Когда речь шла о шпионаже, Сайед анализировал происходящее в трех измерениях и пытался предвидеть возможный результат. Джон Камминс рано или поздно попадет в руки Иванова – среди прочего, еще и потому, что этот русский привык, чтобы все делалось в соответствии с его желаниями. Сайед тщательно подбирал вопросы, понимая, что пленник может сообщить Иванову, о чем его спрашивали.
Он решил, что американцу пора принять курс антибиотиков. Остальные могут говорить сколько угодно, что его не следует отдавать русским, но он с ним закончил. Он уже не мог ничего от него узнать и не хотел оказаться в самом сердце этого сражения. Сайед вытер маленькую каплю крови о белый мясницкий передник и задумался о том, что скажет Дамаск. Они захотят получить подробный отчет о ситуации, но им ведь не приходится иметь дело с бандой безумных палестинцев.
В этом заключался парадокс Ливана вообще и Бейрута в частности. Палестинцы должны жить в Палестине, а не в Ливане. Они нарушили равновесие, которое турки поддерживали много веков. То, что на их место пришли евреи, разрушило хрупкий мир и ввергло страну в гражданскую войну. Теперь, когда прошло больше пятнадцати лет, гражданская война закончилась, и палестинцы стали все больше наглеть. В это время относительного мира Дамаск начал терять контроль над враждующими фракциями и их деятельностью. Он не мог понять очевидных вещей: ребенок вырос, стал взрослым и больше не ценит и не нуждается в одобрении своего родителя. К счастью для Сайеда, он был скорее дядюшкой, причем не склонным судить других. Особенно сегодня утром.
Он постучал в металлическую дверь и подождал, когда охранник ее откроет. Войдя в коридор, закрыл ее за собой, посмотрел на двух стражей и сказал:
– Ему нужна медицинская помощь. Передайте остальным: я хочу, чтобы с ним обращались, как с младенцем. Больше не бить, не пинать ногами, вообще ничего.
Охранники кивнули, и Сайед зашагал по коридору, все еще обдумывая, что скажет Дамаску. Он не мог сообщить им подробности нескольких прошедших дней. Швейцарские счета, на создание которых они потратили так много сил, сейчас были пусты. Дамаск не вложил в них ни цента, но они знали про их существование. Однако им было неизвестно, что Сайед открыл и собственный счет с помощью Шарифа и Иванова. Он забирал себе процент от каждой поставки оружия в страну, обещая торговцам, что их не тронут различные сирийские фракции. И Дамаск должен оставаться в неведении как можно дольше.
Сайед остановился на первом этаже в небольшом вестибюле, обложенном мешками с песком. Дверь была полностью заблокирована; окна от пола до потолка, расположенные по обеим сторонам, превратились в маленькие щелочки, достаточные для того, чтобы возле них мог занять позицию солдат с винтовкой. Как же он хотел, чтобы гнусные марониты убрались восвояси…
Сайед поднялся на второй этаж и пошел вдоль телефонных кабелей и удлинителей к временному командному пункту. Коридор был заполнен вооруженными людьми, но на сей раз Сайед остался ими доволен. Ему требовалось, чтобы они помешали христианам совершить какую-нибудь глупость.
Они жили в нечеловеческих условиях. Здесь не было водопровода, электричества и телефонной связи. Люди справляли нужду в подвале, в разных помещениях или углах. Неудивительно, что Камминс заболел. Электричество и телефон имелись в трех кварталах отсюда; их придется провести по залатанным проводам и линиям, соединенным с теми, что есть в здании.
Охранники сдвинулись в стороны, пропуская его, и он вошел на командный пункт. На двух бочках для нефти, вместимостью по пятьдесят галлонов, лежал кусок фанеры, вокруг которого стояли Мугния и Бадредин из «Исламского джихада», Джалиль, который занимался в Иране тем же, что и Сайед, и Ради из «Фатха». Все они получили немалые прибыли от его сделок с турком, торговцем оружием, а теперь снова стали нищими.
– Закрой дверь, – приказал Мугния.
Сайед закрыл дверь и подошел к мужчинам у импровизированного стола.
– Ну? – спросил Мугния.
– Ничего.
– Ничего? – с сомнением переспросил Ради.
Сайед посмотрел на маленькую жабу из «Фатха» и сказал:
– Мне сообщили, что твои люди позволили себе определенные вольности с моим пленником в прошедшие несколько дней.
– С твоим пленником? – завопил Ради. – Он мой пленник!
– Его били ногами и наносили увечья, – продолжал Сайед. – Из-за антисанитарных условий, созданных твоими людьми, которые испражняются по всему подвалу, точно дикие собаки, пленник заболел.
Бадредин поморщился.
– Послушайте… нужно все-таки следовать основным правилам гигиены, – сказал он. – Хотя бы прикажи своим людям справлять нужду на крыше. Солнце решит все проблемы.
– Ты станешь подниматься на семь лестничных пролетов, чтобы сходить в туалет? – спросил Ради.
– Хватит, – рявкнул Мугния и окинул взглядом стол, чтобы показать, что он не в том настроении, чтобы терпеть мелкие склоки. – Кто-то украл у нас семь миллионов долларов, а вы спорите из-за того, где должны срать ваши люди.
– Я только…
– Молчать! – взревел Мугния и, сжав кулаки, повернулся к Ради. – Меня тошнит от ваших жалоб и склок, от бесконечной ругани… и из-за чего? Так мы ни к чему не придем. Исчезли миллионы. Шариф мертв, наш банкир мертв, а стервятник Иванов впервые за много лет собирается явиться в Бейрут. Я что, единственный, кто находит это несколько огорчительным?
– Он сказал мне, что не имеет никакого отношения к убийству Шарифа, – вмешался Сайед.
– И с каких это пор ты стал верить тому, что говорит русский?
– Я ему нисколько не доверяю, но в данном случае… у меня сложилось впечатление, будто он расстроился, что кто-то убил Шарифа.
– Может, он тут и ни при чем, может, это сделал кто-то другой, и Иванов решил, что раз наш турецкий друг мертв, настал идеальный момент, чтобы присвоить деньги.
Сайед задумался над его словами. Такое было возможно. Иванов не раз доказывал, что может быть совершенно беспринципным.
– И в дополнение ко всему проклятые христиане решили продемонстрировать нам свою силу. – Мугния быстро покачал головой. – Мне все это не нравится. Происходит что-то отвратительное, но мы почти ничего не знаем.
– С какой стати Иванов решил прилететь в Бейрут? – спросил Бадредин.
– Земля.
Все одновременно посмотрели на полковника Джалиля из иранского подразделения «Кодс».
– Объясни, – велел Мугния.
– В Бейруте очень много дорогой земли, и многие говорят, что, поскольку война закончилась, здесь можно заработать огромные деньги.
– Ну почему эти люди не могут оставить нас в покое? – спросил Мугния, не обращаясь ни к кому в отдельности.
– А как насчет американцев? – задал свой вопрос Ради. – У нас в здании находится их агент.
– Которого отправили сюда для переговоров об освобождении бизнесмена, захваченного тобой. – Тон Сайеда без слов говорил, что он думает о Ради.
– Это он тебе так сказал.
Сайед повернулся, чтобы посмотреть на Ради.
– Ты ставишь под сомнение мою способность заставлять людей говорить правду?
– Никто из нас не идеален.
– Так ты думаешь, что американец нас обманывает? Что его появление здесь – это часть грандиозного плана американцев захватить Бейрут?
– Я ничего такого не говорил.
– Говорил, и не раз. – Оглянувшись на лидера «Исламского джихада», Сайед сказал: – У нас недостаточно информации, чтобы понять, что происходит на самом деле. Это может быть кто угодно, но, основываясь на известных нам фактах, необходимо признать, что Иванов находится в первых рядах подозреваемых.
– И что нам делать? – спросил Бадредин.
Сайед мгновение подумал и ответил:
– Пусть приезжает в Бейрут, но держите глаза и уши открытыми, чтобы узнать как можно больше.
Мугния почесывал бороду, обдумывая сказанное.
– Бейрут – наша крепость. Предупредите людей в доках и аэропорту. Я хочу знать обо всем, что покажется им подозрительным. Американцы, русские, евреи… мне все равно.
– И еще следует поставить в известность наших союзников, – сказал иранец. – Все должны соблюдать максимальную осторожность, пока мы не будем точно знать, что происходит.
– Согласен, – сказал Мугния. – Очень аккуратно предупредите наших людей в Европе. Особенно тех, кто имел связи с Шарифом. Пусть попытаются узнать, кто развязал против нас войну.
Это было правильное решение, но Сайед хотел добавить еще кое-что.
– Однако не следует никому говорить про деньги. По крайней мере, пока.
Все собравшиеся на совет по очереди кивнули, как он и ожидал. Они были слишком горды, чтобы открыто признать, что их обманули и украли у них большую сумму денег.
Глава 44
Цюрих, Швейцария
«Гольфстрим 450» приземлился в Международном аэропорту Цюриха и направился к заправочной площадке, а не к таможне. В полетном листе говорилось, что он совершил посадку, чтобы заправиться перед тем, как следовать дальше в Кувейт. Грузовик уже ждал; один из рабочих начал разматывать шланг, другой, в голубом комбинезоне, подошел к фюзеляжу и трижды ударил ладонью по боку самолета. Через секунду открылся люк и был спущен трап. Мужчина в комбинезоне быстро взбежал по ступеням наверх и нажал на кнопку, чтобы поднять трап и закрыть люк. Он проверил дверь в кабину экипажа и направился в салон.
Харли снял бейсболку и сел на одно из двух открытых сидений напротив Айрин Кеннеди, так, что их разделял столик.
– Доброе утро. – Он постучал пальцем по толстой папке, лежавшей перед аналитиком отдела борьбы с терроризмом. – Полагаю, это мне.
Кеннеди придвинула папку к себе поближе и ответила:
– Но сначала нам нужно кое-что обсудить.
– Давай побыстрее, потому что у меня расписание, которого я должен придерживаться, и нам нужно снова поднять тебя в воздух, прежде чем таможенники сунут сюда свои любопытные носы.
Айрин кивнула, как будто хотела сказать: «Хорошо».
– Какова окончательная сумма в долларах? – спросила она.