Проклятье. Что я могла сделать, сидя на каменных ступенях, зажатая с двух сторон императорскими стражами?
О нет, я не была пленницей. Но мне коротко и доходчиво объяснили, что проигравшие не раз пытались испортить церемонию, и сейчас этого не повторится.
Уйти мне тоже не позволили. Я шагнула было к императорской ложе, но стражи меня остановили. Впрочем, этого стоило ожидать: вряд ли император Адриан, пребывавший в бешенстве от победы Тени, желал видеть сейчас своего фаворита-неудачника.
Я стиснула руки между коленями, кусая губы, пока с одурманенной Маары срывали одежду и привязывали девушку к алтарю. Беспомощность и бессилие меня убивали, но я не могла придумать ни одного способа ей помочь. Даже если бы я закричала, мне тут же заткнули бы рот, а то и тихо убили бы. Жертвоприношение на состязаниях даровало отзвук силы всем находящимся в амфитеатре, и никто не имел права его срывать.
Но, может быть, Тень всё-таки его сорвёт?
Нет. Слишком велик риск. Оставить жизнь сопернику, потом жертве на алтаре? Слишком много милосердия для того, кто собирался стать императором.
Часть меня надеялась на то, что Тень пощадит Маару. Но я знала, что это было бесполезно.
Я вскинула подбородок. Для всех я была воином, юным демоном-полукровкой и соперником Тени, и мне нужно было держать лицо.
А потом зал внезапно стих.
На арену вышел Тень.
Уверенный, стоящий прямо, он обвёл холодным взглядом первые ряды. На секунду его взгляд задержался на мне — и тут же безразлично проследовал дальше.
…Я вдруг вспомнила его беззащитный, почти умоляющий взгляд во сне.
«Обещаешь? Остаться и не бросать меня?»
«Будь кем угодно, только будь рядом».
Вот почему он так желал вырвать у меня обещание. Он знал с самого начала — и его не остановило то, что я дала ему это обещание обманом.
Я яростно сморгнула слёзы. Как он мог? Как он, чёрт подери, мог?
Тень медленно и торжественно опустился на одно колено перед распорядителем, и тот протянул ему пару клинков на плоской бархатной подушке. Та была чёрной, и такими же чёрными были клинки. С чёрными рукоятями, оплетёнными мягкой кожей. Даже отсюда они выглядели идеально сбалансированными. Я почти физически чувствовала их в руках.
Клинки Альдемаро. Дьявол.
Тень принял дар. Усмехнувшись, встал — и, прежде чем я успела даже моргнуть, клинки вонзились в песок перед моими ногами.
— В благодарность за то, что ты прикрыл мне спину, — ровным голосом произнёс он. — Ты неплохо дрался. Владей.
Я едва заставила себя встать и поднять клинки. А потом сняла с пальца императорский аметистовый перстень — и бросила его Тени.
— Ты тоже неплохо дрался, — произнесла я таким же ровным голосом. — Мы ещё скрестим клинки, будь уверен.
Тень с небрежным видом надел перстень на палец. Отвесил лёгкий поклон императору и одарил пристальным взглядом меня.
— Я знаю.
Он отвернулся. И твёрдой походкой взошёл к алтарю.
Помощник распорядителя в чёрной одежде, похожий на гробовщика, подал ему нож. Тень кивнул, принимая его, и шагнул в пентаграмму.
По залу прошёл негромкий гул. Задние ряды подались ближе. Я знала, что им достанется совсем немного силы, но даже самая малость была сладким лакомством.
Тень наклонился над девушкой, жадным взглядом вбирая в себя черты её лица, её обнажённое тело. До меня донёсся тихий женский стон, и слёзы всё-таки брызнули из глаз. Я едва успела замаскировать их широким зевком.
Я смотрела на Тень и отчётливо понимала: у него не было выбора. Никакого. Слишком жестокими были нравы Подземья.
Но если он это сделает, убьёт невинную девушку, чтобы спастись, — я никогда, никогда не смогу…
Не будет ничего. Не будет нас. Всё будет кончено.
Как же больно на него смотреть. Как же больно.
Тень. Как мы с тобой оказались здесь?
В императорской ложе фаворитка застыла у перил с полуоткрытым ртом, облизывая губы и не отрывая взгляда от Тени. Император стоял рядом с ней со скрещёнными руками. Даже лицо распорядителя утратило своё невозмутимое выражение.
Сотни демонов замерли в ожидании.
В руке Тени сверкнул кинжал, и у меня остановилось сердце.
— Я забираю её себе, — громко заявил Тень.
Четыре быстрых движения кинжала — и он разорвал верёвки, удерживающие девушку на алтаре, пока зал ошеломлённо безмолвствовал.
А потом Тень поднял девушку на руки и жадно поцеловал её.
Её движения были растерянными, вялыми. Но уже секунду спустя она прижималась к Тени, обхватывая его бёдрами за талию, и целовала его так же страстно…
…Как когда-то это делала я, будучи его пленницей и его собственностью.
Пальцы Тени сжали её грудь. Я не видела, что он делал, но мне на миг показалось, что его руки скользнули ниже, и моё сердце взорвалось всплеском боли и всепоглощающей ревности. Нет, нет, что же он творит, он…
В гуле, поднявшемся было в зале, я различила смешки и хохот. Тень продолжал целовать и ласкать девушку, не отрываясь от неё, и в шуме толпы всё чаще слышались одобрительные возгласы.
А потом распорядитель вышел на арену, и мне показалось, что их с Тенью взгляды встретились. На один-единственный миг. И вдруг я прочла во взгляде распорядителя — высокомерного демона, отрицающего право полукровки участвовать в состязаниях, — внезапное понимание. И сочувствие.
Потом распорядитель кивнул.
— Именем императора! — раздался его голос. — Состязания завершены!
На губах императора Адриана появилась кривая улыбка. Довольным он не выглядел. И по его взгляду я поняла, что Тень, несущий сейчас свою обнажённую добычу прочь от алтаря, сохранил лицо.
Тень победил. И сейчас он собирался это отпраздновать. Насладиться своей победой в постели с обнажённой девушкой, соблазнительной и благодарной.
Меня колотило. Я мечтала перестать об этом думать, забыть, выкинуть из головы…
Но не представлять себе их двоих вместе я не могла.
Глава 7
Я вышла из гильдии, не разбирая дороги. Бесценные клинки, небрежно вдетые в ножны, с каждым неловким шагом всё больнее били меня по ногам, но мне было всё равно. Плевать. Чем больнее, тем лучше.
Когда я уже выходила из зала, я краем глаза увидела пробирающегося ко мне адъютанта из императорской ложи, но лишь ускорила шаг. У меня не было настроения видеть сейчас даже самого императора, и плевать на притворство. Лучше император Адриан будет недоволен, чем я скажу что-нибудь, что окончательно меня выдаст.
Тень не совершил убийство беспомощной девушки, отказался от жертвоприношения, но, едва я представляла, чем он сейчас занимается с Маарой, как она жадно целует его, раздевая, как открывается перед ним, призывно улыбаясь, и как он берёт её…
Я была готова кого-нибудь убить. Желательно — всё Подземье целиком.
Я остановилась в полутёмном переулке, прижавшись к стене, и прикрыла глаза. Одного демона я точно желала убить. Церона. Осталось лишь его найти.
Я сжала руки на рукоятях клинков Альдемаро. Я была хорошо вооружена. Но отправляться на дело сейчас, когда я была измотана донельзя, было безумием. Нужно было тайно возвращаться во дворец. А уже там я ускользну, затеряюсь, вскарабкаюсь по стене — и скользну в свою спальню, разом став хрупкой и покорной наложницей.
Угу. Покорной, как же.
Впрочем, сейчас, когда я представляла Тень в объятьях Маары, я могла побыть и покорной, и страстной — для кого-нибудь ещё. Да, я была зла, и, чёрт подери, ни малейшей вины за эту злость я не испытывала.
Должно быть, мне стоило испытывать облегчение: Маара была жива. Но гнев, обида и чувство собственной беспомощности застилали глаза, и мне было не до того, чтобы радоваться её чудесному спасению.
Довольно ныть. Пора возвращаться во дворец.
Я оттолкнулась от стены и двинулась вдоль переулка к широкой мощёной улице.
И не дошла двух шагов до мерцающих впереди огней, когда мне набросили удавку на шею.
Я захрипела, падая на колени. Вцепилась в удавку пальцами — но та натянулась, и просунуть хотя бы кончик пальца под скользкую верёвку оказалось невозможно.
— Привет от Эреба, Дара Незарис, — прошептал мне на ухо вкрадчивый голос. — Он тебя не забыл.
Верёвка сжалась вокруг моего горла ещё туже, и я потеряла сознание.
Я очнулась в расстёгнутом камзоле со скрученными за спиной руками. Я лежала на спине в небольшом тупике между двумя домами, и грубые руки шарили у меня за пазухой под разорванной рубашкой. Цепочка с запасным боевым зельем, висящая на груди, уже была сорвана. Мои карманы были вывернуты или выдраны с мясом, и запасной стилет валялся на грязной брусчатке. Похоже, те, кто меня похитил, прекрасно понимали, с кем им придётся иметь дело.
Эреб. Церон вышвырнул его из Триумвирата, экзорцировал в Подземье, лишил денег, рабов и влияния. Но, похоже, обо мне Эреб и впрямь не забыл.
— Откуда Эреб знает… что я здесь? — хрипло прошептала я.
Демон в низко надвинутом капюшоне убрал руку у меня из-за пазухи и наклонился над моим лицом. Меня обдало несвежим дыханием.
— Сегодня ты убила одного из наших парней и ранила другого, — сообщил демон. — Помнишь? Тот, кто остался жив, тебя запомнил.
Я вспомнила похищенную демонессу, которую тащили в портшезе двое диких демонов. Она убила одного из них ударом в горло, а второго я ранила, но оставила в живых… и, кажется, очень зря.
А потом я поняла, что мне только что сказали.
— «Наших парней»? То есть девушек-рабынь похищает вовсе не Церон?
Демон ухмыльнулся:
— Дошло, да? Кто же будет подозревать бедного опального затворника-Эреба? Он очень будет доволен, когда наконец сможет тебя… обнять.
— А уж я-то как буду довольна, когда смогу его прирезать, — процедила я.
Демон оттянул воротник моей рубашки, довольно лыбясь на полуобнажённое тело.
— Ой, не думаю, — осклабился он, и за его спиной распустились призрачные крылья. — Ты дралась весь день, охотница, и сейчас едва стоишь на ногах. Точнее… не стоишь.