Расторговался успешно, заодно присмотрелся, как дело с американскими деньгами обстоит: союзники в Праге были в немалых количествах и на рынке вполне себе торчали со своими зелеными бумажками. Очень полезно было глянуть – какая у этих бумажек покупная способность.
Открестился от скользкого типа, зазывавшего в «невестинец». И оказалось, не зря – опять у славян чертовщина, звали они так публичный дом, поди ж ты. Семейному старшине было, конечно, любопытно, но – воздержался, очень уж не хотелось подцепить заразу у местных шлюх, насмотрелся, как мужики мучаются с этакой бедой, ну его к черту. Да и аккуратно надо быть – пока на руках столько всякого ценного. Святее папы римского, чтоб и тени подозрения не легло.
Но потихоньку вошел в курс дела, сначала наборы инструментов, потом и машина.
Очень хотелось благодетеля-капитана порадовать, потому как если б не встреча с Берестовым, неизвестно, дожил ли бы в пехоте до мирного времени, да еще с целыми руками и ногами. При том, убедившись, что понравилась машинка начштаба и отобрать у себя он ее не даст, – аккуратно вмонтировал в вырезанную заранее нишку внутри багажной полки оба слитка в неприметном месте. Валюту уже спустил почти всю, самым опасным слитки оставались, остальное и найти можно было б, а золото в таком виде – уже солонее.
Навестить капитана после войны было бы куда проще, чем таскать слитки с собой. Некоторые угрызения совести были, но успокоил себя Волков, что мало ли что в чужой машине может быть, тут с капитана взятки будут гладки, не прищемят, даже если и что не так пойдет.
Правда, немного засветился, когда узнал, что женился его благодетель. И принес пару обручальных колец и сережки, а деньги с Берестова взял совершенно смешные. Тот поглядел внимательно, забурботал не очень довольно, что шикует старшина, как бы не погореть ему с такими покупками. Отшутился, что в аду угольками рассчитаются, посмеялись, а Волков решил больше так не вляпываться. План свой выполнил, как рассчитывал, и перед демобилизацией даже и бумаги все получил на право водить машины – даже и легковые. Инструменты, упакованные в обшарпанный, дешевейшего вида ящик с ручкой довез в целости, и потом они ему сослужили службу до копеечки, равно как и два мешочка кремешков для зажигалок.
Не голодала больше его семья.
И он вернулся целым и здоровым.
Краткая справка по некоторым персонажам этой повести
1. Кутина щедро представили за все его дела сразу к трем наградам – медали «За Отвагу», ордену Красной Звезды и ордену Славы 3 степени. Должны были вручить в конце мая. К сожалению, он их не получил. Вместе с тремя американскими солдатами из прибывшей в корпус делегации и двумя тоже представленными к наградам красноармейцами умер, выпив метилового спирта, который приняли за нормальный. Еще четыре человека выжили, но назвать это везением сложно – они ослепли полностью и невосстановимо. Отравления чертовым метиловым спиртом в конце войны унесло сотни, если не тысячи жизней – во всех армиях-победительницах, увы.
2. Танкист Головин прославился тем, что в самое паскудное время блокады края вспомнил, где видел разгромленный медсанбат. Это спасло его отряд во всех смыслах этого слова. Ошметки медикаментов, продуктов и инструментария, собранных на перекуроченной полянке для нищего партизанского отряда были манной небесной. Позволили перебедовать самое дикое время, помочь больным и раненым и даже в дальнейшем, когда несколько отрядов слилось в бригаду, стали основой для создания партизанского госпиталя. В армию вернулся поздно, когда РККА дошла наконец до сданной в 1941 году территории. Горел в танке дважды, после войны вернулся и стал начальником МТС в тех местностях, где партизанил. После разгрома Хрущевым в 1961 году системы МТС, пытался создать в колхозе что-то похожее на прежнюю структуру, но уже безуспешно. Умер в 1980 году. Внукам оставил самодельный минитрактор, к сожалению, в СССР такие не делали.
3. Пулеметчик Сидоров потерял ногу в 1944 году, отчего и пошел на сидячую работу – был кассиром на железнодорожном вокзале. Прожил спокойную, незаметную для широких масс интеллигенции жизнь, разве что перед пенсией никак не мог понять, почему сослуживцы пошучивают на тему «кассир Сидоров – убийца». Потом увидел известную репризу, но только пожал плечами. За время войны тихий старичок и впрямь убил больше сотни гитлеровцев, но сослуживцы этого не знали.
4. Зубной врач Гопник так перепугался при бомбежке, что убежал в панике в лес – и там умер на следующий день. Забился в ямку у корней дерева – и умер. Вскрытия, естественно, никто не делал, причины смерти остались неизвестными. Ранений на нем не было, просто очень сильно напугался.
5. «Доктор» Мерин, прибыв в Омск, бросила не оправдавшую себя медицинскую стезю, пошла по партийной части, старательный до сблева пропагандист, настырный до отвращения лектор – к концу войны стала замполитом крупного госпиталя и доводила своим рьяным коммунистическим порывом и всепроникающей вездесущностью раненых и сотрудников до полуобморочного состояния. Сделала неплохую карьеру, в основном потому, что от нее все пытались избавиться, а выгнать иначе, чем повышением, было сложно по целому ряду причин. С приходом перестройки прозрела за минуту и стала такой же ярой антикоммунисткой.
Увы, переплюнуть фееричную Новодворскую не получилось. Разумеется, эмигрировала из «этой страны» в Израиль, где удивила тамошних ветеранов тем, что на 9 мая надевала кроме многочисленных орденов и значков аж два ордена Победы. Несмотря на свою активность, высоко не взлетела и местным, хоть и с трудом, удалось заткнуть ей фонтан. С очень большим трудом.
Сейчас вроде собирается эмигрировать обратно, потому как в Израиле «все антисемиты и сволочи». Старуха живучая, кипучая, так что не удивлюсь, если мы еще увидим ее откровения с голубых экранов. Благо такие ветераны войны очень любят рассказывать про изнасилования миллионов немок и прочие ужасы режима.
6. Хирург Румковский в самом начале войны сумел перевестись в престижный госпиталь для тяжелораненых на Суворовском проспекте. В одну из первых бомбежек немцами Ленинграда эта важная цель была ликвидирована люфтваффе – как положено: сначала парой крупных бомб, после просыпана зажигалками.
Все же не стоит бесить женщин – черт их знает, есть в них что-то ведьминское периодами – и проклятье медсестры ли тому причиной или просто так получилось, но ползшему с перебитыми ногами по горящему коридору хирургу упавшей балкой придавило руки и пока его жарило медленным огнем, он тихо сипел, вдохнув несколько раз живое пламя, спалив себе бронхи и гортань и потеряв способность выть громко.
Всего там погибло – в основном сгорев заживо – более шестисот медиков и раненых. Цель люфтваффе ликвидировало полностью. За время блокады ВСЕ медицинские учреждения города подвергались бомбежкам и обстрелам, как первоочередные цели. К счастью не так успешно, как госпиталь на Суворовском.
7. Санитар Савченко сделал неплохую карьеру – от капо в лагере для военнопленных до цугфюрера в дивизии Дирлевангера. Как человек умный и опытный – без особого труда с группой сослуживцев-соплеменников перешел разгранлинию и сдался американцам. С радостью убедился, что американцы узнают эмблемы этой дивизии – две скрещенные гранаты, и не без гордости сам отпорол и подарил свою нашивку улыбчивому и румяному американскому солдату, не рядовому, с каким-то шитьем на рукаве. Тот обрадовался, как ребенок. Потом с Савченко и его друзей сняли награды, кителя, часы и бумажники. С двоих – и сапоги. А потом так же улыбчиво расстреляли, свалив полуодетые трупы в придорожную канаву. В отличие от советских людей, простые американцы не церемонились с эсэсовцами.
8. Санитар Кравчук неплохо поработал в УПА, в нескольких акциях сам принимал участие. Как человек разумный (хотя камарады называли это ленью) не вполне одобрял некоторые приемы воздействия на врагов украиньства – например, ему категорически не нравилось распиливать врагов пилой. И возня долгая, и руки болят потом, когда зубья на кость попадают, уши закладывает от воя жертвы, и сапоги потом чистить замучаешься от кровищи и ошметков. В этом он полностью расходился со многими более рьяными и трудолюбивыми товарищами своими. Когда его схрон нашли – не стал стреляться, а сдался без сопротивления – сказала знакомая из соседнего села, что смертную казнь отменили. Получил 25 лет, больше дать было невозможно по новому УК, отсидел пять, потом поспела амнистия Хрущева для всех политзаключенных – бандеровцев, эсэсовцев, карателей, не зря про него ходили слухи, что он – «свой».
Умный Кравчук и поступил по-умному. Его дети и внуки истово стали работать на Советский Союз, помня при том, что открытое противостояние бессмысленно, надо встраиваться в комсомол и партию, разваливая эти организации изнутри. Потому вступали, лезли, принимали активное участие, боролись за посты, получая помощь от «своих» и помогая «своим», а «чужаков и москалей» топя при первой же удобной ситуации.
И в 1991 году – победили. И однофамилец Кравчука к этому лапу приложил. Тоже из бандеровцев оказался.
9. Про врача Потапову рассказывать не хочется. Получится судмедпротокол, а не рассказ. Потому как рассказывать этакое не получается. В городе действительно уже были немцы. Пыталась защитить раненых, которых добивали штыками. Была избита и изнасилована десятком гитлеровцев, оцарапала двоим из них морды, вследствие чего уложена под гусеницу тягача и оставлена помирать с раздавленными проехавшей махиной ногами. Голое тело бросили на площади. В назидание.
На ее счастье, из проходившей немецкой колонны нашелся старый вояка, который вместо пошлых шуточек, чем старались бравировать молокососы, оценил ситуацию и пристрелил молодую женщину, у которой вместо таза и бедер было перемешанное с грязью и веточками кровавое месиво. За что получил взыскание как самовольно покинувший строй.
10. Танкист Балакирев пропал без вести в Псковской области. Он и сейчас сидит в своем стальном саркофаге, провалившемся на глубину семи метров торфяного болота.