У меня снова комок к горлу подкатил, пока он рассказывал, как из этого спорана живец готовить. Растворить его в водке или спирте, процедить от ядовитого осадка и смешать с пол-литра воды, добавив ароматизаторы по вкусу, ну и пить по мере надобности.
Переборов в очередной раз тошноту, подвел итог услышанному:
– То есть вы, вскрыв грибницу, достаете оттуда эти грибы-спораны и забодяжив из них наркоту, называете ее живцом?
– Ну да, – равнодушно пожал плечами Старт. – Жить без него иммунные не могут, подыхают в страшных мучениях, потому и живец.
Вспомнив свои мучения, бывшие действительно страшными, меня передернуло, а тошнота сама собой отступила уже окончательно.
После всего сказанного ненадолго повисла пауза: Старт ответил на мой вопрос и, видя что я молчу – задумавшись, не решался заговорить. Я же… Что ж, самое главное я узнал и теперь не придется ни с крыши прыгать, ни стреляться. Если Старт сказал правду, то никаких проблем с наркотой я испытывать не буду, а значит проживу явно дольше чем планировал срываясь в побег. Только напрягало то, из чего эту наркоту готовят, а главное, как эти гребанные спораны добывают. Но с этим, я думаю, разберусь. Особенно когда ломка начнется, так точно разберусь… или со мной разберутся.
– Почему лотерейщик? – прервал я молчание вопросом. Хотелось бы побольше знать о таких Пургенах, если они здесь во множестве водятся.
Старт даже обрадовался, что я снова заговорил. А то пока молчали у него смотрю снова руки дрожать начали, но после моего вопроса встрепенулся и сразу же заговорил:
– Ну так, простых, только недавно обращенных, мы называем медляками или пустышами, так как у них даже если споровый мешок и вырос, то он всегда пустой, без споранов. Как отожрутся, так они уже более шустрыми становятся – таких бегунами или спидерами называют. Они и внешне уже начинают понемногу изменяться, ну и бегают действительно быстро. Потом вот эти лотерейщики идут, их еще жрачами называют, они уже прилично так от людей отличаются: более массивными становятся, челюсти вытягиваются, зубы более крупные, когти на руках отрастают… их как увидишь, не перепутаешь.
– Жрач – это понятно! С такой пастью только так их и называть, – перебил я его, а то хоть и интересно рассказывает, но начал он явно издалека. – Но почему лотерейщик?
– Потому что в споровом мешке у него уже не только спораны найти можно, но и горох иногда попадается. Но его найти – это как в лотерею выиграть. Хоть в нее выиграть шансов, наверное, всё же больше. Редко у жрачей горох попадается, потому и лотерейщиками их еще называют.
– Стоп! Что еще за горох? Вы что, не только спораны, но и еще что-то из обращенных добываете?
– Ну да, – закивал он с каким-то энтузиазмом. – Горох и жемчуг еще добываем!
Видимо недавняя пауза и мой погруженный в себя взгляд направленный на него его прилично так нервировал, что теперь он рад говорить безостановочно. Отсюда, наверное, и его заходы издалека в объяснениях, абы только мои расспросы не закончились. Боится, что я передумаю и всё же завалю его, как и всех остальных.
– Так-так-так! – протянул я заинтересованно. – Давай поподробней: что оно такое, как выглядит и для чего нужно?
– Ну, если поподробней, то если спораны нам нужны для жизни, чтоб спорового голодания не было, то…
«Опять издалека начал! Сто пудов боится окончания нашей беседы! Но, если всё этими охотниками рассказанное правда, а всё именно так и выглядит, то это и хорошо. Хоть от броненосцев я и недалеко убежал и они в любой момент могут сюда нагрянуть – нужно пользоваться моментом и вытягивать из него как можно больше. А нагрянут, так без ошейника пусть попробуют меня еще поймать!»
Приняв решение не особо торопиться, решил поддержать Старта в его стремлениях и расспрашивать обо всем интересном более подробно. Поэтому и перебил его, уточная:
– Споровое голодание – это ломку так называют?
– Ну да, если живец не пить, то ломка как у наркомана начинается. Можно просто сдохнуть, можно обращенным стать, а можно мозги сохранить, но в урода превратиться, стать внешне похожим на обращенного.
– Жесть! – выдохнул я потрясенно. – «Вот это я мог встрять тогда, когда решил с сушняком бороться. Радует, что уродом не стал».
Радовался правда недолго.
– Ну да, – согласился со мной Старт, пока я мысленно сокрушался, а потом взял и радость мою обнулил, добавив к уже сказанному: – Квазы – они не только уроды, но еще и психи полные, мозги у них прилично так протекают.
Вот после этих слов я капитально так на измену присел. Уродом не стал, но что с головой у меня непорядок я давно заметил.
«Кваз – это похоже Квазимодо, то есть урод. И я, получается, не внешне, а внутренним квазимордой стал. Твою же мать!»
– И как они лечатся? – спросил, затаив дыхание.
– А никак, – теперь уже в минус мое настроение загнал Страт. – Если не повезло квазом стать, то это уже навсегда.
– Понятно, кхм! – Горло пересохло, как будто неделю воды не пил.
Снял с пояса флягу с настоящей живой водой, а не то, что они под ней подразумевают, и от души так присосался к горлышку. И заряженная «целителем» вода помогла, живительным потоком и поганые мысли смыла.
«Внешне уродом не стал и хорошо, а то что крыша протекает, так с этим можно бороться. Главное обдумать всё хорошенько прежде чем начинать что-то делать и будет всё в порядке».
Оторвавшись от фляги – заметил, как Старт жадно сглотнул, от болтовни глотка пересохла, но попить попросить не решился.
– Пей! – кинул ему флягу.
Упрямится он не стал, тут же к ней присосался, отчего я поморщился – нужно было в кружку какую воды ему налить. Старт, напившись, с удивлением прислушался к себе, понюхал содержимое фляги и, вскинул на меня изумленные глаза, хотел что-то спросить, но и в этот раз не решился.
А у меня еще недавнее желание вытащить из него как можно больше информации – испарилось без остатка. Так что, поймав флягу обратно, я ему кивнул:
– Давай теперь о горохе рассказывай! Только без всяких там левых заходов, кратко и по существу.
– Ну… – завилял он глазами и снова тремор рук поймал.
– Без ну! Кратко и по существу! Как он выглядит и для чего нужен?
– Ну… – испуганно посмотрев на меня, у него уже не только руки, но самого потряхивать стало.
– Так, Старт, успокойся! Я тебе уже сказал, что убивать не буду! Просто расскажи мне всё и я уйду. – Глядя на поведение этого уже взрослого мужика, я всё больше и больше к нему чувство отвращение, брезгливости и гадливости одновременно испытывал. Кинув ему флягу обратно, пить из нее я уже точно не смогу, стараясь не напугать его еще больше, а поэтому спокойным голосом сказал: – Глотни еще воды, успокойся и начинай рассказывать. И флягу у себя оставь, подарок мой тебе за информацию.
– Горох, он на горох и похож, – глотнув воды, начал он рассказывать, хоть трястись и не перестал. Вернее руки еще тряслись. – Твердые шарики такие, размером с крупную горошину, похожи на спрессованный сахарок.
– Для чего он нужен? – решил его вопросами расшевелить, чтоб он в дебри не углублялся.
– Люди, попадая в Улей, через некоторое время сверхъестественную способность у себя пробуждают. Вот горохом хорошо развивать эти способности.
– То есть эти способности пробуждаются у всех, кто сюда проваливается? Это не редкость?
– У всех! – кивнул он. – Такой вот дар Улья.
– И какой у тебя дар? – спросил и автомат поправил, взяв его более удобно.
– Й-я б-бегаю б-быстро! – Не нужно было автомат шевелить, теперь не только трясется, но и снова заикаться стал. – С-стартуй, д-давай! – именно т-так м-меня Шило и отправлял упырей вым-манивать.
– В каком смысле? Ты воды, воды глотни еще и успокойся, а потом рассказывай.
Старт послушался, глотнул еще воды, вернее выпив последнюю, после чего заговорил уже не заикаясь, только каким-то совсем потухшим голосом:
– Мы кластеры зачищаем, вот такие вот поселки, – кивнул он в сторону окна, – чтоб в них твари не плодились. Обычно сразу после перезагрузки в таком, как и этот, доме обустраиваемся и дождавшись когда жители начинают обращаться начинаем их отстреливать. Медляки тупые, они обычно сами на выстрелы подтягиваются. Бывает и иммунные на стрельбу выходят и мы их… спасаем и в стаб наш отвозим. Но вот когда твари заканчиваются и больше не выходят, то Шило меня пробежаться по поселку отправляет. Если упыри есть, то я их за собой к дому привожу и их снова отстреливают. Если же какой матерый попадется, лотерейщик там или топтун, то… у меня дар, чем страшней монстр, тем быстрей я бежать могу. Без такого вот допинга не работает, – криво усмехнулся он. – Так что убегаю и тоже под выстрелы их подвожу.
Он рассказывал, а я в это время вспоминал с какой скоростью Пурген двигался… полезный дар у Старта, если он от такого монстра убежать может. Ну и стало понятно, почему он такой трусливый или пугливый, неважно. Видимо нервы, после забегов, совсем ни к черту стали, вот и трясет его при любой опасности.
– Топтун – это кто? – только и спросил у него, окончательно про себя решив, что если не дернется, то точно убивать его не стану. И оружие ему оставлю, хоть сначала хотел его испортить, а потом уже уходить.
– Это тот же лотерейщик, только еще больше разожравшийся и более опасный. Жрачи они тупые обычно, а топтун уже мозгами обзаводится, засады устраивает, – наконец-то успокоившись, Старт, перестав трястись, откинулся на спинку кресла и уже более спокойным голосом отвечать начал.
– А почему топтун? Топает громко?
– Ну да, – кивнул он. – Топтуны, они начинают уже потихоньку бронькой обрастать и первые у них пятки костенеют. Когда не на охоте, то он при ходьбе цокает громко, как баба каблуками, отсюда и топтун.
– Понятно, – протянул я, всё больше ужасаясь, какие тут монстры бродят. Если на меня Пурген-лотерейщик впечатлил по полной, то даже не хочется думать, как бы я воспринял более опасную его версию в виде топтуна. В очередной, уже даже не знаю который раз за сегодня тело обдало ознобом и я решил пока с монстрами закончить, вернулся к предыдущей теме: – Горох, его как готовят и в каких дозах принимают?