Ставки повышаются.
Кто-то из игроков заметно нервничает, кто-то кажется отстраненным, кто-то откровенно зевает. Швед сопровождает каждую свою фразу глупым хихиканьем. Он сидит, развалившись на стуле, и накаляет обстановку своим «нечаянным» пьяным хамством.
Дымов спокоен.
По крайней мере, именно так мне и кажется. Именно таким он и бывает всегда. Хладнокровный, непробиваемый каменный истукан. В глазах же Майора ярко заметен хитрый блеск — мне ли не знать, что он означает. Мой бывший привычно считает, что владеет ситуацией. Или…
— Вы выиграли, Вадим, поздравляю! — Провозглашает Эрлих, позволяя Майору стащить на свой край стола внушительную гору фишек.
Макс раздосадовано цокает языком:
— Бли-ин. Тебе просто повезло, чувак!
Вадим улыбается. Он доволен. Остальные участники держатся спокойно. Игра продолжается.
Снова сдают карты. Фил разносит напитки. Макс просит еще стаканчик рома, закуривает сигару.
— Ваши ставки, — командует Эрлих.
— Мне кофе, — просит Глеб у бармена.
— Хорошо.
У меня не остается сил выносить всё это. Достаю сигарету, закуриваю. Через какое-то время нервы натягиваются так сильно, что я начинаю вздрагивать от каждого стука фишками по столу. Тушу окурок в пепельнице.
— Да. — Палыч отвечает на телефонный звонок. — Да. Что?
— Что-то случилось? — Беспристрастно интересуется Рудольф Исаич, когда тот кладет трубку и проводит ладонью по вспотевшему лбу.
— У меня ЧП в офисе. Простите, нужно будет отъехать. Надеюсь, скоро вернусь.
— Ох, какая жалость. Ну, разумеется. — Качает головой старик.
— А, черт! Давай ва-банк! — Взмахивает руками мужчина.
Игра продолжается недолго.
— Сожалею… — Через полминуты произносит Эрлих.
Толстяк встает и спешно покидает зал. Слышно, как он матерится себе под нос.
Ловлю на себе взгляды ночных бабочек. Они перешептываются о чем-то. Неужели, Глеб не мог нанять кого-то посерьезнее? Хотя, наверное, так и должны вести себя тупые проститутки. Они отлично отыгрывают свои роли.
Ставки снова растут.
Я встаю и иду в уборную. Меня лихорадит. Трудно казаться спокойной под таким давлением. Вижу, как переглядываются игроки за столом, пытаясь прочесть друг друга.
— Ва-банк? — Удивляется Эрлих.
Оборачиваюсь. Вижу, что Хромой ставит всё. Вскрываются.
— С такими-то картами? — Тут же раздается насмешливый возглас Майора.
Замираю у поворота в коридор.
— Сожалею, — скрипящий голос пожилого еврея, — но вы вне игры.
«Отлично».
Спешу в уборную. Ладони покрываются капельками пота. Двое уже выбыли, совсем скоро всё решится.
— Пять минут перерыв, потом сдаем снова.
Вхожу, запираю дверь, протираю холодной водой горящие щёки.
«Почему так страшно? Почему так холодно?»
Плечи подрагивают, тело пронзает нервная дрожь.
Собираюсь с духом, поправляю волосы, смотрю в зеркало. Вдыхаю, медленно выдыхаю, закрываю кран, сушу руки и толкаю дверь.
— Черт! — Едва не вскрикиваю, заметив прислонившегося к стене Вадима.
Он стоит в полутьме, зажав меж пальцев дымящуюся сигару.
— Ну, как ты? — Дожидается, пока выйду и прикрою дверь. — Решила что-нибудь?
Судорожно сглатываю, останавливаясь напротив него. Воровато оглядываюсь в сторону зала.
— О чем ты? — Шепчу.
— О нас с тобой. — Его рука прикасается к моей щеке, и мы погружаемся в неловкое молчание.
— Я уже говорила… Нет никаких нас с тобой… — Перекидываю волосы через плечо, освобождаясь от его пальцев на своем лице.
Майор недовольно опускает руку.
— Есть. Иначе бы я не видел это в твоих глазах.
Со стороны зала раздается смех Макса и его шлюшек.
— Зачем ты преследуешь меня? — Произношу устало.
Мне не хочется, что Глеб застукал меня болтающей с Майором.
— Я предупреждал, что не отступлю. — Он надвигается, заставляя меня упереться лопатками в стену.
Нависает, наслаждаясь тем эффектом, который производит на меня. Улыбается. И его улыбка становится такой дерзкой, что я тут же вспоминаю, за что люблю этого мужчину. «Черт, как же она мне нравится, эта его самодовольная ухмылка. Пожалуй, даже больше, чем просто нравится. Я от нее без ума».
— Лучше бы мы никогда не встречались. — Выдыхаю ему в лицо.
— Но мы встретились. — Вадим держит сигару подальше от моего лица, но у меня все равно кружится голова от табачного дыма и терпкого запаха мужчины.
— Ненавижу тебя. — Цежу сквозь зубы.
— За что? — Спрашивает так ласково, что у меня сердце пропускает сразу несколько ударов.
— За то, что ты делаешь со мной всё это… — Я размазываюсь по стене. Таю от его близости.
— Что именно, Соф? — Дышит тяжело и часто.
— Всё это… — Я краснею от того, что он одним взглядом читает мои грязные мысли. — Нельзя. Я не могу уйти. Не могу поступить так с Глебом…
— Разве он так хорош?
Зажмуриваюсь. Мне чертовски больно.
— Даже в половину не так хорош, как ты… — Признаюсь с горечью в голосе.
— Тогда в чем дело? Уйдем отсюда вместе.
— Боже… Всё так перепуталось… — Хватаю ртом воздух. Смотрю на него и вижу такое же безумное желание быть вместе. — Ты должен знать. Тебе просто так не уйти отсюда, Вадик. Всё подстроено, понимаешь?
— М?
— Поэтому я сегодня днем и умоляла тебя отменить игру. — Провожу ладонями по лицу в попытке хоть немного успокоиться. — Он специально тебя заманил. Глеб. Те, кто выбыл, единственные были не в теме. Остальные — все кореша Дымова.
— Что? — На его лице напрягается каждый мускул.
— Они ждут, что ты поведешься на нервный тик Алекса, что пойдешь ва-банк. Но карты у него будут лучше, а не хуже, чем ты будешь думать. Ложный сигнал, Вадим. Неужели, ты не знал про такую уловку?
22
Чуйка меня никогда не подводит. Не зря готовился к любым его фокусам.
— Так и знал. — Выдыхаю с усмешкой. — Всё, как я и думал.
Глаза Сони широко распахнуты. В них отчаяние, смятение, преданность. Бедная, она так боролась с собой, так долго не могла определиться, что сейчас выглядит настолько бледной, будто вот-вот хлопнется в обморок. Её всю трясет.
— Прости, я не могла сказать тебе раньше. — Девушка давит пальцами на веки, всхлипывает, затем опускает руки и бросает еще один испуганный взгляд в сторону зала.
— Всё нормально. — Я изнываю от желания поцеловать ее прямо сейчас же. — Главное, что ты определилась. Я рад.
— Господи… — Она опускает взгляд.
— Соф. Эй… — Касаюсь пальцами её подбородка. — Слушай меня, Соф. — Поймав полный тревоги взгляд, улыбаюсь. — Всё, что я говорил — чистая правда. Клянусь. Так что ты сделала всё правильно.
Ловлю ее дыхание, частое и рваное.
— Что теперь будет?… — И это не вопрос.
Паника. Самая настоящая паника.
— Я не врал, что люблю тебя. — Признаюсь.
— Ох… Так. Подожди. — Соня пытается отдышаться. Её руки мечутся от лица к груди и обратно. — Стой. Что же… как… Короче, — поднимает на меня глаза, — я помогу тебе. Когда Алекс выйдет из игры, встану за Глебом и подскажу, какие у него карты.
Она громко сглатывает, её взгляд снова скользит по мне.
— Спасибо, что веришь мне. — Шепчу.
Соня быстро кивает и срывается с места, зная, что, если не сделает этого, то я стисну её в объятиях прямо здесь. Она не идет, а почти бежит обратно в зал. Выждав с минуту, я тоже возвращаюсь.
— Даже не думай. — Преграждает дорогу Дымов.
— Прости? — Усмехаюсь я, затягиваясь сигарой.
Как же меня бесит этот самодовольный хлыщ!
— Разве я не говорил, чтобы ты не лез к ней? — Его ноздри раздуваются от гнева. — Хватит ходить за моей женщиной по пятам!
Оглядываю его, неспешно выдыхая дым.
— Боишься, что не выдержишь конкуренции? — Дерзкая ухмылка так и лезет на мое лицо без спроса.
Этот придурок даже не знает, что его песенка уже спета.
— Я предупредил. — Рычит он. — Еще раз и…
— У-у… — Двигаюсь к столу, намеренно задев его плечом. — Уже боюсь!
Сажусь на стул и наблюдаю, как он чуть не лопается от ненависти. Перевожу довольный взгляд на Соню. Она уже за своим столиком: потягивает коктейль, пялясь в телевизор. Только по напряженной позе можно судить о том, как сильно она сейчас нервничает.
«Не подвела меня. Моя девочка…»
Игра продолжается. Как и предполагалось, пьяный шут, глядя в свои карты, подергивает губой. Мне смешно. Трудно сдерживаться, убедившись, что все это не просто подозрения и не плод моего воображения, а самый настоящий спектакль, умело разыгрываемый кучкой сельских актеришек.
Делаю ставку. Дым сверлит меня взглядом, его зрачки сужаются. Алекс смеется:
— Ха, да ты блефуешь… — Потом трет висок и облизывает губы. — Ладно.
Старик, наблюдая за тем, как тот двигает свои фишки к середине стола, цокает языком:
— Ва-банк?
— Ага, — подставной мажорик нарочито небрежно разваливается на стуле.
— Уравниваю. — Довольно ухмыляюсь я.
Отталкиваю от себя фишки.
Глазки пожилого еврея бегают по сторонам. Он протирает лоб платком. Жутчайшее напряжение заставляет его едва ли не подпрыгивать на стуле.
— Вот так, дорогуша. — Вскрывая карты и подвигая их ко мне, давит лыбу Алекс.
Он уверен в победе.
Все дружно уставляются на выстроившиеся в рядок шестерки.
Выпрямляюсь и неторопливо переворачиваю свою комбинацию карт. Придавив пальцем, издевательски медленно толкаю их в его сторону. Жду реакции.
— Стрит-флеш… — Хрипло произносит Эрлих. — Алекс, вы выбываете…
Мажор округляет глаза, дрожащей рукой хватает свой стакан и выпивает залпом. Дымов кажется непоколебимым. Они всё ещё отыгрывают свой спектакль, сдерживаясь, чтобы не переглянуться в панике. На что надеются? На пресловутый план «Б» или все-таки на удачу?
Мне хочется заржать, когда Алекс неуклюже встает и, шатаясь, удаляется назад к своим бабенкам. Замечаю, что Соня тоже напряженно наблюдает за всем происходящим. Она стоит недалеко от игрового стола, сцепив руки на груди в замок.