— Ей было бы трудно сделать это, — вступился я за свою рабыню, — всю прошлую ночь ее руки были скованы у нее за спиной, чтобы на рассвете она могла бы разбудить меня интимным способом, не пользуясь руками.
— Отвратительно, — сморщилась Боадиссия.
— Да, а потом я уложил ее на спину и ласкал ее, потихоньку просыпаясь, пока она не начала умолять взять ее, с чем я с радостью согласился. А освободил ей руки я уже после использования.
— Отвратительно, — повторила Боадиссия.
— Но ведь она всего лишь рабыня, — напомнил я.
— Верный, — кивнула Боадиссия, и посмотрев на Фэйку, зло бросила: — Шлюха!
— Да, Госпожа, — ответила Фэйка, не отрывая глаз от земли перед собой.
Как же все-таки Боадиссия ненавидела Фэйку! Неужели, она действительно думала, что было бы неправильным, или неподходящим для Фэйки доставить своему хозяину такое невероятное удовольствие? Признаться, я так не думал. В конце концов, Фэйка была рабыней, а это было одной из ее обязанностей. Честно говоря, мне все больше казалось, что, скорее всего, она просто отчаянно ревновала к Фэйке, и остро негодовала из-за того, что она, гордая Боадиссия, будучи свободной, была лишена этого самого властного принуждения.
— Ни один вор, имея столь высокую квалификацию, не окажется среди беженцев — предположила девушка, злобно сверля глазами дрожащую Фэйку. — Скорее всего, это сделала рабыня. Давайте допросим ей под пыткой.
Фэйка застонала.
— Это не могла быть Фэйка. Вчера вечером ее руки были скованы цепью за спиной, — напомнил я.
— Тогда, кто? — полюбопытствовала Боадиссию.
— Возможно, Ты, — заявил Хурта, подойдя к девушке сзади и схватив ее за плечи.
Хватка у парня, насколько я понял, совсем не была нежной.
— Нет, — задергалась Боадиссия. — Нет!
В руках Хурты она оказалась столь же беспомощной как рабыня.
— Думаю, это — Тебя следует подвергнуть пытке, — прорычал Хурта.
— Нет, нет! — закричала девушка. — Я свободна.
— Нет ничего невозможного в том, что квалифицированный вор мог бы оказаться среди беженцев, — заметил я. — Он или она точно так же как и остальные граждане Торкадино могли быть выставлены из города.
— Ты знаешь такого человека? — спросил Хурта.
— Да, — кивнул я.
— Кто он? — вскинулся алар.
— Ждите меня здесь, — велел я.
— Так кто он? — переспросил Хурта.
— Некто по имени Эфиальтэс из Торкадино, — ответил я. — Меня предупреждали о нем.
— Можно я пойду с Тобой? — попросил он. — Я хочу сломать ему шею.
— И как это поможет нам вернуть письма, — ядовитым тоном поинтересовался я. — Жди меня здесь.
— Кое-какие фургоны, а с ними и многие из беженцев, уже уехали, — напомнила Боадиссия, вырвавшаяся их лап Хурты, уже ослабившего свою хватку.
Девушка дрожала. Она не была приучена к тому, чтобы так беспомощно, подобно рабыне, оказаться во власти мужчины.
— Пожалуйста, Госпожа, — снова заплакала Фэйка. — Я не крала письма. Я просто не смогла бы сделать этого, даже если бы я осмелилась. Пожалуйста, не требуйте пытать Фэйку. Пожалуйста, будьте милосердны к Фэйке.
— Ты — рабыня, — цыкнула на нее Боадиссия, — а, следовательно, объект для пыток, или любых других наказаний, которые свободные люди пожелают на Тебя наложить.
— Да, Госпожа, — вздрагивая от плача, проговорила Фэйка.
— Ждите здесь, — приказал я.
Боадиссия, дернулась было за мной следом, но лапа Хурты сомкнувшись на ее запястье, остановила ее.
— Ай! — вскрикнул мужчина, от испуга и боли.
Моя рука сомкнулась на его шее, и я вынудил его опуститься на колени, и потом и лечь на живот. Он было задергался, но после того, как я воткнул его нос и рот в мягкую землю, немедленно затих. Немного подержав его так, я позволил ему немного поднять голову. Мужчина закашлялся.
— Где они? — спросил я его.
— Кто? — непонимающе спросил он, выплевывая набившуюся в рот землю.
— Письма! Три письма! — прорычал я.
— Вы не сможете меня здесь ограбить, — вдруг излишне смело заявил он. — Вокруг слишком много людей!
Само собой, некоторые из беженцев уже собрались вокруг нас.
— Не вмешивайтесь, — предупредил я их.
— Где письма? — потребовал я ответа.
— Какие письма? — спросил он.
Недолго думая, я снова воткнул его лицо в землю. Мужчина закашлялся и, начав задыхаться, вывернул голову в сторону.
— Где они? — повторил я свой вопрос.
— Я понятия не имею ни о каких письмах, — прохрипел он.
— Не вмешивайтесь, — снова приказал я тем, кто собрался вокруг нас.
Я отметил, что кое у кого из подошедших в руках появились тяжелые дубинки.
Прихваченной с собой веревкой я быстро связал его лодыжки, а затем, притянув их к рукам вора, и связав их вместе, толкнул мужчину на бок, лицом ко мне. Больше не обращая на него внимания, я начал систематический обыск его имущества.
— Что Вы делаете? — спросил он, а потом вывернув голову к окружившим нас людям, крикнул: Остановите его, кто-нибудь!
Пара мужчин сделали шаг вперед, но ни один из них не решился бросить мне вызов.
— Он вооружен, — сказал один из этих парней связанному пленнику.
— Я не вижу их здесь, — бросил я толпе.
— Что он ищет? — поинтересовался мужчина, только что подошедший к толпе.
— Письма какие-то, — ответил кто-то их толпы вновь прибывшему.
— Где они? — снова вернулся я к допросу своего пленника.
— Я ничего не знаю о Ваших письмах, или независимо от того, что именно Вы имеете в виду, — простонал он. — Отпустите меня!
— Отпустите его, — поддержал его мужчина из толпы, к слову, совсем не торопившийся смело выйти вперед.
— Что Вы себе позволяете? — послышался возмущенный голос из толпы.
— Отпустите его, — сказал другой мужчина, тот, которого я видел.
— Этот человек — вор, — объявил я собравшимся вокруг меня людям. — Он украл у меня три письма. Я хочу получить их обратно.
— Я не вор, — заявил лежащий передо мной мужчина.
— А Вы видели, как он крал Ваши письма? — поинтересовался один из мужчин.
— Нет, — признал я.
— Может, кто-то еще видел? — спросил он.
— Нет, — раздраженно ответил я.
— Тогда откуда Вы знаете, что это он их взял? — задал мужчина вполне резонный вопрос.
— Вы же не нашли у него письма, — поддержал его другой. — Разве это не предполагает, что Вы могли ошибиться?
Я открыл кошель своего пленника. Монеты там были, но вот писем, к сожалению, не было никаких. Ссыпав монеты обратно в кошель, я потянул завязки, закрывая его.
— Где Ты спрятал письма? — спросил я вора.
Мой голос не обещал ему ничего хорошего.
— Я ничего не знаю о Ваших письмах, — прошептал он.
Уверен, у него не было никаких сомнений, что я настроен серьезно. Он явно был напуган.
— Ты что, уже успел их продать? — поинтересовался я.
— Я ничего не знаю о них, — стоял он на своем. — Ты не вор?
— Нет, — ответил я.
— Освободите его, — снова призвал меня мужчина из толпы.
— У Вас же нет ни одного доказательства, — заметил другой.
— У него есть меч, — проворчал третий. — Какие ему еще нужны доказательства.
— Отпустите этого человека, — сказал уже знакомый голос.
— Он — вор, — зло объявил я.
— Никакой я не вор, — возмутился мой пленник.
— Он, правда, не вор, — поддержали его из толпы.
— Он — известный вор из Торкадино, — сообщил я.
— Ерунда, — тут же донеслось до меня.
— Как Вы думаете, кто он? — спросил меня мужчина стоявший неподалеку.
— Эфиальтэс из Торкадино, — ответил я.
— Никакой я не Эфиальтэс, — возмутился лежавший на боку мужчина.
— Он точно не Эфиальтэс, — подтвердил другой товарищ.
— Мне именно так его представили, несколько дней назад, — объяснил я.
— И кто же его представил? — полюбопытствовал один из мужчин.
— Я не вижу его здесь, — признал я.
— Это не Эфиальтэс, — заявил мужчина.
— Да даже если это и был он, — вмешался другой товарищ, — Вы же не видели момент воровства, и не имеете никаких доказательств, даже косвенных, что он — преступник.
Тот мужчина, что высказал мне все это, носил одежду синего цвета касты писцов. Подозреваю, что он мог быть даже из писцов-законников.
— Освободите его, — предложил третий товарищ.
— Я — Филебас, виноторговец из Торкадина, — заявил мой пленник.
— Он лжет, — сказал я.
— Это правда, Филебас, — поддержал его мужчина. — Я не раз вел с ним бизнес. Освободите его.
— Сложи свои вещи в мешок, — приказал я, развязав товарища.
Он выполнил мой приказ под моим наблюдением. У его дорожного мешка могли быть двойные стенки. Правда, я не почувствовал сопротивления писем, ни услышал шелеста бумаги, когда проверял его.
— Экипаж номер семнадцать готов к отправлению! — услышал я объявление.
— Это — мой экипаж, — сообщил мне мужчина, убирая последнюю из своих различных вещей, высыпанных мной, обратно в мешок.
— Он и мой также, впрочем, Тебе это отлично известно, — усмехнулся я. — Не волнуйся. Я доведу Тебя до фургона и проконтролирую, что Ты благополучно занял свое место.
У меня не было ни малейшего желания позволить ему пропасть из виду. Хотя у меня и не было никаких реальных доказательств, которые могли бы убедить судей, но я был уверен, что передо мной был Эфиальтэс из Торкадино, укравший мои бумаги. Невероятно, но факт, мы поедем с ним вместе в том же самом экипаже.
— Мы готовы выходить, — сказала Боадиссия, подошедшая ко мне. — Фургон вот-вот отправится.
— Знаю, — буркнул я. — Слышал уже. А Ты пошевеливайся.
Я толкнул вора перед собой к месту посадки в экипаж.
Я стоял у переднего ограждения пассажирского отделения наемного экипажа и смотрел вперед. И не забывал периодически оглядываться назад, проверяя, что вор все еще на том же месте, куда я его усадил.
— Там впереди пост проверки? — поинтересовался я у возницы, перегнувшись через поручень.