давали самые разные вещи, в том числе и еду. Рэпп несколько раз прошелся по улице, разговаривая на английском и ухудшенном французском, когда приходилось на него переходить. Он продолжал играть роль болвана. Большинство людей сразу замолкали, как только Митч упоминал имя полковника Сайеда. Однако один мужчина стал отвечать на его вопросы. Он продавал электронику, маленькие радиоприемники, магнитофоны и двухсторонние рации, похожие на «Моторолу» Рэппа.
Митч зашел под его небольшой тент, поздоровался, и они обменялись несколькими вежливыми фразами.
– Вам что-нибудь известно о двух американцах, которых схватили несколько дней назад? – спросил Рэпп.
Мужчина показал на две рации.
– Какая из них вам нравится больше? – громко спросил он и добавил, понизив голос: – Да, я знаю про американцев. – И протянул руку за деньгами.
Рэпп отсчитал семь стодолларовых купюр. Мужчина спрятал деньги в карман, взял маленький радиоприемник с таймером и принялся расхваливать его достоинства. В какой-то момент он понизил голос.
– Говорят, американцев держат в подвале старого здания на западной стороне Площади Мучеников.
Прежде чем Рэпп успел задать следующий вопрос, мужчина положил радиоприемник в пакет, показывая, что разговор окончен. Тут только Митч заметил двух парней с суровыми лицами и характерными выпуклостями под куртками.
Он сразу же направился обратно в отель, рассчитывая, пока его не схватили, поделиться с Ридли полученной информацией, какой бы сомнительной она ни была. Дойдя до улицы, на которой располагался отель, свернул налево, не в ту сторону, прошел несколько шагов и, сделав вид, что перепутал направление, снова свернул и заметил двух парней, стоявших посередине квартала и наблюдавших за ним. Рэпп продолжал движение, стараясь не показать, что он направляется именно к ним. Он сразу обратил внимание, что они даже не пытались скрыть, что следят за ним.
Митч миновал еще один квартал, вошел в отель и увидел за стойкой нового менеджера, который бросил на него очень неприятный взгляд. «Наверное, он боится, что отель взорвут только из-за присутствия американца», – подумал Рэпп. Впрочем, едва ли стоило его винить, решил он, поднимаясь на четвертый этаж. Менеджер напомнил Рэппу владельца бара в одном из старых вестернов, где бандиты стреляют друг в друга, чтобы определить, кто станет новым шерифом.
Оказавшись внутри номера, Митч сел на кровать и сосредоточился, чтобы выделить самое главное. Пока ему удалось поговорить лишь с торговцем электроники, но даже его сведения могли оказаться бесполезными. Случайный слух или правда? Рэпп понимал, что не получит ответа на этот вопрос, пока еще раз не поговорит с мужчиной. Двое парней, которые за ним следили, встревожили Рэппа. Возможно, они уже поднимаются по лестнице, чтобы выбить дверь и схватить его?
Рэпп включил рацию.
– Керли, это Мо. – Ридли предложил использовать персонажей из «Трех балбесов»[29].
– Я на месте, Мо, что нового?
– Я вернулся с рынка. Два парня проследили за мной до отеля.
– Ничего удивительного. А как рынок?
– Они относились ко мне, как к прокаженному… в точности, как ты предупреждал.
– Да, паршивый район. Они давно не видели там гринго. Уверен, что ты пользовался популярностью.
– Однако мне удалось кое-что узнать. – Рэпп помолчал, стараясь придумать, как лучше передать информацию по открытому каналу. – Ты помнишь вчерашний вечер… когда наш армянский друг говорил о проблемах с рабочей силой?
– Да… помню, – последовал ответ после короткой паузы.
– Он упоминал о местной ничейной земле… попытках завладеть ею… как у корраля О-Кей[30].
– Я все еще с тобой.
– Там был один торговец… очень осмотрительный. Он рассказал мне, что на одной стороне корраля парни держат кое-что в подвале.
– Думаю, я тебя понял. Можешь подробнее описать источник?
– Он продает электронику. Переносные кассетники, радиоприемники и часы.
Роб попросил его описать внешность торговца и его тент, и Митч это сделал.
– Я передам все армянину; узнаем, что он слышал. Что-нибудь еще?
– Нет, – ответил Рэпп, подходя к окну и слегка отодвигая занавеску. Следившие за ним парни заняли позицию на противоположной стороне улицы. – Те двое, о которых я говорил, решили разбить лагерь напротив отеля.
– Ну этого следовало ожидать. Ты все еще уверен, что не хочешь отступить?
Рэпп продолжал задавать себе тот же вопрос. Но, как говорил его тренер по лакроссу, нельзя забить гол, если не наносить бросков.
– Я в порядке, – сказал Митч. – Если в полдень не выйду на связь, значит, я либо мертв, либо переговоры в самом разгаре.
– Будем надеяться на второй вариант.
– Ладно. Конец связи.
Рэпп снял спортивную куртку цвета хаки и зашел в ванную комнату, чтобы плеснуть холодной воды в лицо. Затем вытерся полотенцем и посмотрел на себя в запыленное потрескавшееся зеркало. Густые черные волосы, синева на щеках, смуглая кожа; глаза такие темные, что кажутся черными… Он мог находиться среди врагов, не вызывая ни малейших подозрений; но все изменится, если он ничего не сделает. Рэпп очень осторожно раздвинул волосы и правым указательным пальцем нащупал маленький кусочек металла. Ридли взял гибкую четырнадцатидюймовую ленточную пилу и отпилил от нее аккуратный трехдюймовый кусочек – одна восьмая дюйма в толщину и полдюйма в ширину, – а затем аккуратно засунул металлическую полоску в густые волосы Митча.
Рэпп мысленно повторил слова Ридли. «Мы знаем, как они действуют. Обычно сначала наносят удар по затылку, но не всегда. Затем тебя посадят на заднее сиденье или засунут в багажник, отвезут куда-нибудь, разденут догола, после чего поменяют еще одно или два места. Существует весьма высокая вероятность, что ты так и не окажешься в одном здании с ними. И все же… они могут находиться совсем рядом, но ты не узнаешь об этом, если не сумеешь освободиться».
Рэпп посмотрел на свое отражение в зеркале.
– Ты что, окончательно спятил?
Он уже и не помнил, когда разговаривал с собой, глядя в зеркало. Может быть, когда напивался, но в трезвом виде – ни-ни. Эти мысли мгновенно пронеслись в его сознании. Митч подумал, что может выскользнуть через заднюю дверь и пробраться в другую часть города.
«Если ты испугаешься в последнюю минуту, никто не станет тебя судить», – сказал ему Ридли вчера вечером. За исключением самого себя, естественно. Рэпп не так хотел прожить остаток жизни. Можно совершить ошибку в разгар сражения. Здесь же речь шла о сознательном бегстве с поля боя. И не просто бегстве – он бросал двух своих товарищей-солдат, обрекая их на страшную смерть. Митч знал себя достаточно хорошо, чтобы понимать: воспоминания о таком провале будут преследовать его до конца жизни.
Он отвернулся от зеркала, пока мужество окончательно его не покинуло, и снова посмотрел в окно. Двое парней все еще стояли на противоположной стороне улицы; возможно, теперь к ним присоединился еще один, остановившийся в дальнем конце квартала. Рэпп взглянул на пистолет, лежавший на тумбочке. Ридли предложил ему оставить оружие в номере, но Митчу такая идея не нравилась. Уж лучше он выйдет из отеля голым, чем оставит пистолет. Он сможет объяснить это как меру предосторожности. Все здесь ходят с оружием, почему же он должен без него обходиться? После некоторых размышлений Рэпп решил взять рацию с собой. Если его не схватят, ему нужно будет сообщить Ридли последние новости. На всякий случай он изменил канал и выключил рацию. Затем быстро написал записку и оставил ее на маленьком письменном столе, стоявшем в углу, снова надел спортивную куртку и проверил карманы. Все находилось там, где и следовало. Приподняв куртку сзади, Митч засунул «Беретту» за пояс, взял солнечные очки, карту, большую пачку наличных и направился к двери. На секунду он заколебался, но сказал себе, что время для размышлений прошло.
– Лучше потерпеть поражение, но не сдаться, – пробормотал Рэпп и закрыл дверь.
Он сказал себе, что, если выберется из этих испытаний живым, нужно будет спросить у Льюиса, являются ли разговоры с самим собой признаком безумия.
Митч быстро спустился по четырем пролетам лестницы в вестибюль. За стойкой сидел новый человек; он выглядел сильно встревоженным, из чего Рэпп сделал вывод, что с ним кто-то успел поговорить. Вот оно. Время пришло. Митч вышел из отеля под яростное сияние солнца и поднял над головой карту, чтобы от него защититься, одновременно оглядывая улицу. Темные очки позволили ему сделать вид, что он не заметил парочку из «Исламского джихада». Уткнувшись носом в карту, Рэпп свернул направо и зашагал на восток, словно решил вернуться на рынок.
Он не прошел и половины квартала, когда его нервная система начала посылать сигналы тревоги – каждый последующий более отчаянный, чем предыдущий. Он снова начал разговаривать с самим собой, но на этот раз мысленно. Сознание, здесь и сейчас, его высшая часть, обращалось к подсознанию, как жокей – к породистой лошади по дороге к старту. Спокойно, – снова и снова повторял он самому себе. Ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы отвергнуть весь полученный на тренировках опыт и миллионы лет врожденного инстинкта выживания, навсегда внедренного в кору головного мозга. Впереди Рэпп заметил знакомую черную машину, припаркованную на противоположной стороне улицы. Утром машина была пустой. Митч проигнорировал сидевшего за рулем мужчину и свернул на узкую боковую улицу.
Всего в тридцати шагах впереди он увидел неопрятного мужчину, стоявшего перед входом в магазин. Его левая нога находилась на тротуаре, согнутая правая упиралась в стену здания, мощная спина опиралась о стену. Вот он сильно затянулся сигаретой. Мужчина был одет в пыльные черные брюки и белую рубашку с мокрыми от пота подмышками. Этот человек показался Рэппу смутно знакомым. Возможно, он видел его на одной из фотографий, которые ему показывал Ридли.