Я была готова отдать свою жизнь, достойно умереть, схоронив тайну, которую мне доверили, которую доверил Ройз, ведь это он привел меня в оппозицию… и что в итоге? Я стала марионеткой, полностью подконтрольной одному из архидемонов! Да еще и калекой, неспособной драться и создавать многие заклинания. Немощной и самой себе не принадлежащей! Это не жизнь. Что угодно, но не жизнь…
— Зачем вы это сделали?! — Я вновь повернулась к архидемону. — Зачем вы подставили Инари Йорта?
Тимуэль по-прежнему сидел в кресле, даже не поменяв позы. Спокойный, непринужденный, полностью расслабленный. А чего ему волноваться? Власть на его стороне. Власть надо мной и над ситуацией, власть над Кларэлем и Винкелем, ведь он мастерски манипулирует и тем и другим, возможно, даже власть над империей.
— Не понимаю ваших мотивов. — Я нахмурилась. — Инари Йорт бессмертен и неуязвим! Он всех нас переживет.
— Инари Йорт — это только начало, — пожал плечами Тимуэль, — вершина айсберга, который в скором времени обрушится на Тан-Град по твоей вине. Точнее по моей вине, но все будут думать, что по твоей. Бедная линиар, — в голосе монстра проскользнули нотки искреннего сочувствия, — кто втянул тебя в эту игру? Кто изначально сделал из тебя пешку на поле боя высших хищников?
— Ваш брат, — зачем-то решила ответить я, хотя разговаривать мне совсем не хотелось, — Самуэль.
— Ах, Самуэль. — Архидемон поджал губы, задумчиво кивнув. — Он с детства был таким… ничтожным и слабым, постоянно завидовал чистокровным демонам, упрекал отца в его связи с человеческой женщиной. Интересно… — Тимуэль почесал подбородок, — почему самые ущербные всегда стремятся к власти? Кларэль хоть и силен, но труслив, как побитая дворняга. Все эти его законы, строгая иерархия, истребление опасных рас… он боится потерять статус, боится смерти, боится, что его не уважают. Он тявкает, не потому что хочет укусить, а потому что боится, что его укусят первым. Винкель, конечно, другой, но ты это уже и сама заметила. Не такой трусливый, не такой сильный, не такой могущественный… он просто никакой. Недальновидный, средней силы, среднего склада ума. Он хочет чего-то добиться, показать свою значимость. Волнует ли его будущее империи? М-м… его волнует собственное будущее. Он как придворный паж, которому надоело поклоняться. Вот только паж не может стать королем, лишь рыцарем, но даже для рыцаря у Винкеля недостаточно извилин в мозгу, сил, опыта и рациональности.
Я слушала Тимуэля внимательно, не перебивая, но в какой-то момент начала нервно посмеиваться. Да уж… с нервами после всего пережитого у меня беда. Хорошо, что у краймеров психика устойчивая, хоть какой-то плюс в том, что я порождение Тьмы.
— А знаете… — вежливо поинтересовалась у Тимуэля, с трудом сдерживая смех, — куда давно пора сходить всей вашей больной семейке? Правильно! К семейному, мать вашу, психологу! Да вы же чокнутые! Поголовно чокнутые!
Все вы друг друга ненавидите и презираете, но делаете вид, что любите. Все вы пытаетесь подсидеть друг друга, спихнуть с трона и сами его занять. Такое ощущение складывается, что никого из вашей семьи не интересует империя и народ, только собственная задница на троне и корона всевластия на голове.
Мне было плевать, как Тимуэль отреагирует на мои слова. Однако его реакция удивила. Он даже и не подумал злиться, а если и подумал, то не стал, лишь звонко рассмеялся, запрокинув назад голову.
— Ты права, линиар, — отсмеявшись, сказал он, — наша семья никогда не была сплоченной. На Большой Луне практически не было сплоченных семей. Не путай миры, не сравнивай и не осуждай. Мы такие, какие есть. Однако Нарэль искренне и безвозмездно любит Кларэля, он готов поклоняться ему и днем и ночью. Нарэль уважает силу. Кларэль — это сила. И некоторые дети нашей семьи также готовы на Кларэля молиться, ведь он для них дом, опора и защита.
— А ваши дети, — ядовито полюбопытствовала я, — тоже готовы на Кларэля молиться?
— Мои дети разные, — отмахнулся Тимуэль, явно не желая обсуждать со мной своих детей. — Мы ушли от основной темы, линиар. А у меня не так много свободного времени.
— Хорошо, — безразлично согласилась. — Давайте вернемся к обсуждению того, как именно вы планируете меня использовать в своих неясных целях. Ведь это такая интересная и жизнерадостная тема, совсем не вызывающая у меня желания повеситься на этом прекрасном шелковом балдахине.
Тимуэль вдруг поднял голову и серьезно посмотрел на балдахин. Настолько серьезно, что у меня снова вырвался нервный смешок. Он что действительно оценивает вероятность того, смогу ли я на этом шелке вздернуться?
— Даже не мечтайте, — проворчала я, — вешаться и облегчать вам задачу я не стану. Во-первых, меня все равно кто-нибудь скоро убьет, так что не вижу смысла торопить события. А во-вторых, раз уж пока не убили, то считаю своим долгом — сорвать все ваши планы. Нет ничего приятней, чем испортить кому-то жизнь перед смертью.
Тимуэль не поверил моим словам. Он встал, подошел к кровати и безжалостно сорвал балдахин, оставив лишь сверху висеть куски изодранной когтями ткани.
— Ну и ладно, мне он все равно не нравился, — подытожила я, наблюдая, как догорает балдахин — Тимуэль его еще и сжег. — Вся эта пафосная роскошь в этой комнате после темницы и цепей выглядит как эмоциональные качели. Сначала кнут, потом пряник. Зря старались, кстати. На краймеров эмоциональные качели не действуют. Они нас укачивают, но не ломают.
— Роскошь? — удивился архидемон и окинул комнату изучающим взглядом, будто только сейчас заметил кровать с уже бывшим невероятно дорогим балдахином, в который были вшиты сверкающие редкой магией нити ткачей, изящные кресла, обтянутые телесной кожей каких-то существ (может даже людей, хотя, скорее всего, нечисти), светильники с прозрачными плафонами, внутри которых искрили крылья биолюминесцентных светлячков, шкуры дикого медноносца (вымирающего вида гибридной фауны), которые покрывали весь пол, и сияющий кристаллами прозрачный столик стоимостью как сверхскоростная капсула нового поколения (кристаллы сейчас очень дорогие).
— Это комната для прислуги, — сообщил Тимуэль, закончив осмотр. — Раньше здесь жила гувернантка для моих внуков.
Раньше?..
— А где она теперь? — вот даже интересно. — Гувернантка?
Тимуэль раздраженно передернул плечами и как-то мрачно буркнул:
— Съели.
— Ваши внуки? — иронично переспросила. — Видать, милые детишки.
Архидемон осадил меня жестким взглядом.
— Не внуки, — ответил резко, — а другие слуги.
Я вскинула брови. Ух ты… А я ведь еще этих слуг жалела, когда думала, что они незаслуженно погибнут во время взрыва дворца.
— Итак, линиар, слушай меня внимательно. — Тимуэль облокотился на изголовье кровати. — Кларэль решил сохранить тебе жизнь, чтобы позже допросить о Инари Йорте, раз уж ты изъявила желание добровольно все рассказать. Поэтому, как только ты окрепнешь и будешь готова к сильному ментальному воздействию, примерно через день или два, придет Кларэль и задаст несколько щепетильных вопросов, на которые ты, конечно же, с радостью ответишь. Но ответишь так, — добавил он, — как мне это будет удобно, не забыв упомянуть о своей чудесной оппозиции, о высокородных охотниках, о межпространстве, о возрожденном кай-таши, можешь даже Кларэлю свои руны скрытности продемонстрировать в доказательство существования того самого легендарного рунника.
Я нервно сглотнула.
— Нет… — голос мой как-то внезапно осип, — ни за что… Я этого не сделаю.
Я не буду той, кто подпишет всем членам оппозиции смертный приговор!
Ладно саарга… с ним ничего не будет, он бессмертен. А вот Ройз не бессмертен. Совсем не бессмертен! А если Кларэль узнает об оппозиции, то тут же всех убьет. Я съежилась. Нет уж!
— Твоя преданность заслуживает уважения, линиар, — равнодушно произнес Тимуэль. Чхать ему было на мою преданность! — Но вынужденные жертвы — незаменимый ингредиент любой революции.
— Хотите революции?
— Я хочу лучшего будущего для империи. Но так уж вышло, что Винкель, которого проталкивает к власти твоя оппозиция, меня категорически не устраивает.
— Ну да, конечно! — раздраженно поддержала я архидемона. — Кларэль ведь намного лучше? Саблезубый монстр со съехавшей крышей — предел мечтаний всех жителей империи!
— Не переживай, линиар. Кларэль в роли правителя меня также всецело не устраивает, — заверил Тимуэль. — А тот, кто устраивает, к сожалению, нуждается в сильной мотивации. Единственный достойный претендент на престол не хочет его занимать… какая досада, правда? Но я это исправлю. Уже исправляю. Скоро все наладится.
— И кто этот претендент? — недоверчиво поинтересовалась. — Очередной архидемон? Или вы сами?
— Тот, кто восемьсот лет назад спас демонов Большой Луны и помог им перебраться в этот мир. Тот, кто спас этот мир от проклятий и войн, сплотил испокон веков враждующие расы и установил равноправие. Тот, кто подарил блага цивилизации, развитую магию и процветающую науку. Тот, благодаря которому все до сих пор живы. Тот, кто поставит на колени весь мир, если захочет.
Я растерянно мотнула головой. Тимуэль говорит про своего отца — Мируэля, но Мируэль уже семь лет как мертв. Его тело давно остыло и стало вкусным ужином для трупных червей.
— Вы воскресили Мируэля Иара? — спросила я в шутку.
— Если бы все было так просто, — вздохнул Тимуэль, но потом приободрился и с улыбкой добавил: — но когда все просто, интерес пропадает, так что я не жалуюсь. И ты не жалуйся, линиар. Тебе отведена важная роль в моем плане. Я бы даже сказал — судьбоносная роль.
— Роль предателя?
— Роль искры, что разожжет пламя, которое никто не сможет потушить… — в голосе Тимуэля послышались нотки фанатизма, — никто, кроме будущего правителя. Ему придется выползти из своего кокона. Он же не хочет, чтобы его мир спалили дотла? — спросил Тимуэль. — Нет, не хочет, — и сам же ответил. — Однозначно не хочет. Он любит этот мир.
Я засомневалась, разглядывая лицо архидемона и его сверкающие от предвкушения глаза. Может, Тимуэль просто сумасшедший? Или слегка поехавший, как кай-таши. Верит в высшую силу и истинную магию. Фанатик от мира демонов.