меня даже больше, чем те, что стреляют в ответ. Засранец живет в роскошном доме, каждый год берет двухмесячный отпуск, проводит время в чудесных местах и спит, как невинный ребенок. Он считает, что нет ничего страшного в том, что он помогает подонкам перемещать деньги. Нет, – Харли покачал головой, – это тот самый случай, когда я с удовольствием нажму на спусковой крючок.
Глава 31
Харли объяснил им, что дело не в том, чтобы отыскать лучшее решение, а в том, чтобы отбросить плохие. Ну это в том случае, когда у тебя есть время изучить варианты. После двух дней, проведенных вместе, Харли принял решение, с которым согласились Рэпп и Ричардс. Вечер воскресенья является самым удобным временем, чтобы провести операцию. Все должно произойти в доме банкира, который находился в тридцати пяти минутах езды от Гамбурга и стоял на очень симпатичном, поросшем лесом участке площадью в акр. Митч не сомневался: Харли с самого начала решил, что это оптимальный момент, но хотел услышать их возражения. Он рассчитывал, что Рэпп и Ричардс начнут спорить, но в конце концов убедятся, что он прав. Именно этим они занимались в течение двух дней.
Самым полезным для Рэппа оказался один из ответов Харли.
– А как же собаки? – спросил Митч.
– Собаки, – сказал Стэн, и на его губах появилась дьявольская улыбка, – это обоюдоострое оружие. Возьмем, к примеру, нашего мерзавца. – Он указал на черно-белый снимок Дорфмана; накануне вечером Харли взял черный маркер и пририсовал ему усики а-ля Гитлер. – Он – дотошный нацистский ублюдок, тут нет никаких сомнений. Он хочет, чтобы его жизнь была полностью подчинена порядку, поэтому завел сразу двух пуделей… почему? – Стэн посмотрел на Рэппа и Ричардса.
– Потому что они не линяют, – ответил последний.
– Вот именно. Ганс – фанатик аккуратности. Любит, чтобы все шло по заведенному порядку… Он просыпается в одно и то же время с понедельника по пятницу, но по субботам и воскресеньям позволяет себе лишний час поваляться в постели. Он считает, что слишком умен для религии, в которой его воспитали родители, поэтому по воскресеньям, вместо того чтобы ходить в церковь, прочитывает две или три газеты, изучает кривую стоимости акций – чем еще заниматься немецкому банкиру? – выходит на прогулку с собаками вдоль берега реки, возвращается обратно и ложится немного вздремнуть. На обед он ест тушеное мясо, картофельное пюре и зеленый горошек, смотрит, лежа на диване, какую-нибудь дерьмовую передачу по телевизору, в десять часов вечера выпускает собак прогуляться в последний раз, после чего гасит свет.
Ричардс посмотрел на отчет команды наблюдения.
– Но откуда вы знаете такие подробности? Здесь об этом ничего не написано.
Харли улыбнулся:
– Он далеко не первый мой банкир.
Рэпп решил задать другой вопрос.
– Так что относительно собак?
– О да. Собаки. Они тут всем заправляют. Их нужно выгуливать четыре раза в день. Каждое утро ровно в семь часов, потом еще пару раз в течение дня и, наконец, перед сном. И что ему нужно сделать перед тем, как их выпустить?
– Отключить сигнализацию, – ответил Рэпп.
– Вы видели какую-нибудь сигнализацию в доме у озера?
– Нет, – ответил Рэпп.
– Это из-за того, что сигнализация притупляет осторожность. Вы видели, чтобы я когда-нибудь запирал своих собак?
– Нет.
– Что делает собака, если запереть ее в конуре?
– Если собака что-то охраняет, то практически ничего.
– Все верно. – Харли посмотрел на Рэппа и сказал: – Могу спорить, что знаю, какой вопрос ты хочешь сейчас задать. Ты думаешь, что нам следует его прикончить, когда он будет гулять с собаками у реки?
– Да, мне приходила в голову эта мысль.
– Есть три причины, по которым я предпочел бы избежать такого варианта. Во-первых, в публичном месте труднее контролировать происходящее. А в данном случае – просто нереально. Возможно, нам повезет и свидетелей не будет, как у тебя в Стамбуле, но гарантий нет. Вторая и третья причина говорят о том, что в парке ничего не получится. Я должен поговорить с ним, но в общественном парке разговор невозможен.
Последние слова явились полнейшей неожиданностью для его коллег.
– Почему? – спросил Ричардс.
– Я объясню позже.
– А какова третья причина? – спросил Рэпп.
– Никто не должен знать о его смерти до девяти утра понедельника.
– Почему? – спросил Ричардс.
Ему ответил Митч:
– Он все расскажет нам, когда операция будет закончена.
Они разрезали на мелкие кусочки и сожгли досье Дорфмана поздно вечером в субботу. К утру воскресенья пепел остыл настолько, что они сумели собрать его в пакет и выбросить в мусоропровод. Два часа в воскресенье было потрачено на то, чтобы тщательно вымыть квартиру. Конечно, они могли сделать уборку после возвращения, но Харли хотел по мере возможности этого избежать. В восемь вечера они уложили снаряжение в багажник взятого напрокат четырехдверного седана «Мерседес» и уехали.
В тот вечер роль водителя исполнял Рэпп. Харли и Ричардс должны были войти в дом. Митчу пришло в голову, что его наказывают за проявленную в Стамбуле инициативу, но возразить он не мог – кто-то должен был остаться в машине. Пока они ехали по автостраде Е22, Харли еще раз повторил план операции. Каждую минуту он спрашивал у Рэппа или Ричардса, как им следует реагировать в тех случаях, если что-то пойдет не по плану. Шоссе оставалось практически пустым, поэтому они добрались до места всего за тридцать минут.
Вечер выдался холодным, темным и ветреным, и, судя по всему, температура должна была опуститься ниже нуля. Все трое надели джинсы и темные куртки, а Харли и Ричардс – еще и черные вязаные шапочки. По соседству с Дорфманом жила вдова с кошками, но собаки у нее не было. План состоял в том, чтобы пробраться во владения Дорфмана через ее задний двор. В девять они в последний раз проверили рации, в девять пятнадцать Рэпп повернул серебристый «Мерседес» на извилистую проселочную дорогу. Он отключил свет в кабине, перешел на пониженную передачу, сбросил газ, и они почти остановились в нескольких сотнях футов от дома вдовы.
Ричардс и Харли вышли из медленно движущейся машины, беззвучно закрыли двери и исчезли за деревьями. Митч покатил дальше. Не прошло и минуты, как он свернул на улицу Дорфмана и медленно проехал мимо. Дом находился примерно в семидесяти пяти футах от улицы. В передней части царила темнота, но Рэпп видел, что в гостиной и столовой, находившихся внутри, свет еще горит.
Митч нажал на кнопку передачи надежной рации «Моторола».
– Со стороны улицы все спокойно.
Харли и Ричардс сравнительно легко пробрались через заросший дворик соседки Дорфмана. Стэн уже побывал здесь ранее, однако не рассказал об этом Рэппу и Ричардсу – и не испытывал по этому поводу ни малейших угрызений совести. Им вовсе не обязательно знать все. Он лично собирал данные группы наблюдения за Дорфманом восемь месяцев назад. Все, что связано с собаками, он знал благодаря многолетнему опыту, а тот факт, что банкиры очень педантичны, известен многим. Ну а то, что Дорфман не посещает церковь, несмотря на воспитание, которое ему дали родители, и то, что он является нацистом, Стэн узнал, когда сам наблюдал за ним в течение почти двух лет.
Чтобы управлять эффективной организацией, необходимы деньги. Харли и Кеннеди потратили очень много времени, отслеживая то, как различные группы перемещают деньги по всему миру, пока не пришли к выводу, что Дорфман является ключевой фигурой. В этой жестокой асимметричной войне, в которой они не могли использовать даже малую толику военной мощи Соединенных Штатов, им требовался творческий подход. Они не могли открыто бомбить тренировочные лагеря террористов в долине Бекаа, и им приходилось искать другие возможности причинить им вред.
Харли и Ричардс расположились у задней двери в девять тридцать. Если они по какой-то причине его пропустят, Харли собирался перерезать телефонную линию и вломиться в дом. Однако в таком случае возникало сразу две проблемы. Если он выбьет дверь, сработает сигнализация и, хотя сигнал тревоги не будет получен в полиции, завоет сирена в доме, что почти наверняка привлечет внимание соседей. Кроме того, у Дорфмана имелись пистолет, дробовик и ружье. Едва ли он сумеет быстро отреагировать на вторжение, но Харли не хотел давать ему никаких шансов.
Задний свет над кухонной дверью включился в десять часов и одну минуту. Стэн присел на корточки вплотную к двери, опустившись на одно колено, Ричардс расположился прямо у него за спиной. Отсюда Харли слышал, как Дорфман набирает код на цифровой панели. Дверь открылась, и во внутренний дворик выскочили два пуделя. Стэн поручил собак Ричардсу, чтобы полностью сосредоточиться на своей задаче. Он вскочил на ноги и выставил плечо, не давая двери захлопнуться. Движение получилось стремительным, и створка сильно ударила в лицо ничего не подозревавшего Дорфмана.
Харли услышал, как у него за спиной зарычали собаки. Он схватился за край двери и сквозь стекло посмотрел в лицо ошеломленного банкира. Рычание сменилось лаем, но Харли заставил себя не поворачиваться назад, чтобы выяснить, как скоро зубы пуделя вонзятся ему в зад. Вместо этого он рванул дверь на себя, снова ударил ею в лицо Дорфмана, услышал скрежет когтей по дорожке, выложенной камнем, и приятный звук входящего в ствол патрона. Один выстрел, потом второй; каждый сопровождался коротким повизгиванием. Харли заметил слева кнопки выключателей. Всего три. Одним движением глушителя он выключил их, и наступила полутьма. Стэн быстро проскользнул в дверь, частично ее прикрыл и вставил глушитель в широко раскрытый рот испуганного Дорфмана.
Глава 32
«Мерседес» был такого же цвета и модели, как у Дорфмана. Рэпп объехал район, слушая одним ухом Харли и Ричардса, другим – полицейскую волну. Он плохо знал немецкий, но Харли поручил ему следить за сообщениями о том, что на адрес Дорфмана отправлена машина. Ничего такого не было, поэтому Митч свернул на взятом напрокат «Мерседесе» на подъездную дорожку и встал на маленькой парковке носом к выезду. Харли сказал, что если кто-то из соседей и заметит машину, он решит, что она принадлежит Дорфману.