры лицом в пол. Крики заключённых заглушили команды, что отдавал мне конвой, заламывая руки.
— Твою суку! Это чё за сучара?!
— Видал?! Вилли пиздец! Освободился, сука!
— Эй, новенький! Как звать?!
— Пошёл нахер, Себос! Этот злой мазафакер теперь наш!
— Мать я твою вертел на своём члене, Джимми!
Гам стоял, как среди стада овец. Не повезло вам ребятки, ведь к вам прибыл даже не волк в овечьей шкуре, а вампир.
— Ты ответишь за это, Призрак! — яростно рычал удерживающий меня охранник, брызжа слюнями.
Я не ответил, продолжая смотреть на повисшее мёртвое тело со сломанной шеей, застрявшее головой в прутьях решётки.
Как только меня подняли, хорошенько перед этим огрев металлическими дубинками по рёбрам и ногам, я бросил взгляд на заключённых и прорычал во весь голос, добавив вампирской мощи:
— КТО ЕЩЁ ХОЧЕТ ВЯКНУТЬ ПРО МОЮ МАТЬ, МЯСО?! ЗНАЙТЕ СВОЁ МЕСТО! ПРИЗРАК ПРИБЫЛ, СУЧАРЫ!
Заключённые после моего окрика умолкли. Видать прочувствовали ауру в полной мере. Парочка психопатов забились в дальние стены камер. Конвоиры же вздрогнули, инстинктивно убрав от меня руки. Вместо дубинок взялись за винтовки.
Жалкое мясо, думающее, что пули помогут им против меня.
Во мне клокотала ярость, которую нужно было выплеснуть. Умершая мразь посмела тронуть то, что я никогда не прощал. Что в этой жизни, что в прошлой. И я выпотрошу любого, кто посмеет заикнуться о подобном.
Обведя голодным взглядом каждого смертного, я двинулся дальше, чем знатно удивил охрану. Они явно готовились к силовому подавлению, но всё обошлось.
— Заключённый Призрак, на месте стой! Заходи. Камера справа — твоя! — один держал меня на мушке, находясь на дистанции.
Второй, использовав пластиковый пропуск, держал открытую дверь камеры.
Я прошёл внутрь.
— Располагайся, скоро за тобой придут, — бросил напоследок один из провожатых. В его глазах всё еще был страх после показательной смерти.
Они ушли, оставив меня одного. Я огляделся. Камера, как камера, ничего необычного. Грязный сортир, заляпанные то ли говном, то ли чем-то ещё стены. Металлическая шконка без матраса, висящая на цепях у изголовья и ног. Всё. Больше здесь ничего не было. Минимализм. Хотя…
Ощущая дикий жар и покрывающий кожу уже третий слой пота, подпрыгнул и схватился за прутья мелкого решетчатого окна. Глазам предстал край своеобразной вулканической чаши. Вдалеке, по стенам, текла кипящая магма, поднимая ядовитые для обычного человека испарения.
— Прямо курорт, — холодно хмыкнул я.
Понимая, что большего не увижу, отпустил решётку и подошёл ко входу в камеру. Неподалёку слышались шаги дежурных. Обоняние подсказывало целый ворох запахов, среди которых не было ни одного женского. Значит, Елизавета в другом крыле.
Я присел на шконку и прикрыл глаза. Осталось выждать нужное время.
Час.
Второй.
Третий.
Никто так и не пришёл. В принципе, как и ожидалось. Внутренне ощущая ход времени, я открыл глаза.
Пора.
Расстегнув пуговицы оранжевой формы и задрав футболку из грубой ткани, оголил живот. Лёгкое усилие воли, и на указательном пальце правой руки вырос острый коготь.
Без раздумий я разрезал собственный живот, после чего залез всей ладонью, начав сам в себе копошиться. Ощущение такое себе, но терпимо.
Спустя шесть секунд достал окровавленную пластиковую карту и ухмыльнулся, вспомнив, как получил её.
«— Ты уверен, Райан? — серьезно спросила Артурия, после того, как мы вернулись с моих поисков. — Крематория это не то место…
— Хватит, — отрезал я, и она замолчала, поджав губы. — Достань мне пропуск одного из них, и закончим этот разговор. Это не то, что требует обсуждения.
— Как скажешь, — сухо проговорила Артурия и ушла в сторону лифта, на котором должна была добраться до жилищ Спектров…»
Покачав головой, отбросил вчерашнее воспоминание и оттёр пластик от своей крови.