Сайед засмеялся в ответ и попытался подыграть. Однако он понимал, что Иванов произнес эти слова, чтобы его гость их запомнил. И вспоминал всякий раз, когда Иванов его позовет. Сайеду невероятно хотелось, чтобы этот вечер поскорее закончился, но все еще только начиналось.
Иванов заказал бутылку дорогого «Бордо» и представил Сайеда девушкам. Блондинку звали Алиса, рыжую – Светлана. Рыжая вдруг страшно заинтересовалась шпионом из Сирии. Именно так и сказал Иванов – ничего другого он даже не пытался придумать. Возможно, для русских это слово звучало интригующе, но для Сайеда являлось настоящим оскорблением – одним из многих, что ему предстояло перенести в этот холодный зимний вечер.
Иванов заказывал одну бутылку вина за другой, официанты приносили тарелки с новыми закусками. Когда появилось главное блюдо, желудок Сайеда был уже полон. Иванов постоянно уводил разговор в сторону от серьезных вопросов, а руки Светланы все чаще наведывались к паху Сайеда. Он не питал иллюзий относительно своих способностей соблазнять женщин. Да, он был достаточно привлекательным, но понимал, что не может рассчитывать на внимание двадцатилетней модели. Вне всякого сомнения, Иванов приказал ей о нем позаботиться. «Интересно, – подумал Сайед, – накажут ли девушку, если я ее отвергну».
Когда официанты убрали тарелки, Иванов подтолкнул Алису к выходу и показал Светлане, чтобы та последовала за ней. Он велел девушкам отправиться к бару и заказать десерт. Когда они проходили мимо него, русский хлопнул каждую по заду. Они повернулись, и одна бросила на него угрожающий взгляд, а другая надула губки. Иванов рассмеялся и посмотрел им вслед – девушки шли к бару, держась за руки. Затем, словно нажав на кнопку, Иванов перешел к делу. Прошептав что-то на ухо телохранителю, он вернулся в кабинку и подсел к Сайеду. Занавески опустились, и они остались наедине.
– Ты меня избегал.
Иванов произнес эти слова с кривой улыбкой, но в его глазах появился угрожающий блеск. Сайед попытался отвергнуть обвинение.
– Я не люблю путешествия и плохо переношу холодную погоду. Однако я никого не хотел оскорбить.
– О, я понимаю, о чем ты говоришь. Летом Дамаск становится невыносимым из-за жары. Не беспокойся, я не обиделся, – заявил Иванов, солгав скорее себе, чем Сайеду. – Просто мне не хотелось долго ждать. Нам нужно многое обсудить.
– Да, я знаю, – сказал Сайед, стараясь не раздражать собеседника.
Иванов сделал глоток вина.
– Как давно мы знаем друг друга? – спросил он.
– Уже очень давно, – ответил Сайед, глядя в собственный бокал. – Думаю, лет двенадцать.
– Тринадцать, если уж быть точным. И мы нагадили американцам, как никто другой. – Иванов потряс кулаком. – Всякий раз, когда они пытались засунуть нос в твои дела, мы заставляли их уносить ноги, как напуганных собак.
– Это правда, – сказал Сайед, не напоминая о тех многочисленных случаях, когда русские совали свои морды в его дела.
– А теперь они вернулись.
Сайед продолжал смотреть на дорогое французское вино в своем бокале, чувствуя, что Иванов пристально за ним наблюдает.
– Ну мне так не кажется, – пожав плечами, ответил он.
– Я слышал совсем другое.
– А что вы слышали?
– Я слышал, что вы сумели схватить одного оперативника из Лэнгли, работавшего под глубоким прикрытием.
Разум Сайеда наполнился мыслями об убийстве. Идиоты в Дамаске, вне всякого сомнения, сообщили новость русским. Неужели никто в правительстве не умеет хранить тайны?
– Мы поймали одного из них, когда он пытался сунуть нос не в свои дела, – ответил Сайед, понимая, что попал в ловушку. – Я не уверен, что он важный агент.
– Думаю, ты скромничаешь, – с улыбкой сказал Иванов.
Сайед не знал, что ответить, поэтому сделал глоток вина.
– Мне сообщили, что этот человек работал в оперативном управлении и отчитывался только перед заместителем директора Стэнсфилдом. А еще он некоторое время работал в Берлине и Москве.
Да, кто-то в Дамаске не умеет держать язык за зубами.
– Как вы знаете по собственному опыту, этих людей обучают лгать. У меня нет уверенности, что какое-то из данных утверждений соответствует истине.
– Обычно они пытаются преуменьшить, а не преувеличить свою значимость.
Это было правдой.
– Здесь важно то, что мы нанесли им урон; как вы знаете, у них кишка тонка, когда дело доходит до таких вещей.
Иванов с сомнением посмотрел на него.
– Я не уверен, что сейчас ситуация не изменилась.
Зато у Сайеда такая уверенность была.
– Не стоит беспокоиться из-за мелкой рыбешки.
– Он может оказаться куда более крупным уловом, – сказал Иванов, намекая на то, что ему многое известно.
– Что вы слышали?
– Ну разные слухи… Ничего конкретного, но я в этом деле достаточно давно, чтобы почуять неладное.
– Какие именно слухи?
– Хамди Шариф.
Сайед подумал о недавно погибшем торговце оружием.
– Да, я хорошо его знал.
– Как ты думаешь, кто его убил?
До Сайеда дошли два разных слуха.
– Скорее всего, за этим стоит «Моссад», но у меня есть и другая версия.
– И какая?
Сайед не боялся повторить слух. Такой человек, как Иванов, воспримет его как комплимент.
– Якобы он воровал у вас, и вы его убили.
Иванов посмотрел на него долгим немигающим взглядом, но ничего не ответил.
– Если так, – продолжал Сайед, – вы были в своем праве.
Иванов покачал головой.
– Я бы знал, если б он воровал у меня, и я бы действительно его убил. Однако он у меня не воровал.
– Значит, евреи.
– Нет… я так не думаю.
– Тогда кто?
Секунд тридцать Иванов размышлял.
– Я бы хотел поговорить с американской крысой, которую ты держишь у себя в подвале в Бейруте, – наконец, ответил он.
Сайед ни единой душе не говорил о том, где он прячет агента ЦРУ, из чего следовало, что Иванов получил информацию от одного из так называемых союзников Сайеда, – или же русский просто сделал удачную догадку. Если все обстоит именно так, то после возвращения ему следует сразу перевезти американца в другое место.
– Вы всегда можете с ним поговорить. Мы примем вас в Бейруте в любое время. И вам это прекрасно известно.
Иванов принялся качать головой, как только Сайед упомянул о посещении Бейрута.
– Я не могу. Здесь, в Москве, происходит слишком много важных событий. Они требуют моего постоянного внимания.
– Значит, вы полагаете, что американцы хотят вернуться в игру? – спросил Сайед, рассчитывая отвлечь Иванова.
– Я не думаю, я знаю.
Сайед скептически посмотрел на него.
– Но откуда?
– Потому что Томас Стэнсфилд наконец встал во главе их нелегальных операций.
– Вы считаете, что один человек в состоянии все изменить? У них не хватит мужества, чтобы вернуться в Ливан. Человек, которого я поймал…
Иванов ударил кулаком по столу, прервав Сайеда.
– Позволь мне кое-что рассказать тебе про Томаса Стэнсфилда. Мне пришлось иметь с ним дело в начале моей карьеры. Этот человек плетет интриги на таком количестве уровней, что мы с тобой даже вообразить не можем. Он мастер по отвлекающим маневрам. Ему удается заставлять своих противников бегать, как собак, преследующих собственный хвост. – Иванов принялся очень быстро вращать руку вокруг своего бокала. – Ты начинаешь искать предателей в своем окружении и забываешь делать остальную работу. Ты повсюду видишь тени и переходишь к обороне, и это только одна сторона Томаса Стэнсфилда. Но у него есть и другая – и здесь он больше похож на русского, чем на американца.
Сайед понятия не имел, о чем говорит Иванов.
– Похож на русского? – недоуменно спросил он.
– Он – последний из поколения американцев, которые знали, как действовать, используя столь же грязные методы, как самый опасный их противник. И здесь тебя не должна вводить в заблуждение его благообразная внешность доброго дедушки. Он – настоящий уличный боец с парой больших русских яиц.
Сайед не совсем понял, почему у Стэнсфилда русские яйца. А в остальном ему показалось, что Иванов принимает происходящее слишком близко к сердцу.
– Американцы не наносили ответные удары уже много лет, – насмешливо сказал он.
– Я знаю, потому что мы сумели связать ЦРУ руки, а Стэнсфилд не имел достаточной власти. Но теперь он встал во главе тайных операций, и я тебя уверяю: он начнет совать нос в наши дела, а мы не можем этого допустить. Верь мне. Если у него появится лишь малейшая опора, нам придется сражаться за свои жизни.
Однако слова Иванова все еще не убедили Сайеда. Русский наклонился вперед и схватил сирийца за руку.
– Я спрошу у тебя один раз. В первый и последний. Ты отдашь мне американца, чтобы я сумел выяснить, что ему известно? Я знаю, что его хотят заполучить твои иранские друзья, но я позабочусь о том, чтобы ты не остался внакладе.
Вот почему Сайед не любил появляться в этом замерзшем безбожном городе. Он ничего не мог выиграть, ведь ему до сих пор не удалось проникнуть в мозг агента Джона Камминса. К несчастью, у него не оставалось другого выхода. Если Сайед не пойдет навстречу желаниям Иванова, он может остаться в этой стране навсегда. Тяжело вздохнув, сириец сказал, что готов передать Иванову американца.
Глава 30
Гамбург, Германия
Операция в Гамбурге была важна по ряду причин, и одна из самых главных состояла в том, что определенные люди начали обращать внимание на происходящее. Единственное убийство могло быть случайностью или отклонением от нормы. Два убийства за две недели, разделенные по времени, но связанные между собой, – это уже слишком для людей, чья работа состоит в том, чтобы пестовать паранойю. Вторая причина состояла в том, что Рэпп, наконец, понял, что Стэн Харли прекрасно знает свое дело. Он дал им пять дней, чтобы привести свои дела в порядок. Они отправлялись в долгое путешествие и должны были вернуться в Соединенные Штаты только через несколько месяцев.