фляга у меня на поясе висела, и он, видимо, тогда руками размахивая, что-то в ней интересное для себя… Заметил? Ощутил? Фиг его знает, как это правильно по-знахарски. Что-то нашел интересное для себя в заряженной водичке. Но, из-за моего тогда не совсем адекватного состояния, тему эту поднимать не стал. И, что радует, Шатун ему про живую воду тоже ничего не рассказал в своем послании.
«И что делать? – смотрел я на ожидающего ответа Факира. – В принципе… В принципе это не такой и секрет, вся команда Шатуна про Живец знает. Ну и Шатун не только перед Факиром за меня поручился, но и в обратную сторону за Факира ручался. Так что пока нет повода не верить этим людям, они реально во многом помогли и по-человечески ко мне отнеслись».
– Живец у меня тогда в фляге был, – принял я решение не разводить секрет там, где особого секрета уже и нет.
– Живец?
– Да, – улыбнулся я, очень уж вид у Факира удивленно-обиженный стал. – Только я Живцом немного другое называю, не ту наркоту, которую вы…
– Так, так, так, я понял! – у Факира глаза снова ожили, и он в предвкушении подался в мою сторону. – И что же в твоем случае является живцом?
– Живцом – с большой буквы! – уточнил я. – У меня два вида живца. Я воду умею заряжать, делать ее просто тонизирующей – вот это живец, а Живец – это полноценно заряженная, обладающая исцеляющими свойствами вода.
– Вот как? Я слышал об этом, но сталкиваться не приходилось. – Факир снова начинал на безумного ученого походить. – Можешь продемонстрировать?
Ну что ж, сказал «А», нужно говорить и «Б».
– Стакан с водой нужен.
– Не вопрос!
Факир вскочил с кресла и шустро выбежал из комнаты, но практически сразу же и вернулся, уже с графином и граненым стаканом в руках.
Этот сумасшедший знахарь, наверное, даже не моргал, смотрел, как я воду в стакан наливаю, а потом и заряжать ее начинаю. И вот вода приняла уже знакомый золотистый оттенок, заряжена полностью.
– Вот это я и называю Живцом, – протянул стакан Факиру.
Аккуратно его приняв, чтоб, не дай бог, ни капли не расплескать, Факир принялся теперь уже над заряженной водой руками водить, от усердия совсем глаза закрыв. Я даже заскучал, только «интересно, интересно, интересно» и звучало в смотровой, но на самом деле ничего интересного не происходило. Но вот, Факир, прекратив наконец шаманить, чуть приоткрыл глаза и, взяв стакан в руку, сделал глоток, снова зажмурившись.
– Не-не-не, мужик, ты не прав! Дойной коровой я не стану.
Глаза у этого безумного ученого, сейчас жадно смотревшего на меня, совсем шало заблестели, после того как он еще несколько глотков сделал и наконец разобрался в эффекте Живца.
– Ты не понимаешь…
– Все я прекрасно понимаю! – вскочил я с табуретки, на которую, зарядив Живец, было уселся. – От одних только вырвался… Ты тоже на меня ошейник напялишь?!
Уже сто раз пожалел, что поверил этому… этому, короче, и раскрылся. Все эти знахари одинаковы, абы только заполучить...
– Извини, Нафаня, увлекся, – услышав про ошейник, сразу же сдулся Факир, не дал мне окончательно себя накрутить. И надо сказать, вовремя он одумался, я уже собирался «Демоном» обернуться и «Зверобоя» призвать, да завалить этого маньяка, чтобы кардинально с ним и с моими секретами вопрос решить. – Действительно, извини! – теперь уже никакой шалости и безумства во взгляде, по нормальному на меня смотрит, виновато. – На меня бывает находит такой вот исследовательский зуд, и я начинаю несколько неадекватно себя вести, – усмехнулся он невесело. – Шатун в таком случае не заморачивается, сразу морду мне бьет.
С трудом получилось расслабиться и усесться обратно на табуретку.
– Проехали!
Проехали то проехали, но задерживаться я здесь больше не собираюсь. Не доверяю я таким умникам. Увлечется в следующий раз и сам не заметит, как меня на запчасти разберет. Так что сейчас горох ему отдам и пойду Кэтрин искать.
– Факир! – влетел в смотровую помощник знахаря, пацан моего возраста, Шутером зовут. В первый день, с моего разрешения, они вдвоем надо мной шаманили. Факир ему подробно объяснял, что и как он делает в моем случае. – С проходной звонили, раненого привезли! Сейчас у нас будут.
– Хорошо!
Довольно спокойно он отреагировал, я даже сказал бы – равнодушно. Отослал Шутера встречать раненого, он повернулся ко мне. И вот тут я понял, что нифига не равнодушно.
– Нафаня, – снова на меня маньяк смотрел. – Давай договоримся: с тебя никакой оплаты, кроме… Живца.
И видя, что я собираюсь его послать куда подальше, он торопливо…
– Подожди, подожди, подожди, – замахал перед собой руками, успокаивая меня. – Тебе всё равно еще восемь дней в Клине куковать до отъезда, вот я и предлагаю тебе поучиться. С тебя Живец, с меня обучение в целительстве. Покажу, как одно с другим соединить можно, как раз раненого везут. Поверь, в жизни тебе такой опыт не раз пригодится.
Что можно сказать? Чуть подумав, я всё же согласился на его предложение. И обучение в тот же миг и началось. Я даже воду зарядить еще не успел, как Факиру пациента привезли. Мужика, такое ощущение, будто черти драли, сплошная рана по всему телу. Как еще живой, непонятно. Положили его на стол, теперь понятно, для чего он таких размеров нужен, и Факир всех лишних выгнал, велев Шутеру проконтролировать, чтоб они дом покинули. Я воду зарядил, Факир же, положив одну руку раненому на лоб…
– Всегда в первую очередь нужно стимулировать мозг, – принялся он объяснять мне и вернувшемуся Шутеру. – Всё остальное не так серьезно, как выглядит, но если мозг пострадает, то даже если мы пострадавшего вытащим, он овощем останется. Так что...
Руки до сих пор подрагивали, всё же кусок мяса, бывшего еще недавно человеком, ворочать, одежду и бинты с него срезать, раны на теле руками сводить, чтоб Факир их принудительно срастил, кровотечение останавливая… много чего пришлось делать. Ну и Живец несколько раз приходилось заряжать, от которого Факир в полнейшем восторге был. Оказывается, эта моя заряженная водица очень сильно экономит силы знахаря, ему только и оставалось что энергию Живца направлять к проблемным местам, а там организм чуть ли не сам начинал лататься.
И да, учил Факир на совесть, сразу на примерах, рассказывая и показывая, что и как он делает, и что в первую очередь латать нужно, а что и подождать может. Шутер тоже меня удивил, пацан пацаном, а Факиру он уверенно так помогал, заодно и меня мотивировал, стыдно было перед ровесником слабость показывать, в том «мясе» копаясь. Так что на морально-волевых урок выдержал, мужика того, бегунами подранного, спасли, о чем его так и не ушедших от дома знахаря дружков и уведомил вышедший наружу Шутер. После чего, с их помощью, перенесли тело в комнату, где он до завтра находиться будет, принялись за уборку смотровой. Мы с Шутером уборкой занялись, Факир, забрав остатки Живца, снова безумного ученого включил и куда-то убежал, дружки болезного тоже смылись, стресс пойлом заливать пошли.
Ну и я, приведя в порядок помещение и попрощавшись с Шутером, поспешил слинять. На поиски гостиницы отправился, где Кэт должна обитать.
И вот теперь, шагая по Клину, удивлялся. Если бы не уверен был, что из одного стаба в другой переехал, то разницу не сразу и заметил бы. Те же монументальные здания, те же люди… Проводил взглядом симпатичных девчат и даже вздохнул с облегчением. Теперь при виде женщин у меня крышу не сносит, вполне нормально на них реагирую. Всё же Факир, пусть он и своеобразный знахарь, мне реально помог. Даже дышать легче стало, а думается, тут вообще говорить не переговорить, голова ясная, мысли… такое ощущение, будто под дурманом раньше постоянно находился.
Посмотрим, что там дальше будет, но будем надеяться, что я окончательно излечился, больше не будет никаких идиотских заскоков и неадекватного поведения.
Шутер не обманул, на прощание вполне нормально мне маршрут описал, так что без проблем до гостиницы «Странник» дотопал. Такое же, немалых размеров трехэтажное здание, как и «Тихая гавань», только на вывеске, висевшей над входом по центру, был изображен рейдер с огромным раздутым мешком.
Открыв массивную дверь, попал в небольшой, заставленный кадками с пальмами холл, с правой стороны находилась массивная стойка с зарешеченным верхом.
«А в «Гавани» такой решетки не было, видимо там более безопасно, чем здесь, в Клине. Получается, бдительности нельзя терять даже внутри стаба», – пришел я к выводу, а то сейчас шел сюда вообще на расслабоне.
На звук колокольчика, висевшего над входной дверью, из комнаты, что находилась за стойкой, вышел здоровый мужик, в камуфляж одетый. При виде которого мои подозрения только усилились, совсем не всё в порядке в этом Клине.
– Номер нужен? – окинув меня внимательным взглядом, спросил он.
– Да, – кивнул согласно. – Только сначала скажите, у вас поселилась Кэтрин: с меня ростом, платиновая блондинка.
– С какой целью интересуешься?
– Напарница моя! Мы вместе в Клин приехали. Только я на три дня у знахаря задержался, а ее он сюда отправил заселяться.
– У нас она, на третьем этаже поселилась, – после небольшой паузы и более пристального разглядывания моей тушки, всё же соизволил ответить дежурный. – Тебе рядом с ней номер?
– Желательно.
– На сколько дней заселяться будешь? – спросил он, доставая из небольшого ящичка, на которые были разбиты полки шкафа, ключ с биркой.
– На восемь дней.
– Сорок споранов! Номер одиночный, с ванной, наискосок от твоей напарницы.
– Отлично! Спасибо, – кивнул ему благодарно, отдав спораны и забрав ключ.
Комната размерами и по обстановке такая же, как и в «Гавани», только тут, в прихожей под вытяжкой, еще и непонятная двухкомфорочная печка стоит. В первый раз такую вижу. А так, один в один с той, в которой я в Бастионе ночевал.
Бросил рюкзак у порога, потопал Кэтрин искать.
– О, привет! – открыв дверь, радостно она улыбнулась при виде меня.