Без колебаний он подошел к амбразуре, находившейся по другую сторону двери, и прицелился из другого АК-47. На этот раз очередь была выпущена в стену. Ему стали отвечать еще до того, как в обойме закончились патроны. Как только он услышал, что пули стали ударять неподалеку от него, Рэпп побежал обратно по коридору.
Харли стоял в другом конце и ждал.
– Какого дьявола ты сделал?
– Показал огневую точку Вашингтону и нанес отвлекающий удар. – Рэпп посмотрел вверх, в сторону лестницы; люди исчезли. – Пошли, пора выбираться отсюда.
Они поднялись по лестнице и вышли на площадку, когда сверху прибежал крупный парень в зеленой форме и приказал им подняться на верхний этаж и начать вести ответный огонь. Стэн указал в сторону задней двери дулом автомата, а когда парень повернул голову, аккуратно вонзил нож в его сонную артерию, и кровь начала пульсировать между его пальцами.
Харли последовал за Рэппом, и они выскочили из задней двери как раз в тот момент, когда между двумя грудами мусора остановился седан. Двое мужчин выскочили наружу с переднего сиденья и сразу начали задавать вопросы. Из-за стрельбы Митч не мог расслышать, что они говорят, а так как они в него не целились, он не спешил их убивать. Ему нужна была лишь их машина. Между тем из машины вышли еще двое, белый и араб. Оба показались ему знакомыми – очевидно, Рэпп видел их на фотографиях, которые показывал ему Ридли.
– Веселого вам долбаного Рождества, – сказал Харли и застрелил двух парней с переднего сиденья.
Митч поднял «Беретту» и прицелился в белокожего парня слева.
– Не убивай маленького коммуняку. Оглуши его и забрось в багажник. А я разберусь со вторым.
Рэпп и Харли бросились к двум оставшимся врагам.
Стэн ударил Сайеда прикладом по виску, и сириец упал на колени.
– О, Сайед, старый друг, – сказал Харли. – Жду не дождусь, когда смогу сыграть с тобой в Двадцать вопросов.
Эпилог
Цюрих, Швейцария,
четыре дня спустя
Томас Стэнсфилд сидел на садовой скамейке и смотрел на музей «Ритберг». Он любил Цюрих – озеро, удивительные места, красоту гор, но самое главное – безопасность для людей его профессии. Город и маленькая страна сумели избежать разрушений Второй мировой войны, хотя жестокие сражения шли повсюду совсем рядом. И во все последующие годы здесь можно было передохнуть воинам холодной войны вроде него. Как и мужчине, которого он тут ждал. Здесь они могли расслабиться – не полностью, естественно – и изредка встретиться лицом к лицу, чтобы обсудить взаимовыгодные возможности или, как в данном случае, завершить жизненно важные сделки.
Стэнсфилд увидел, как в парк въезжают два черных седана, и посмотрел на часы. Встреча начнется вовремя, что стало приятным сюрпризом. Человек, которого он ждал, был печально известен своими опозданиями. Стэнсфилд наблюдал, как оба седана остановились в тридцати футах от двух автомобилей его сопровождения. Все детали обговорили заранее, чтобы другая сторона понапрасну не дергалась.
Из первой машины вышли двое мужчин в темных пальто и солнечных очках. Они выглядели, как восточноевропейская версия двух мужчин, стоявших в уважительных тридцати футах за спиной заместителя директора ЦРУ по оперативным вопросам.
Из второй машины вышел мужчина с необычно большими ушами и опухшими глазами, застегивая синий двубортный пиджак костюма-«тройки». К нему подошел один из его охранников с серым шерстяным пальто, но пожилой мужчина лишь отмахнулся, что привело к появлению быстрой улыбки на губах Стэнсфилда. Он провел шесть лет в Москве и знал, что для русского четыре градуса в это время года – все равно что лето. Евгений Примаков жестом показал своим людям, чтобы они оставались возле машины, и зашагал к скамье, на которой сидел Стэнсфилд.
Американец не стал вставать; впрочем, Примаков этого и не ждал. Они не пожали друг другу руки. Эти двое занимались тем, что старались разгадать обманы своих многочисленных врагов.
– Вы привезли с собой моего человека? – спросил Стэнсфилд.
– Да. А вы моего?
– Это не входило в условие соглашения.
– Но должно было, – хрипло сказал Примаков.
– У нас возникла небольшая проблема, Евгений.
– Да?
Стэнсфилд повернулся, чтобы иметь возможность посмотреть на Примакова.
– Мой человек хочет вернуться в Америку. А ваш человек… – Стэнсфилд покачал головой. – Он не хочет возвращаться в Россию. И о чем вам это говорит?
– Откуда мне знать, что дело обстоит именно так? Вы не разрешили мне поговорить с ним.
Стэнсфилд вытащил из-под пиджака большой конверт.
– Я обрисовал вам основные моменты по телефону. Его босс, один из ваших помощников, украл более двадцати миллионов долларов у России-матушки и ее замечательных граждан. Сейчас эти деньги находятся на различных счетах по всему миру. Как, по-вашему, будут обращаться с его заместителем Швецом, если я его вам верну?
Примаков ничего не ответил.
– Евгений, вы ведь понимаете, что я могу передать данную информацию в Белый дом? А они расскажут эту историю вашему президенту, когда появится подходящий повод, и вы сами окажетесь под подозрением, как и бандит Иванов.
Примаков не сумел заставить себя сказать «спасибо».
– И почему вы так любезны? – только и спросил он.
– Потому что я не люблю, когда людей похищают и относятся к ним, как к подопытным кроликам. Вы ведь привезли мистера Камминса?
– Да. – Примаков протянул руку к конверту.
– Только после того, как я увижу своего человека.
Директор СВР махнул своим людям, и они распахнули заднюю дверцу первой машины. Телохранителю пришлось помочь Камминсу выбраться из седана. Он очень сильно похудел, но Стэнсфилд его узнал. Он оглянулся через плечо и щелкнул пальцами. Один из его телохранителей рысью подбежал к Камминсу и помог ему подойти к автомобилю Стэнсфилда.
– Пакет.
Стэнсфилд протянул пакет Примакову, который тут же его разорвал.
– И как мне проверить истинность изложенного здесь? – спросил он, быстро пролистав двадцать с лишним страниц.
– Там есть коды доступа. Деньги все еще находятся на счетах, и уж поверьте мне, я подумывал о том, чтобы использовать их для наших наиболее творческих программ.
Примаков задумался. На этот раз он сумел проговорить:
– Благодарю вас.
– Всегда рад помочь, – сказал Стэнсфилд, вставая. – И сделайте одолжение, Евгений. Давайте придерживаться старых правил. Вы де́ржитесь подальше от моих парней, а я – от ваших.
Стэнсфилд зашагал к машинам в сопровождении своего второго телохранителя, остановился перед первым седаном, чтобы проверить, как там Швец, и уселся на заднее сиденье второй машины.
– Он вам поверил, сэр? – спросил телохранитель, сняв темные очки, как только они выехали с парковки.
Стэнсфилд посмотрел на Митча Рэппа.
– На сто процентов.
Рэпп посмотрел в окно, размышляя о том, что Харли в очередной раз оправдал свою репутацию самого крутого сукиного сына в квартале. Это было дьявольски гениальным ходом – вернуть деньги обратно на счета и заставить Швеца донести на своего босса.
– Что теперь будет с Ивановым?
Стэнсфилд посмотрел вниз и поправил галстук.
– Полагаю, следующие несколько месяцев Михаил Иванов проведет в камере, где его будут допрашивать головорезы из СВР.
– А потом?
– Он не сможет отрицать существование денег, верно?
– Не сможет.
Стэнсфилд кивнул.
– Ты же умный парень. Можешь сам домыслить остальное.
– Он ничего другого и не заслуживает. – Рэпп пожал плечами, словно ему все равно. – А что будет с Сайедом?
– Некоторые вопросы лучше не задавать.
Митч нахмурился. Ему не нравилось оставаться в неведении.
– Послушай, – сказал Стэнсфилд. – Я не могу отпустить такого типа, как Сайед. Он снова возьмется за старое и будет пытать других наших людей. – Покачал головой. – Он получит то, что заслужил.
– Сэр, надеюсь, вы понимаете, что мне наплевать на его судьбу.
– Хорошо.
– А что относительно Швеца?
– С ним все будет в порядке – до тех пор, пока он продолжит сотрудничество с нами. Через несколько лет мы его отпустим, и он заживет собственной жизнью.
Некоторое время они ехали молча.
– Сэр, – наконец, заговорил Рэпп, – почему вы захотели, чтобы я прилетел сюда с вами? Я не слишком подхожу для роли телохранителя.
Стэнсфилд уже давно ждал, когда новичок задаст этот вопрос, усмехнулся и посмотрел на Митча.
– Ты считаешь, что Стэн Харли – сукин сын?
– Самый большой из всех, кого мне доводилось встречать, сэр.
Стэнсфилд рассмеялся.
– Значит, ты знаешь, что он не склонен раздавать комплименты?
Рэпп кивнул.
– Знаешь, он рассказал о тебе удивительные вещи, когда вы вернулись из Бейрута. Как и Ридли. Айрин уже почти два года твердит, что ты очень хорош, и я полагаю, что на прошлой неделе ты всем нам это доказал.
– Благодарю вас, сэр.
– Поэтому я решил, что мне нужно взглянуть на тебя более внимательно… и показать, что я готов пойти на многое, чтобы вернуть наших людей – несмотря на то, что ты подумал в Бейруте.
Митч кивнул. Вероятно, Ридли передал его горькие слова.
– Теперь я это знаю, сэр.
– Хорошо. Я считаю, что тебе нужно недельку отдохнуть. Ты это заслужил. Мне все равно, куда ты направишься, если только двинешься отсюда на запад. Через семь дней ты должен вернуться к Стэну. У меня есть работа для вас двоих.
Рэппу хотелось спросить, но он решил, что лучше ни о чем не думать в течение следующих семи дней, пока он будет восстанавливать силы.
– Ты уже знаешь, куда направишься? – спросил Стэнсфилд. – На случай, если мне потребуется с тобой связаться?
Митч посмотрел на покрытые снегом вершины гор, подумал о Грете и улыбнулся.
– Пожалуй, я останусь здесь, в Цюрихе.