тельства. Это очень редкая способность. Большинство существ на ее месте уже бы сломались, и мужчины и женщины, особенно такие молодые. Тимуэль неоднократно видел, как у взрослых матерых хищников ломается психика, рушится сознание, рассыпается личность под натиском судьбоносных переворотов. Но линиар… обстоятельства не продавливали ее, это она продавливала их, подминала под себя. Тимуэль не понимал, откуда в таком хрупком девичьем теле берется столько силы. Возможно, у линиар было тяжелое прошлое, которое закалило ее. А возможно, она такой родилась.
Маленькая, но яростная фурия.
Линиар вела себя как дикий зверь, которого поймали варвары и бросили в клетку для потехи. Она билась о прутья, рвала их, пыталась выломать, разрушить, уничтожить, но у нее ничего не получалось. Она выла, кидалась на эти прутья, раня себя снова и снова, но не сдавалась. На Большой Луне так поступали воины, оказавшись в плену врага. Те воины, которым нечего было терять, которые знали, что жить им осталось недолго, и шли на любые жертвы в попытке сбежать.
Тимуэль с раздражением откинулся на спинку кресла. Ему было жаль линиар. Такие существа, как она — воинственные, сильные духом, преданные — достойны хорошей жизни. Но пойти на попятную Тимуэль уже не мог. Нет, слишком многое сделано, чтобы искать линиар замену. Время опять же будет упущено, а это недопустимо.
— Почему пленница находится под твоей опекой? — Винкель тихо подкрался сзади. Не настолько тихо, чтобы Тимуэль не услышал его шагов заранее, но намного тише, чем в былые времена. Инари Йорт многому его научил.
Тимуэль закрыл ноутбук.
— Потому что Кларэль не хочет с ней возиться, — ответил он с привычным равнодушием, — а я единственный, кто хоть что-то знает о краймерах.
Винкель приблизился к брату, выходя на свет тусклой лампы, горящей на столе в иллюзорном плафоне. У многих архидемонов чувствительные глаза. Яркий свет причиняет им дискомфорт.
— Ты не рассказывал, что знаком с краймерами.
— А ты не спрашивал, — пожал плечами Тимуэль.
— Откуда ты о них столько знаешь? — недоумевал Винкель. — Откуда знаешь, как их лечить? Целебные чары Кларэля на девке рассеивались, а твои нет. Почему?
— Ты задаешь неправильные вопросы, брат мой. Чтобы узнать ответы, нужно узнать меня, а ты этого никогда не хотел сделать.
— О чем ты? — не понял Винкель. — Я знаю тебя с первого дня своего рождения. Почти шестьсот лет.
— Нет, — спокойно, но жестко отрезал Тимуэль, — мы знакомы с твоего рождения Винкель, но ты ничего обо мне не знаешь. А сейчас у меня нет желания что-либо тебе рассказывать. В другой раз, в другом столетии.
— Хорошо, — согласился Винкель, не желая докучать старшему брату — обычно это плохо заканчивалось, — в другой раз так в другой раз.
На Большой Луне Тимуэля считали предателем, ведь он отрекся от семьи. Никто не знал, что Тимуэль отдал свою душу Луне и стал жрецом. Когда Мируэль его нашел спустя целое тысячелетие после их разлуки, Тимуэль уже не состоял в клане полуночных жрецов, он вернулся к обычным смертным и стал защитником Гиблых Земель, выдавая себя за такого же смертного. Возможно, Мируэль догадывался, что его сын последовал по стопам матери и стократно превзошел ее, а может даже и не подозревал об этом. Если истинный жрец не хочет показывать свою настоящую сущность, никто эту сущность никогда не увидит. Жрецы умели прятаться и от смерти, и от богов. Они существовали вне времени и пространства. Но после смерти Большой Луны погибли и жрецы. Тимуэль тоже погиб… часть его личности умерла. Будь он таким же, как прежде, никогда бы не подверг Земной мир опасности. Но нынешний Тимуэль чувствовал лишь пустоту внутри себя. Смертельная игра с Инари Йортом пробуждала в нем интерес, рождала хоть какие-то чувства, поэтому он не мог от нее отказаться. Он хотел сорвать с Инари маску и был готов пойти на все. Жрецы так не поступают… Тимуэль уже давно перестал узнавать самого себя. Разумеется, другие существа, даже самые родные, и вовсе не знали Тимуэля ни до падения Большой Луны, ни после перехода в Земной мир.
— Хочешь, я помогу тебе? — предложил Винкель, указав на закрытый ноутбук. — Понаблюдаю за пленницей, а ты пока отдохнешь?
Тимуэль сощурил огненные глаза, всматриваясь в лицо брата. Винкель ожидаемо поежился, но не отступил. Он хорошо научился играть, притворяться, лгать. Конечно, от жреца сложно скрыть истинные эмоции, поэтому Тимуэль видел его страх, его волнение, его безумное желание свернуть линиар шею. Винкель хотел избавиться от проблемы самым легким способом, но не знал, как это сделать, не вызвав подозрений.
— За пленницей наблюдают мои стражи, Винкель, — отказался от помощи архидемон, — я же просто проверяю время от времени, жива она еще или нет. Девчонка в бреду, плохо соображает из-за кровопотери и истощения. У нее галлюцинации, она бросается на стены и не понимает, где находится и кто она такая.
Винкель задумчиво поджал губы.
— Думаешь, она сказала правду? — поинтересовался лидер оппозиции. — Про Инари Йорта?
— Надеюсь, что да. — Тимуэль хмыкнул. — Я терпеть не могу этого напыщенного засранца. С радостью заточу его в подземелье до скончания земных лет. Никакое бессмертие не спасет его разум от моих пыток.
Тимуэль заметил, как тяжело сглотнул его брат, но сделал вид, что не обратил на это внимания.
— А она точно выживет? — как бы невзначай спросил Винкель. — Ранения она получила серьезные. Да еще и яд Кларэля попал в организм. Большинство существ после стычки с нашим братом умирают в жутких мучениях.
— Время, Винкель. Ей нужно время, чтобы восстановиться. Через пару дней она придет в себя и все нам расскажет. И о Йорте, и, возможно, еще о каких- нибудь тайнах. Не переживай, — улыбнулся Тимуэль, заставив переживать Винкеля еще больше, — я позабочусь о том, чтобы девчонка выжила и все нам рассказала.
— Отлично, — Винкель улыбнулся ему в ответ, — тогда подождем еще пару дней.
И, развернувшись, он взбежал по ступеням лестницы, покидая покои старшего брата. Тимуэль хмыкнул, прислушиваясь к стремительно удаляющимся шагам, затем призвал личного духа.
— Проследи, чтобы мой брат не ошивался рядом с комнатой земной линиар, — приказал он материализовавшейся из воздуха ведьме.
— О каком из братьев идет речь, господин?
— Обо всех. Сообщай обо всех, кто проявляет к линиар излишний интерес.
Ведьма кивнула и растворилась, а Тимуэль снова открыл ноутбук и взглянул на изможденную линиар, которая все никак не унималась в попытке сломать магическую защиту и вырваться на свободу. Ее упорству можно позавидовать.
Тимуэль вызвал лекаря семьи и двух киберспециалистов, после чего отправился спасать линиар от самой себя.
Девчонка встретила его с уже привычным враждебным настроем, яростно сверкнув темными глазами из-под мокрых ресниц.
— Уже соскучились по мне, господин Иара? — ядовито вопросила она, сжимая в руке импровизированный кинжал из осколка зеркала.
Тимуэль оценивающе взглянул на смехотворное оружие, затем на линиар, которая едва стояла на своих худеньких ножках, опиралась на стену, чтобы не упасть. Тимуэль заметил, что она смотрит на него рассеянно, словно не видит его или видит в тумане. Слишком устала…
Не став ничего говорить, архидемон просто шепнул слова заклинания, и глаза линиар тут же закрылись. Девчонка выпустила оружие и медленно скатилась по стене на пол, засыпая.
— Теперь можете заходить, — позволил Тимуэль своим доверенным демонам.
Лекарь и киберспециалисты прошли в полуразрушенную спальню, которая под действием магии архидемона начала восстанавливаться и за считанные секунды вернулась в первозданное состояние. Линиар потребовалось несколько часов, чтобы устроить в комнате тотальный хаос, Тимуэлю же хватило трех секунд, чтобы хаос привести в идеальный порядок.
Демоны переложили девчонку на кровать, зафиксировали ее руки магическими жгутами и приступили к операции. Архидемон понаблюдал за процессом несколько минут, убедился, что все в порядке, и ушел. Киберпротезирование занимает много времени.
— Это мой тебе подарок, линиар. — Тимуэль стоял над душой с той самой минуты, как я очнулась. — Тебе нравится?
Я смотрела на свою новую руку со смешенными чувствами. Радость? Раздражение? И не знала, что чувствую… Кибернетическая рука была подключена к плечевому суставу и вживлена в тело магическим образом.
Протез переходил в плоть без каких-либо креплений и лишних проводов, он просто срастался с телом, с костями и мышцами, становился частью меня.
— Это не военный протез, — сказал Тимуэль, — но один из самых высокотехнологичных. Многие киборги устанавливают себе похожие.
Искусственная рука была идентична моей настоящей, но с той лишь разницей, что вместо костей и мяса состояла из технических и магических проводов, вместо подушечек пальцев — из сенсоров, а вместо кожи — из блестящего черного металла, имитирующего жгуты скелетных мышц. Кроме того рука мгновенно реагировала на сигналы моего мозга — я хочу пошевелить пальцем, и палец тут же шевелится, хочу сжать ладонь в кулак, и она сжимается.
— Протез нельзя сломать, самостоятельно снять, разбить или вывести из строя, — все говорил и говорил Тимуэль, словно пытался меня убедить в том, что искусственная рука лучше настоящей. — Огонь и вода протезу также не страшны.
Уж не знаю, лучше она или нет, но один плюс в ней безусловно имелся — кибернетическая рука безопасна для окружающих. В металлических пальцах не содержится яд краймера, но при этом сенсоры передают многие тактильные ощущения от соприкосновения с той или иной поверхностью.
Я пошевелила пальцами, подвигала кистью, убедилась в том, что функционал руки невероятно высок, и улыбнулась. Мне нравится. Я бы, конечно, предпочла военный протез со встроенным в него оружием, но и такой сойдет — всяко лучше, чем ничего.
— Не хочешь поблагодарить меня за подарок, линиар? — поинтересовался Тимуэль таким тоном, будто я ему жизнью обязана.