Мужик опытный попался, не на расплав ствола стрелял, а короткими очередями на два-три патрона, не давая мне материализоваться, и при этом что-то гортанно выкрикивал. То ли ругается…
«Зовет кого-то», – прострелило меня как молнией.
Если сейчас кто-то заявится еще, и они меня вот так держать будут, то… остается только убраться восвояси. Шахиншах смоется, вся банда переполошится…
«Хера он у меня смоется», – разозлился я не на шутку и дымным облаком бросился вниз.
У мужика как раз патроны в магазине кончились и он, ох я и удивился, когда этот бородач по-девчоночьи взвизгнул и бросился прочь из комнаты. Удивился-то я удивился, но не воспользоваться такой возможностью было просто грешно. Отозвал «Демона» и тут же максимально ускорился, «прыгнул» к мужику вплотную и сразу же опустил «Дикаря» ему на голову. После чего метнулся обратно к лестнице, там взял с трупа первого носильщика «Шепот Улья», теперь уже при свете убедился, что это одно и тоже оружие, что и у Скифа с Мошухом.
Но это так, мимолетно отметил, схватил ствол, снял его с предохранителя, передернул затвор, еле успев поймать вылетевший патрон, чтоб не шуметь, и замер. Мужику на выручку никто не заявился, как и Шахиншах не объявился, из-за которого я «Демона» и побоялся сейчас призвать, чтоб «Зверобоем» вооружиться. Думал тот шкуродер сейчас появится и, при виде меня такого дымного красивого, снова своим светом шандарахнет, только уже посильней. Но нет, никого нет, или не услышали, или уже пятки все смазали.
«Это будет плохо, если Шахиншах смоется! После этого на глаза своим лучше не показываться, совесть не позволит. Стыдно то как! – И так кожа краснотой отдавала, после обжигающего света, а теперь еще и от волнения покраснел. – Нужно идти проверять».
Посматривая на выход из дома, направился вверх по лестнице, на полную «хамелеона» задействовав. Если что, то хоть сразу не определятся, куда и в кого стрелять, дадут мне шанс. И немалый, мозги в ускорении тоже работали, при нужде готов был в любой момент «попрыгать».
«Вот падла!»
Я тут крадусь, в любой момент подляну ожидаю, а Шахиншах решил в Отелло поиграть. Душит Санту! У той уже лицо посинело, глаза чуть из орбит не вываливаются, а этот нюхач ей на ухо что-то шепчет, и душит, душит.
Тут даже «прыгать» не пришлось, как только увидел это дело, два шага и с огромадным удовольствием опустил приклад «Шепота» ему на затылок. Не сдерживался, боялся, что намотанная на голову тряпка смягчит удар, так что получилось от души.
«Вспомнил! – На Саида из «Белое солнце пустыни» эта тварь похожа, видимо ассоциация сработала, там Абдула жен душил, и тут… – Тварь такая! Такого человека своим видом опорочил».
Откинул его в сторону от невезучего сенсора, которой то по лицу прилетает, то трупы на нее падают, то душат ее. Убедился, что Шахиншах жив, не убил его, а всего лишь вырубил. И даже не знаю, жалеть или радоваться этому.
Еще раз кинув на него взгляд, решил сначала Санте помочь.
– Ты как, жива? – взялся за ее горло и, массируя, «целителя» задействовал, чтоб отек снять. – Что?
Наклонился к ней пониже, чтоб понять, что она там пытается сказать.
– Схади!
– Что?
Ведь непрерывно, то на Шахиншаха смотрел, то на вход на балкон, и никого не было. Забыл, что сам невидимкой могу становится, вот и поплатился за это. Видимо тот бородач всё же кого-то дозвался. После чего этот невидимый за мной и крался, не показываясь на глаза, дожидаясь удобного момента.
Спина полыхнула огнем, отчего я выгнулся вперед, вскидывая голову. А дальше, больше, наверное, от испуга призвал «Демона», так что нож, нацеленный в горло, лишь дым рассек.
И вот тут меня просто невероятное зло взяло, благо в дымном состоянии я боли не чувствовал.
«Да сколько же это будет продолжаться? Ошпаривают, плюют в лицо, стреляют, теперь еще и режут…»
Дым из белого стал кроваво-красным, бешенством накрыло с головой. Проявившийся мужик, с кривым кинжалом в руках, отшатнулся от меня «Демона». Но не испугался, а чуть согнул ноги и нацелился сражаться. Зато я сражаться не собирался: материализовался… и чуть не сдох!
В руках у меня помимо родного «Зверобоя» еще и почему-то нерастворенный «Демоном» «Шепот Улья» оказался, ранее мной из рук не выпущенный.
Не только я удивился, но и мужик, в чем мне повезло, глаза вытаращил на два нацеленных в его сторону ствола, которыми я жонглировать принялся, в итоге оба выронил. И тут же снова «Демона» призвал, уходя от чуть запоздалого выпада кинжалом.
«Достало!» – рыкнул я мысленно.
Мужик как раз опять отшатнулся, на глазах исчезая, а я же, злой как черт, материализовался, теперь уже с «Дикарем» в руках. Задействовал ускорение и, нацеленный в грудь топор срезал макушку бывшему невидимке, что, став невидимым, попытался пригнуться и пропустить «Дикаря» над собой.
– Еще есть кто рядом? – убедившись, что больше никто на меня не нападает, спросил у Санты.
Ответить она не смогла, но головой всё же мотнула отрицательно, тут же скривившись. Больно.
– Ты же далеко видишь, – снова обратился к ней, борясь со сразу же, стоило схлынуть адреналину, навалившейся болью в порезанной спине. – Что вокруг происходит? Тревога поднялась? Сюда идет еще кто?
Старался спрашивать коротко, понятными словами. Но на все мои вопросы она, всё также кривясь от боли в шее, отрицательно мотала головой.
– Тихо! – сумела вытолкнуть она из себя окончательно успокоившее меня слово.
– Потерпи немного, сейчас это тело спеленаю, – кивнул я на бессознательную тушку Шахиншаха, – и помогу тебе. Что?
– Ключ! – повторила она более внятно и похлопала себя по груди.
– Ага! Понял, – тут же я полез в указанный карман на груди у Шахиншаха за ключом, где и нашел небольшую связку. – Так, это похоже от наручника, а вот этот от твоего ошейника.
Нашел нужный и сразу же освободил ее шею от ненавистного украшения. Санта, несмотря на боль горле, беззвучно заплакала, содрогаясь телом. И я ее понимаю, сам, когда от подобного же украшения избавился, тоже радости полные штаны было. Но радоваться сейчас некогда.
– Всё так же тихо вокруг? – потормошил ее, привлекая к себе внимание и задавая очень сильно волнующий меня вопрос.
Я просто не верил, что нас никто не услышал, ведь и стрельба, пусть и приглушенная глушителями, и крики были. Но Санта снова отрицательно шевельнула головой.
– Тихо!
Ну раз тихо, то Шахиншаха и в правду спеленаю, хотя на миг и возникла идея, не мучаться, а просто прирезать его. Но, раз у меня всё получилось, то лучше уж Скифа и его людей порадую, пусть сами со своим кровником разбирается.
Прежде чем браться за это дело, снял с пояса флягу и от души Живцом напился, после чего протянул ее Санте.
Полегчало, боль в спине сумел купировать, как и кровь остановить, так что уже не столь скованно взялся за Шахиншаха, срезал с него всю одежду. Подхватил его голую тушку и с балкона в комнату перетащил. Там же, положил его на ковер и замотал в него. Теперь, даже если неожиданно очнется, то не вскочит, да и не заорет, тревогу поднимая. Пусть попробует из ковра поорать.
Присел на кровать, рядом приземлилась Санта, принесшая с собой «Зверобоя» и «Шепот Улья». Последний, взглянув на меня вопросительно, она себе оставила, как и флягу с Живцом не спешила отдавать, пила маленькими глоточками, часто прикладываясь к ней. Ну а «Шепот», так она с такой силой его сжала в руке, что было понятно, живой не отдаст и снова ошейник на себя одеть не позволит.
Кивнул ей одобрительно, я…
– Скиф, ответь Нафане. Прием! – проговорил в чудом уцелевшую рацию, вставив в ухо наушник, который выпал из него во время моих скачек. – Скиф, ответь Нафане. Прием!
– Скиф на связи, – наконец-то отозвался он. – Прием!
– Свет погас, соседи крепко спят, – произнес я условленную фразу. – Прием!
Это значит, что сенсора я обезвредил, при этом шум не поднял. Если бы у меня не получилось, вдобавок еще и в плен бы попал, то сказал бы всё другими словами, подавая сигнал, что работаю под принуждением. Но у меня всё получилось, пусть и немного по-другому и во многом по-глупому.
Но ведь получилось!
И в этот раз Скиф не сразу ответил, видимо поверить там не могут.
– Мы выдвигаемся! – наконец отозвался он. – Но начнем работать через два часа, как раз рассветет. Ты спрячься где-нибудь, чтоб не прилетело. Прием!
– Понял всё! Прячусь… И, Скиф, – не удержался я. – Я тут долгожданный подарок тебе приготовил. Как придешь, заберешь. Прием!
В этот раз пауза была еще больше.
– Это то, о чем я думаю? Прием!
– Не знаю о чём ты думаешь, но да, это он. Прием!
– Мы идем! Конец связи!
– Вот такие дела, – повернулся я к внимательно слушающей мои переговоры Санте. – Нам лучше на первый этаж спуститься, там безопасней будет.
Она с готовностью вскочила, торопливо закрутила флягу и отдала ее мне, закинула себе за спину «Шепот» и даже попыталась схватиться за ковер с Шахиншахом.
– Э-ей, успокойся! Я сам, – усмехнулся я ее энтузиазму, вешая флягу на пояс. – Ты лучше вокруг посматривай и предупреждай, если вдруг кто к нам направится.
Санта на миг замерла, переваривая мои слова, потом осторожно кивнула, прошептав:
– Тихо вокруг.
– Вот и хорошо.
Вручил ей «Зверобоя», сам ковер со стороны головы подхватил и потащил его на первый этаж, а потом и в пристроенный к дому гараж, в котором неожиданно красный пикап Toyota обнаружился. За этим пикапом и решил схорониться. Только сначала метнулся в дом, снял и выключил все светильники. Ну а вернувшись, немного подлечил, на свою голову, горло Санте, снова вручив ей флягу с Живцом, после чего взялся за себя.
Убедившись, в том числе и руками, что шея уже почти не болит, Санта всем телом повернулась к мне.
– Господин Ифрит позволит Санте задать вопрос?
– Я не Ифрит и тем более не господин, – усмехнулся данному ею прозвищу. – Меня Нафаней зовут.