Порыв ледяного ветра обжег его шею и уши. Глаза наполнились слезами, и Сайед мог бы поклясться, что уже через секунду волоски у него в носу превратились в льдинки. Он осторожно приоткрыл рот, чтобы сделать вдох, но его зубы сразу заломило от минусовой температуры, поэтому он опустил голову и побрел к машине. Во время прошлой поездки Сайед на собственном горьком опыте усвоил, что зимой в Москве не стоит бегать по тротуарам. Как бы сильно ты ни мерз. Нужно идти и волочить ноги. Катиться, как на коньках. И едва брести.
Только после того как он оказался на заднем сиденье, Сайед понял, что это новенький «Рейнджровер». Очевидно, капитализм оказался очень выгодным для СВР, ублюдочного порождения КГБ. Человек, встречавший его у ворот, забросил чемодан Сайеда в багажник и сел на пассажирское сиденье.
– Насколько я понимаю, вам не нравится холод? – спросил голос на вполне приличном английском – впрочем, с заметным акцентом.
Сайед так глубоко опустил лицо за поднятый воротник пальто, что не заметил маленького человека, сидевшего рядом.
– Как вы здесь живете?
Мужчина улыбнулся, достал блестящий портсигар и предложил закурить. Сайед схватил сигарету. Сейчас он был готов на что угодно, лишь бы получить хотя бы крупицу тепла. После того как Сайед сделал несколько глубоких затяжек, он перестал дрожать.
– Не припоминаю, чтобы мы с вами встречались, – сказал он.
– Совершенно верно. Меня зовут Николай Швец.
Сайед протянул ему руку.
– А я Ассеф.
– Я знаю, – с улыбкой ответил мужчина с юным лицом.
– Я правильно понимаю, вы работаете на Михаила?
– Да. Заместитель директора очень занятой человек. Он присоединится к нам позднее.
Сайеда это вполне устраивало. Михаил Иванов, заместитель директора Правления С, не принадлежал к категории людей, с которыми он стремился иметь дело. Сайед сделал все, что мог, чтобы избежать поездки, а потом отложить ее, пока ему не сказали, что у него нет выбора. Два дня назад Иванов позвонил в Главное управление безопасности в Дамаске и сказал генералу Хамаду, что он сочтет личным оскорблением, если Ассеф Сайед не появится в Москве к концу недели. Насколько знал генерал, время встречи уже было назначено. Он не стал скрывать от Сайеда своего неудовольствия.
– Заместитель директора с нетерпением ждет встречи с вами. Он уже достаточно давно об этом говорит.
Сайед не мог выказать радости от предстоящей встречи со старым пауком.
– Как жаль, что вы не смогли побывать в Дамаске. В это время года там замечательно, – только и сказал он.
– Могу себе представить. – Мужчина посмотрел через плечо в заднее окно. – Ваша средиземноморская кровь слишком жидкая для московских зим.
Мужчина с лицом мальчика продолжал болтать, пока они ехали по кольцевой дороге, опоясывавшей огромную столицу. Сайед даже не смотрел в окно, хотя обычно старался проверить, нет ли за ним слежки. В столь позднее время в городе-айсберге не имело никакого смысла об этом беспокоиться. Свет фар и уличных фонарей отражал белый снег, всякий раз ослепляя Сайеда, когда он пытался выглянуть в окно. Вот уж действительно кошмарное место. Неудивительно, что из коммунизма ничего не вышло. Как может успешно существовать любая форма государства, если все пребывают в таком депрессивном состоянии?
Наконец, они остановились перед входом в отель в самом центре старой Москвы. Швейцар в тяжелой меховой шапке и красном шерстяном пальто с двумя рядами блестящих медных пуговиц распахнул дверь, и Сайед почувствовал, как холодный воздух впился в его щиколотки. Вместе со вторым швейцаром он побрел к входной двери, вошел внутрь и двинулся дальше, не останавливаясь.
Холодный сквозняк гулял около дверей, и Сайеду хотелось как можно скорее оказаться подальше от него. Он сделал восемь шагов по вестибюлю и обнаружил, что его влечет в сторону тепла, и тут только заметил ревущий огонь в дальнем конце вестибюля. На его лице появилась улыбка, и он побрел дальше; его мозг еще не осознал, что вокруг больше нет льда.
– Как вам это место?
Сайед встал спиной к огню, оглядел роскошный вестибюль и кивнул. Здесь было гораздо лучше, чем в притоне, в котором он останавливался в прошлый раз.
– Очень хорошо.
– Он только что открылся. Отель называется «Балчуг». Имеет историческую ценность. И очень дорогой.
Швец не стал сообщать, что его босс владеет частью отеля. Как и множеством других мест в Москве. Во всяком случае, хороших мест. Группа российских, австрийских и швейцарских бизнесменов приобрела отель после кризиса и попыталась его отреставрировать. Прошел год, в течение которого им упорно отказывали в разрешениях; кроме того, они постоянно сталкивались с воровством и прогулами рабочих, и один из русских отправился к Иванову за помощью. Проблемы исчезли в тот же день. Им это обошлось всего лишь в десять процентов отеля.
Сайеду не хотелось отходить от огня, но нужно было переодеться к обеду. Он согласился отправиться в свой номер только после того, как ему сообщили, что там есть два камина – и в каждом уже развели огонь. Комната оказалась такой же роскошной, как вестибюль, с позолоченной штукатуркой и фресками ручной работы на потолках. Стены украшали ковры, из окон открывался превосходный вид на Кремль и Красную площадь. Номер, достойный паши.
Тут только Сайед все понял. Паук Иванов никогда не делал ничего хорошего, если не рассчитывал получить чего-то еще более ценное в ответ. Сайед принял обжигающе горячий душ, размышляя о том, чего хочет этот человек. Он слышал, что СВР еще хуже, чем КГБ. И стоит им вонзить в тебя когти, как ты оказываешься у них на службе до конца жизни. Сайед вдруг пожалел, что не находится в разрушенном Бейруте. Там он был львом – здесь же мог оказаться чьим-то обедом.
Глава 29
У Сайеда имелся всего один шерстяной костюм, черный; он надевал его по особым случаям. Сегодня Ассеф выбрал его из-за того, что костюм был самым теплым; к тому же для таких людей, как Иванов, внешняя сторона всегда оставалась чрезвычайно важной. Он постоянно учил своих людей заботиться о себе и не раз увольнял мужчин, набиравших избыточный вес, и женщин, которые использовали слишком много косметики или совсем ею пренебрегали. Сайед тщательно подровнял бороду и заправил волосы за уши. В свои сорок лет он находился в приличной физической форме. Черный костюм, рубашка и галстук помогали спрятать несколько лишних фунтов, набранных в последние два года.
По дороге к ресторану Сайед сразу заметил людей из охраны Иванова. В вестибюле их было четверо – один стоял у входной двери, один у лифтов, и еще двое контролировали вход в ресторан. Мужчина с лицом мальчика внезапно появился из-за большого растения. В уголке рта он сжимал сигарету, на губах застыла улыбка. Сайед так спешил уйти с холода, что не обратил внимания на то, что Николай удивительно красив. Точнее, его следовало назвать симпатяшкой, похожим на кинозвезду. У него не было резких, грубых черт, характерных для русских агентов безопасности, чистая кожа, красивые зелено-голубые глаза и светло-каштановые волосы – если б он жил в более теплом климате, то почти наверняка стал бы блондином.
– У вас хорошая комната, верно? – спросил Швец.
– Да, очень.
Одной рукой русский вытащил портсигар и предложил гостю закурить. Сайед взял сигарету, и Швец протянул ему зажигалку.
– Директор Иванов ждет вас в ресторане. Надеюсь, вы проголодались.
– Да, очень.
– Это из-за холодной погоды. Пожалуйста, следуйте за мной.
Зал ресторана был декорирован красными и золотыми цветами и по большей части бархатом. Типичный русский стиль – тяжеловесный и рассчитанный на то, чтобы сразу произвести впечатление. Чудище из тихой заводи понятия не имело о том, что такое тонкий вкус. Сайед не был снобом, но гордился своим происхождением. Османская империя просуществовала более шестисот лет. Здесь же менее чем за столетие эти твари одну из двух сверхдержав превратили в государство черни.
В воздухе висел серо-голубой дым. Все столики были заняты. В ресторане собралось несколько сотен человек, и все находились в разной стадии опьянения. Впервые Сайеду пришло в голову, что русские – очень шумные люди. В особенности когда смеются. Сайед никого не узнал, но догадался, что все посетители занимают высокое положение. Так уж повелось у русских. Даже в период расцвета рая для рабочих правящая элита жила богато, отдельно от этих самых рабочих. Она наслаждалась роскошью, о которой маленькие люди не могли и мечтать.
Двое высоких охранников стояли на страже рядом с кабинкой в дальнем углу. Красные бархатные занавески были отдернуты и закреплены на мраморных колоннах веревками с кисточками. Сайед увидел Иванова, сидевшего между двумя юными красавицами. Русскому было уже под шестьдесят, но он явно не ощущал своего возраста и с удовольствием наслаждался всеми вещами, которые его интересовали. В некотором смысле он являлся идеальным руководителем разведывательной службы, если считать, что его интересы сравнимы с интересами государства.
Сайеда предупредили, что в последние годы власть Иванова заметно усилилась. Во время Политбюро черный рынок существовал, но до процветания ему было далеко. В процессе перехода от централизованного контроля за рынками и плановой экономики к псевдокапитализму люди из КГБ находились в самом выгодном положении. Им принадлежали оружие, боевики и система слежения, позволявшие шантажировать и сажать в тюрьму любого, кто не пригласил их в буфет. А у Иванова был ненасытный аппетит.
Иванов увидел приближающегося Сайеда и позвал его. Русский попытался встать, но застрял между девушками, и ему пришлось снова сесть.
– Ассеф, рад тебя видеть. – Иванов протянул руку с кольцами на указательном пальце и мизинце.
– Взаимно, Михаил, – солгал Сайед.
Он потянулся через стол и пожал Иванову руку.
– Если б ты еще раз отклонил мое предложение, я послал бы за тобой своих людей, – сказал Иванов и рассмеялся, хотя в его глазах не было и намека на улыбку.