– Но разве это может быть несчастьем? – заявил Ради, как если б ответ не вызывал у него сомнений.
Мугния откинулся назад и сжал ручки кресла, словно пытался сдержать себя.
– Сегодня у меня паршивое настроение, поэтому я советую больше меня не перебивать, Абу, или мое терпение кончится и я сверну твою куриную шею. – Он сделал небольшую паузу, чтобы убедиться, что молодой человек слушает его внимательно, и продолжал: – Так на чем я остановился? Да, выяснилось, что мистер Камминс совсем не тот, за кого он себя выдавал, а самый настоящий американский шпион. Теперь же, когда остается всего два дня до передачи его русским, известный Билл Шерман появляется здесь вместе со своим приспешником из ЦРУ… Ты еще не потерял нить моего рассказа?
Ради кивнул.
– И все эти события стали следствием похищения бизнесмена, которое организовал ты. Это и есть непредвиденные последствия. И сколько еще таких непредвиденных последствий нам следует ждать? Есть в городе другие американцы или те, кто к нему сейчас еще только приближается? Переживет ли наша четверка ближайшую неделю? Мы не получим ответов, пока цепь событий себя не исчерпает. У тебя правильное сердце, ты рвешься в бой, но тебе следует знать, что у твоих акций есть последствия. Ты все понял?
– Да.
– К нашему сожалению, американцы усвоили урок после того, как позволили нам взять шефа их разведки в Тегеране. Мы получили возможность тщательно его допросить, после чего их разведывательная сеть была уничтожена. На этот раз складывается впечатление, что они хотят вернуть своих людей. Удивительно лишь то, что они не попытались этого сделать раньше, но сейчас, когда мы поймали легендарного Билла Шермана, ставки сильно повысились.
– Но почему? – спросил Ради, всячески стараясь соблюдать скромность.
– Мистер Шерман – плохой человек, и не приходится сомневаться, что в его маленькой больной голове прячется множество отвратительных секретов. ЦРУ не захочет, чтобы они вышли наружу, поэтому я опасаюсь, что они попытаются его вернуть.
– Вот почему, – включился в разговор Бадредин, – мы должны быстро и осторожно избавиться от всех американцев.
– И тут в дело вступает русский. – Мугния посмотрел на Сайеда. – Ассеф, когда ты в последний раз выходил на контакт с ним?
Сайед вытер уголки рта.
– Вчера. Сегодня я не смог с ним связаться.
– Он говорил про Дорфмана и пустые счета?
– Нет.
Мугния и Бадредин переглянулись и согласно кивнули.
– А тебе не показалось странным его молчание по данному поводу?
– Показалось.
– Есть три варианта, – Бадредин поднял один палец. – Первый: русский понятия не имеет о том, что наш банкир убит у себя дома в воскресенье и утром того же дня миллионы долларов ушли со счетов, которые он помог нам открыть. Готов ли кто-то из нас, хотя бы на секунду, поверить, что русский может находиться в неведении? – Все с ним согласились, и Бадредин сформулировал вторую версию: – Жадный русский убил Дорфмана и забрал деньги себе.
Мугния поднял два пальца.
– Я за вторую версию, – сказал он.
– Неизвестный убил Дорфмана и украл деньги. В этой теории только один недостаток: Дорфман всегда держал в тайне имена своих клиентов. Он не любил общаться с людьми. Его интересовали только собаки.
– И все же… кто-то… какой-то враг мог все узнать, – сказал Сайед, который не хотел исключать остальные варианты.
– Позволь мне спросить у тебя, – сказал Мугния, подавшись вперед, – ты можешь назвать еще хотя бы одного человека, который известен тем, что часто мошенничает с чужими деньгами?
– Мне совсем не хочется защищать Иванова, но мне кажется, что нам нужны серьезные улики, прежде чем мы станем считать его вором.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Вы правы. Михаил Иванов – далеко не самый честный человек из всех, кого я знаю.
– И нам не стоит забывать о маленькой размолвке, которая случилась у него с нашим турецким другом, – добавил Бадредин.
Именно Сайед сообщил о том, что ему удалось узнать в Дамаске. Хамди Шариф, продавец оружия, с которым они тесно сотрудничали почти десять лет, якобы поссорился с Ивановым из-за какой-то сделки. А через месяц мертвое тело Шарифа нашли на скамейке в парке возле его дома. Сайед спросил о Шарифе у Иванова, но тот, естественно, отрицал любую связь с убийством.
Мугния положил большую правую волосатую руку на стол и постучал по нему толстым пальцем.
– Москва является логовом воров. Я предупреждал вас об этом много лет назад. Коллапс их системы привел к тому, что началась всеобщая свалка, в процессе которой самые жестокие получили все, что хотели.
С этим доводом Сайед спорить не мог.
– Так что же нам делать?
– Ты говорил, что русский прибудет в пятницу?
– Да.
– Хорошо. Мы устроим маленький аукцион.
Казалось, последнее слово разбудило Ради.
– Какого рода аукцион?
– А вот какого: мы продадим американских шпионов тому, кто заплатит больше.
– И кто будет участвовать? – спросил Сайед.
– Ни о чем не беспокойся, – продолжал Мугния. – Ты должен обеспечить появление русского, я позабочусь об остальном.
– А что относительно Дамаска? Я должен доложить о пропавших деньгах.
Мугния покачал головой.
– Пока что нет. Дай мне несколько дней, потом все им расскажешь.
Глава 54
Рэпп вышел на жаркое полуденное солнце и выглянул за угол веранды. По склону холма змеилась узкая улица, по которой могла проехать лишь одна машина за раз. Внизу, у подножия, примерно в сотне ярдов всю улицу заблокировал пикап «Тойота». Дома здесь имели плоские крыши, и ветерок развевал белье, висевшее на натянутых между домами веревках. Немного ниже, в крошечном дворике, почти вплотную друг к другу стояли три машины. Дворик окружала десятифутовая стена, поверх которой шла колючая проволока. Рэпп посмотрел направо и обнаружил груду зеленых ящиков из стеклопластика с цепочками цифр и какими-то буквами на стенках, часть из которых он не узнал.
В каждом ящике лежало несколько «M72 LAW»[26]. Рядом с ними стоял ящик с выстрелами для М203, подствольного гранатомета, прислоненного к стене. А еще выше на стене висела начерченная от руки ламинированная карта с нанесенными на ней расстояниями и возвышениями до ряда ориентиров, находившихся в миле отсюда. «Интересно, для чего все это снаряжение», – подумал Рэпп, когда услышал голос человека, который увел его с конспиративной квартиры накануне вечером.
– Мы называем это ложей… ну сейчас уже нет, но в разгар войны мы сидели здесь и наблюдали, как разворачиваются события.
Рэпп повернулся и обнаружил Роба Ридли, потягивающего «Кока-колу» из ярко-красной банки.
– Ложа?
Ридли подошел к краю балкона и указал на север, в сторону океана, а потом – на юг.
– Видишь большой уродливый шрам, идущий с севера на юг?
– Да.
– Это знаменитая «Зеленая линия». Мы сидели здесь и смотрели, словно во время футбольного матча, как они сражаются. Вот почему мы называли это место ложей.
Рэпп кивнул в сторону ящиков с оружием армии США.
– Складывается впечатление, что вы не только смотрели.
– Ну все это дерьмо скорее для обороны, хотя я видел, как здесь работали особенно активные снайперы. История этой маленькой войны еще не написана… Снайперы. Они причиняли самый большой урон. Мы обнаружили, что они подобрались слишком близко. – Ридли показал вверх, на выступ. – И начали ежедневно нас обстреливать. Мы положили мешки с песком, но после того, как одного из наших парней убили, попросили прислать к нам пару плохих парней из Форт-Брэгга. И через пять дней к нам прибыли двое. – Ридли показал на висевшую на стене карту. – Они сделали эту штуку. За шесть дней парни заимели на своем счету тридцать одно зарегистрированное убийство, и наши проблемы были решены. Как если б у нас появился крысолов. – Ридли рассмеялся и добавил: – Информация секретная, так что не рассказывай нашу историю всем подряд.
– Как давно мы здесь присутствуем?
– Такие вопросы следует задавать Стэну. Я служил в морской пехоте, когда они взорвали наши казармы. – Ридли указал на юг. – Вон там. Я попал сюда в восемьдесят восьмом. Именно тогда мы стали ротировать здесь снайперские команды. Им понравилось. Тут впервые в боевых условиях проходили испытания М82[27]. Снайперу удалось застрелить парня, который находился на расстоянии в семь тысяч футов.
– Больше мили.
– Одна и три десятых с небольшим. – Ридли посмотрел в сторону «Зеленой линии». – Снайперы – странные люди. Очень тихие, спокойные… держатся сами по себе, но в тот вечер они надрались в стельку. Наверное, семь тысяч футов – это что-то уникальное. Так или иначе, но, я думаю, мы присутствуем здесь с восемьдесят пятого года.
– Я думал, мы ушли отсюда, – сказал Рэпп.
– Лэнгли никогда не уходит… ну очень редко. Дерьмо, этот блокпост – единственное, что помешало считать кампанию полнейшим провалом. Мы знали все, что замышлял Дамаск, помогали уничтожать колонны снабжения, убирали ублюдков, которые слишком сильно удалялись от своей территории. Мы даже научили парней использовать огонь непрямой наводкой, и противник знал о нашем присутствии. Вот почему они посылали на охоту за нами своих снайперов.
– Значит, именно здесь находится твоя база? – спросил Рэпп, который пока не видел во всем этом особого смысла.
– Нет. – Ридли покачал головой. – Я тут меньше года. Сейчас тут слишком спокойно.
– Так что же ты делаешь для Лэнгли?
– Ну я на подхвате – то здесь, то там, наверное, меня можно назвать временным работником.
Митч не понял, что это значит, но у него сложилось весьма определенное ощущение, что Ридли больше ничего ему не расскажет. Рэпп зевнул. Его дни и ночи перемешались. После безумного бегства с конспиративной квартиры Ридли кое-что ему сообщил. Проблема состояла в том, что знал он совсем немного, помимо того очевидного факта, что Харли и Ричардса схватили. Рэпп сильно на него надавил – он хотел понять, как Лэнгли собира