Глава 5
На следующий день после того, как Камбуза и Веревку выпустили, они должны были предстать для отчета перед Гриней Духом.
До появления у главаря на законспирированной блатхате подельники, отпиваясь пивом на своей квартире, сводили концы с концами.
Выслушав притчу Камбуза о том, как он заливал Кострецову о своей попытке выпить с двумя неизвестными, Веревка покровительственно похвалил напарника:
— Не фраернулся ты, Камбуз. В самый цвет лепил. Я то же самое горбатил. Не поверили они, конечно, ни хрена, а чем крыть?! Ну, проверили: «плимут» в угоне. А дальше? Мы ж на нем не уехали. Просто культурно сидели. Нового угона-то нет. Поторопились менты нам чалму намотать. Подожди они еще, как мы на тачке тронемся, — и вяжи за милую душу. Тогда тут и угон, и что хошь.
Камбуз глотал пиво, потел, мрачно думая, какая же сука этот Веревка: «Гриню сдал, меня подставил, и как ни бывало. Вот она, школа та парашная. В глаза ему, твари, плюнь, а будет стоять на своем. Умеет метлой мести».
— Пушку-то свою скинул?! — спросил Веревка.
— А как же! — невозмутимо отвечал Камбуз. — Как менты рыпнулись, я ее сразу под свое сиденье. Мент, что допрашивал, кричит: «Твой ствол!» А я ему: «Докажи. Я эту тачку первый раз вижу. Только в нее сел, и вы объявились».
— А меня за ствол и не пытали. Выяснили, видать, что имею две ходки на рогах, так и не стали фуфло двигать.
Камбуз, снявший проклятую тельняшку, сидевший голым по пояс, погладил жирные плечи.
— Мне тот мент на допросе хотел в рог дать. Я спокойно говорю: «Смотри, в натуре. Ты тоже не вечный». Сразу успокоился. Веревка одобрительно кивнул.
— Так с ними и надо. Мало их пацаны заваливали?.. Ништяк, канаем к Духу. От ментов отделались, но Гриня с нас круто спросит. По дороге к Духу давай оглядываться, менты могут нам хвоста привесить.
К пахану поехали на такси. Внимательно проверяли, нет ли слежки от самого подъезда, из которого вышли.
Около дома, где в заныре жил Гриня, парни еще покрутились — понаблюдали, чтобы не привести за собой хвоста. Потом поднялись на этаж и условным знаком позвонили в дверь.
Им открыл помощник Духа. Кореша прошли в апартаменты, занимавшие несколько комнат, вылизанных евроремонтом. Гриня в халате сидел в гостиной и пил водку, пиво, отходя от своих вчерашних развлечений.
Веревка, как человек бывалый и более развязный, сказал пока еще бойко:
— Где задницы припарковать?
Дух кивнул на два кресла. Парни сели, сразу закурив, чтобы хоть на минуту оттянуть неприятный разговор.
Здоровье есть, Но он того не знает, Что и быка в консерву загоняют… промурлыкал Гриня как бы случайно куплет, которых знал множество. Но он был вполне к месту к тому, что собирались сообщить ему Веревка и Камбуз. Они притихли.
— Чего помалкиваете? — спросил Дух.
— Да влипли мы вчерась на ментов, — произнес Веревка, — но отмазались. «Плимут», правда, уж не наш.
— Вы чего, фуфляки?! — грозно возгласил Гриня. — Чего ты плетешь, гниль веревочная?!
Веревка, нервно сплевывая на ковер под ногами, стал излагать:
— Все делали как надо. За полчаса, как тот купец должен был нарисоваться, сели мы в тачку. Потом тот канает. Только он к нам залез — ментов целая куча! Повязали всех. Отволокли в мелодию. Я лепил как обычно. Камбуз тоже. Потом выгнали нас оттуда.
Он промолчал о пистолете Камбуза, чтобы совсем не разозлить пахана.
— Выгнали? — затараторил Дух. — Выгнали парнишек! Поверили за просто так и выгнали? Вы кому эту тюльку гоните?! Козлы малахольные!
— А чего? — подал Камбуз голос в поддержку дружка. — Мы ж в тачке только сидели, не поехали. Угона-то не было.
— Ну-у, лохи! — взвыл Дух. — С кем я на грядке оказался! Запросто вас отпустили?!
Он вдруг вскочил, перегнулся через стол и ударил Камбуза в лицо. Тот осел в кресле, обливаясь кровью, брызнувшей из разбитого рта.
— Колитесь, чего вы ментам напели! — закричал Гриня.
Он выхватил из стола нож, подскочил к Веревке и приставил острие к задергавшемуся кадыку.
У Веревки совесть была чиста, он сдавленно прохрипел:
— Хошь, вали, но я ментам только лапшу повесил.
Дух развернулся и снова страшно ударил согнутым локтем Камбуза в лицо. Тот вскрикнул и потерял сознание. Гриня вернулся за стол, отхлебнул пива.
Камбуз приходил в себя, лихорадочно соображал: «Вот суки! Менты, пели эти курвы, бьют. А что же сами делают?! Сучары позорные! Ни хрена не возьмете!» В душе его вспыхнула неизрасходованная отчаянность, которую он собирался вчера истратить на Кострецова.
— Ты кого тронул?! — заорал Камбуз на Гриню. — Ты, сука, тоже не вечный!
Подручный Духа, стоявший за спинами допрашиваемых, подался к нему, вытаскивая пистолет.
— Стоп! — скомандовал ему Гриня. — Хорош… Извиняйте, братаны. Но дело наше такое, пришлось на всякий случай вас пощупать. Ничего, круче будете, — он рассмеялся.
Налил водки в стаканы, подвинул их парням.
— Выпьем, чтобы зла не помнить.
Камбуз утерся полой рубашки, взял свой стакан. Выпили.
— Слушайте сюда, братаны, — сказал Дух. — Отпустили вас с умыслом. Теперь сечь за вами будут, чтобы на наши дела и меня выйти. Так что с этого момента отходите от всего нашего бизнеса. Гуляйте покедова. Если потребуетесь, я вас сам найду. Хвоста за собой не могли привести? — обратился он к более опытному Веревке.
— Как можно?! — сказал тот. — Уж ученые. Все дорогу зырили.
Повеселевшие Камбуз и Веревка удалились.
Хвоста за ними к Грине не было, потому что Камбуз вчера доложил Кострецову и заныр пахана.
Оставшись один, Гриня Дух задумался.
Он работал, так сказать, под главпаханом, которого звали Маэстро. Уголовный этот авторитет курировал массу криминальных дел по Москве. Гриня знал только свой участок работы и не был в курсе, что атака на театры по Чистым прудам — многосторонняя, хорошо спланированная и организованная Маэстро операция. Маэстро осуществлял ее, используя и шайку специалиста по орденам-драгоценностям Федю Трубу, о котором рассказал Кострецову Неумывайкин.
Когда автоугоны и кражи у театральных деятелей успешно закончились, Маэстро приступил к не менее сложной фазе реализации награбленного. Красный «пежо», на котором выезжал Вахтанг Барадзе, и темно-серый «плимут» были ее первыми акциями. Но для окончательного итога операции Маэстро нужен был еще один выдающийся угон — «роллс-ройса» ручной сборки, заказанного в Англии членом Совета директоров нефтяной кампании «Лукойл», грандиозный многоэтажный офис которой находится вблизи Чистых прудов. Вот об этом непростом финишном поручении Маэстро и думал Дух. После того как на Чистяках в ворованном «плимуте» взяли Веревку и Камбуза вместе с покупателем, браться за угон «роллс-ройса» Грине не хотелось. Он прикидывал, как отказать Маэстро.
Дух не знал, что это все напрасные хлопоты. «Роллс» требовался Маэстро позарез. Этой великолепной бронированной машиной со всевозможными средствами защиты вплоть до распыления газа Маэстро обещал расплатиться с Трубой за его «театральные» труды.
Гриня набрал номер Маэстро и, услышав голос абонента, приветствовал его:
— Здоровенько. Плохие у меня новости.
Маэстро, как всегда в серьезных случаях, молчал.
— Менты вчера взяли моих парней с тем «плимутом», — стал рассказывать Дух. — Выпустили, что и паршиво. Выходит, решили прополоть мою грядку.
— Ты, что ли, клонишь к трудностям насчет последней тачки?! — имея в виду «роллс», сразу сориентировался Маэстро. У него, по всеобщему блатному признанию, счетчик в голове никогда не выключался.
Дух, сглотнув слюну в горле, сразу пересохшем от ставшего напряженным разговора, произнес:
— Конечно. Я точно влечу с этой тачкой.
Голос Маэстро стал стальным:
— Это твои проблемы. Ты что, хочешь мне дешевку помазать?!
— Зачем так?! Объективные возникли трудности.
— Твои трудности. Я тебе на свои никогда не жалуюсь.
Гриня сделал еще попытку:
— Давай хотя бы отсрочим.
— Невозможно. У меня перед заказчиком свои сроки. Ты прикинь: наводка на тачку моя, за морями ее мои люди пасли, мои же ее здесь встречали. Теперь все готово — и ты из-за своего прокола хочешь дело сорвать? Не позволю.
— Все понял, — сказал Дух и выключил сотовый телефон, по которому он всегда говорил с Маэстро, чтобы избежать подслушки.
От неудачи Гриня хотел хватить водки, но уже не имел на это права: надо было делать угон.
«Какому же заказчику такая тачка понадобилась?! — раздраженно подумал он. — Зажрались толстопузые! Наверняка какой-то шишке, прикрывающей пиковых. И где он будет такой знаменитый „роллс“ держать? Хотя на Кавказе любое возможно… Ну что же, покажем свой класс, не хуже, чем у Совы».
Дух вспомнил об угоне века в начале девяностых годов, который совершил ас по кличке Сова. Тогда-то автоугоны и перевели на профессиональную основу. Появились люди, поставившие этот бизнес на поток.
Коллекционный автомобиль «альфа-ромео» выпуска 1940 года известен был всем. Находился он у хозяина на обычной платной стоянке в центре Москвы. Сложность заключалась не в самом угоне, а в том, как знаменитую машину перебросить немецкому заказчику во Франкфурт-на-Майне.
Сова продумал все досконально. У него, как и у Грини, была спаянная и споенная грядка из десяти парней. Ночью они увели «альфу», стоявшую в пятидесяти метрах от будки неусыпного сторожа. Спрятали ее в фургон, который отогнали на базу-отстойник. Там «альфу» перекрасили, навесили новые номера. А так как у Совы имелся зарегистрированный довоенный «хорьх», он и направил по его документам неузнаваемую — и не узнанную малоквалифицированными таможенниками — «альфу» за кордон.
Грине с «роллсом» выходило поопасней. Сова в основном отличился переброской машины за рубеж, ее угон со стоянки с одиноким сторожем был операцией элементарной. Проблема же Духа была в том, чтобы увести «роллс» стоимостью в треть миллиона долларов из-под такой же бронебойной охраны, как и его обшивка. Сделать это без шума почти немыслимо. Только что прибывшая из Англии машина ночью стояла в тщательно охраняемом спецгараже хозяина, а днем на стоянке около «Лукойла», и в ней обязательно находился шофер-телохранитель, добраться до которого в предельно защищенном салоне невозможно.