Конечно, использовать женщину, тем более такую молодую, жрецу не хотелось — это против его природы, но саарга первым начал использовать линиар в своих планах, так что Тимуэлю не оставалось ничего иного, кроме как продолжить играть по правилам бессмертного Инари Йорта.
ГЛАВА 39
Коридоры… пустые залы, богато обставленные залы, портальные перемещения и снова коридоры…
— Куда мы идем? — спросила я сдавленно, уже не понимая, на каком этаже дворца мы находимся. — И куда вообще можно идти так долго?
Тимуэль ответил с привычным спокойствием:
— Мы идем туда, где тебе не понравится, линиар.
Ответ не обнадежил.
— И что там будет происходить? — предприняла я еще одну попытку разговорить архидемона.
Но Тимуэль закрылся. И больше не горел желанием со мной контактировать.
— Там будет происходить то, что тебе не понравится, линиар.
Ясно. Раз не хочет говорить, пусть не говорит.
Дворец оказался огромен! Поистине огромен, и смею предположить, что магически расширен изнутри. Один только первый этаж чего стоил… Когда мы шли по нему с саарга — от холла до зала телепортации, — я мало что успела рассмотреть, но теперь мне открылось все его великолепие в полной мере… Да еще как открылось! Меня по всему этому великолепию безжалостно протащили на цепи! Демонстративно так, с чувством.
Я безучастно посматривала на богатые убранства длинных коридоров, на простор шикарных залов, на лунное сияние кристальных стен. Во дворце запросто мог бы поселиться целый квартал существ. И даже не один!
Из темницы, расположенной под землей, на первый этаж дворца вела крутая лестница с миллиардом ступеней. Преувеличиваю, конечно, ступеней там, наверное, было около трех сотен, но мне они показались целым бесконечным миллиардом платформ. Больше половины из них я проползла на корячках, не обращая внимания на идущего позади архидемона. Я быстро устала и полностью выдохлась. Пока ползла по ступеням, слушая учащенное дыхание чудовища позади, то думала о том, что меня специально не стали исцелять после кровопотери. Ведь проще всего дождаться, когда краймер окончательно ослабнет… тогда и пытать его будет легче, и угрозы для окружающих как таковой он уже не будет представлять. Вот она я — слабая и истощенная, пытай в свое удовольствие, сопротивляться не смогу. С внезапной отрешенностью я поняла, что меня сейчас и правда будут пытать. Поняла и смирилась. Пусть пьп’ают. Умру хоть достойно, раз жить достойно не получилось. Ничего не скажу об оппозиции, ни единого слова не пророню, какие бы пытки они не избрали.
Когда крутая лестница осталась позади, а я вышла на свет и оказалась в уже знакомом холле дворца, Тимуэль меня остановил, придержав за плечо.
— Придется потерпеть, линиар, — прошептал он мне на ухо.
Я удивленно на него посмотрела, но пояснять свои слова архидемон не стал, будто ничего и не говорил, лишь пристегнул к моим наручникам иллюзорную цепь и потащил за собой, как и подобает вести пленницу. С позором и жестокостью. Никакого снисхождения и жалости.
В каждом коридоре нас встречали стражи. В каждом зале, через который мы проходили, на нас смотрели слуги и прислужницы. За каждым поворотом и каждой колонной маячили безликие — воздух колыхался вокруг их призрачных фигур, — и я уверена, что они тоже косились в нашу с Тимуэлем сторону. Я то и дело ловила на себе презрительные взгляды, временами граничащие с отвращением. Прислужницы кривились, едва завидев вдалеке пленницу в грязных обносках, и падали на колени при приближении Тимуэля, а стражи провожали меня злыми взглядами.
Я через шаг спотыкалась. Ступни были мокрыми от крови, а пол скользким и отполированным до блеска. Я падала, раздирала колени, материлась и пыхтела, снова вставала, но от резких рывков Тимуэля вновь и вновь оказывалась распластанной на полу, а он этого не замечал и шел дальше. Лишь однажды монстр обратил на меня свое внимание… после того, как я, упав в очередной раз, так и осталась лежать, позволяя Тимуэлю тащить меня за собой на буксире. Вот только подобный расклад ему чем-то не понравился.
— Вставай, — хлестанув меня по ногам концом цепи, приказал архидемон.
Я взвыла, тут же вскочила на ноги и остаток пути проковыляла за ним на своих двоих.
Тимуэль изменился после того, как мы покинули подземелье… стал жестче и холоднее, бездушнее, стал совершенно другим существом. Или перестал притворяться, а может, наоборот, начал. Кто ж его знает?
Наша увеселительная прогулка закончилась перед высокими дверьми изо льда и черных кристаллов. Лакеи услужливо открыли двери, и Тимуэль толчком впихнул меня внутрь. Толчок у архидемона вышел нехилым… я кубарем пролетела несколько метров по мраморному полу, отбив себе все внутренности, которые еще не успела отбить. Затормозила, ударившись об чьи-то крепкие ноги в высоких ботинках. Отползти от ног не успела, наручники помешали. Правый ботинок врезался мне в грудь, обдавая жаром ребра, и опрокинул на спину, как беспомощную букашку.
Хрипло выдохнув, я враждебно уставилась на мерзавца, который придавил меня к полу тяжелым ботинком, не позволяя даже шевельнуться.
Этим мерзавцем оказался Нарэль!
Лунный некромант с полным равнодушием изучал меня, придавленную к полу, обездвиженную и беззащитную, и при малейшей моей попытке сопротивления начинал ломать ребра. В его черных глазах не плясали языки пламени и не горел лунный свет, в его глазах клубился черный дым смерти.
— Почему это животное выглядит как ребенок?! — по залу пронесся разъяренный голос Кларэля. Злой голос, полный глубокой ненависти и презрения, звенящий от желания убивать. Этот звон мне хорошо знаком, его ни с чем не перепутаешь.
Я повернула голову, чтобы увидеть императора, но увидела лишь основание широкой лестницы, предположительно ведущей к трону, где и сидел Кларэль. Большего в моем положении рассмотреть не получилось. Нарэль недвусмысленно надавил ботинком на грудь, намекая, чтобы я не двигалась. Пришлось подчиниться.
— Краймеры, как и линиар. Помнишь эту расу? — отозвался Тимуэль, проходя мимо меня. Цепи и оковы опали, растворились в воздухе, освобождая руки. — Внешность краймеров соблазнительна и обманчива. Вечно юные и прекрасные внешне. Вечно темные и пустые внутри.
Я с трудом подавила желание схватить Нарэля за ногу. Уверена, что сейчас мой яд просочился бы и через кожу его обуви, и через плотную ткань его штанов. Но не факт, что убил бы. Однако желание поэкспериментировать было велико, как и желание причинить мерзавцу ответную боль.
— Сколько ей столетий? — вопросил чей-то незнакомый голос — хриплый, мрачный и тоже злой. Этот голос принадлежал либо демону, либо нечисти, на что намекали характерные рычащие нотки.
— Сказала, что двадцать восемь, — ответил Тимуэль, хмыкнул и добавил: — лет. Двадцать восемь земных лет и ни одного столетия.
Повисла напряженная пауза.
Даже Нарэль от изумления ослабил нажим.
Я глупо усмехнулась. Кажется, у меня получилось ввести в ступор тысячелетних. Ну надо же!
— Тогда почему эта тварь еще не сдохла от наших энергий?! — немного растерянно, но еще более агрессивно прорычал император. — У нее что иммунитет к лунному воздействию?
— М-м, — протянул Тимуэль, — скорее всего.
Соврал. Тимуэль соврал! Тот, кто хорошо разбирается в краймерах — и в земных, и в лунных — должен знать и об отсутствии иммунитета.
— Не вижу в ней ничего прекрасного, — фыркнул незнакомец. — Хилая и грязная. Не вызывает ни аппетита, ни желания.
— Если бы она вызывала у тебя желание, — осадил его император, — то я бы прямо сейчас отрезал тебе причиндалы. Такие твари, как она, вне закона. Само ее нахождение на территории империи — кощунство, плевок в сторону наших богов. Последователи Тьмы должны быть уничтожены. Нужно найти и казнить всех, кто помог ей попасть в Тан-Град.
— Уже ищем.
На секунду снова воцарилась тишина, а затем я услышала знакомый голос! До дрожи в сердце знакомый, который услышать здесь ну вот никак не ожидала. Я услышала голос Винкеля.
— Она еще что-нибудь тебе рассказала? — обратился он, по всей видимости, к Тимуэлю. — Что-нибудь важное?
Я настолько удивилась, что неосознанно дернулась, желая подняться и лично убедиться в том, что Винкель и правда здесь, что он жив и здоров, не пленен и не наказан, ни в чем не обвинен…
Но Нарэль подняться мне не позволил, как и увидеть Винкеля. Некромант мигом пригвоздил меня к полу с такой силой, что затрещали кости.
— Краймеры неразговорчивы, брат мой, — ответил Тимуэль лидеру оппозиции… предателю, пошедшему против семьи, которого он разоблачил. — Девчонка не захотела делиться со мной своими тайнами.
Тимуэль лжет!
Я облизнула пересохшие от волнения губы, обдумывая только что полученную информацию.
Тимуэль лжет Кларэлю, лжет Винкелю и Нарэлю… Он лжет всем! Он знает об оппозиции, о намерениях Винкеля занять престол, знает мое имя и, вероятно, имена других оппозиционеров, однако знаниями своими ни с кем делиться не торопится. Почему?! Я не понимаю… нет ни одной догадки, ни одного предположения. Все считают Тимуэля правой рукой императора, таким же жестоким и безжалостным садистом, как Кларэль… но что, если это тоже ложь? Что если весь образ Тимуэля построен на лжи?
— Да отпусти ты ее, Нарэль, — рыкнул император на некроманта, — хочу рассмотреть это существо. Все равно никуда не денется.
Некромант беспрекословно подчинился и убрал ногу с моей груди, при этом не спуская темного — во всех смыслах — взгляда с моего лица. Он был так напряжен, словно ждал, что я сейчас вскочу и ринусь к выходу, как перепуганный заяц, которому чудом удалось выбраться из капкана. Или того хлеще — брошусь на него в прыжке, как разъяренная пума, и разорву лицо. Но я не вскочила и никуда не побежала, четко осознавая, что бежать некуда, лишь медленно села, стараясь не делать резких движений, и также медленно осмотрелась.
Тронный зал…
Так вот куда меня привел Тимуэль. В тронный зал! Черный пол из мрамора, ледяные стены из