— Вытащи стрелу сам, Адриан, — мягко сказал он. — Тебе пора. И… мне правда жаль.
Несколько мгновений двое демонов, связанных проклятием, призраками прошлого и странной, извращённой дружбой, смотрели друг на друга.
А потом император, вдруг улыбнувшись, провёл дрожащей рукой поперёк своего горла, не отрывая взгляда от Церона.
И этот жест можно было истолковать лишь одним-единственным образом.
Император отдал Церону последний в своей жизни приказ.
— Нет! — заорала Леавис, бросаясь к Церону. — Церон, нет!
Лицо Церона было искажено страшной гримасой. Но его рука, в которой был зажат стилет, была твёрдой и быстрой.
Едва Леавис коснулась его, Церон рухнул с перерезанным горлом и вмиг остекленевшими глазами.
Мёртвый.
— Если бы ты бросилась к императору, а не к Церону, ты бы успела убить его, а Церон был бы свободен от проклятия, — бесстрастно произнёс Тень, вставая. — Увы, тебе не повезло. Отойди и встань на колени, Леавис. Я решу твою судьбу позже.
Леавис смотрела на него ненавидящими глазами. Две секунды она выдерживала его взгляд.
Потом она шагнула назад и опустилась на колени, склонив голову.
— Да, Ваше Величие.
Тень кивнул мне:
— Следи за ней.
Стражи безмолвствовали. На их лицах было написано смятение.
— У Подземья должен быть император, или порталы закроются навсегда, — произнесла я громко и чётко. — Или убейте Ниро Мореро и будьте прокляты в веках, или сложите оружие и склонитесь перед ним.
Стражам хватило мгновения. Послышалось бряцанье металла, и каждый из стражей положил обнажённый меч перед собой и опустился на одно колено, ожидая минуты, чтобы дать новую присягу.
Император всё ещё был жив. Тень опустился перед ним на колени и склонил голову.
— Я любил свою мать и вашу сестру, — тихо сказал он. — Если бы был способ спасти её умирающего брата в эту минуту, я бы… поколебался, но использовал его. Но едва я выну стрелу, вы истечёте кровью, Ваше Величие. Что мне сделать, Адриан? Ты сильный демон и проживёшь ещё несколько минут, но не сможешь сказать ни слова.
Взгляд императора, устремлённый на Тень, сделался пристальнее, настойчивее. Словно уловив мысленный приказ, Тень низко склонился над ним.
Император приподнял дрожащую руку — и коснулся его лба.
Последнее благословение.
На губах его появилась слабая усмешка. «Императоры умирают тогда, когда захотят, — словно говорила она. — Прощай, Тень».
Император Адриан закрыл глаза — и в ту же секунду его дыхание остановилось. Грудь и горло сделались неподвижны: он был мёртв.
Подземье лишилось императора. И в то же мгновение обрело нового.
На миг по лицу Тени беспомощным призраком промелькнуло совершенно мальчишеское неверие. Словно он сам не мог поверить, что был свободен. Что его проклятие было снято, а сам он наконец достиг своей мечты.
В следующую секунду в его глазах появилась печаль. Сожаление. Прощание.
А мгновением позже Тень встал с колен, и его взгляд упал на императорский трон.
— Оповестите через порталы все города, — властно произнёс он. — Похороны императора состоятся через три дня, когда каждый из демонов поверхности явится, чтобы присягнуть мне на верность. К тому времени я решу, кого оставить в должности, кого одарить благосклонностью, а кого… убрать с глаз моих. Пусть это знают все.
Леавис низко поклонилась. Я стояла в окружении тел Церона и императора Адриана, глядела на Тень — и не находила слов.
— Мы поговорим позже, — ровно сказал Тень. — Иди, Дара. Мне нужно побыть одному.
Я безмолвно двинулась вслед за Леавис.
Но уже у выхода из зала я обернулась.
— Поздравляю вас, Ваше Величие, — произнесли мои губы, и я сама удивилась, как ровно прозвучал мой голос. — Надеюсь, ваш старший брат не будет возражать.
Три дня. Отсчёт начался. И когда стрелки на незримых часах достигнут нуля, Тень вступит на трон и совершит ритуальное жертвоприношение. Убийство невинной девушки, которое навсегда отвратит меня от того, чтобы прикоснуться к нему вновь.
Я должна была это изменить. Должна была остановить его. Но ни одной идеи, как это сделать, у меня просто не было.
Глава 17
— …Если ты посмеешь запереть меня здесь, — ледяным тоном произнесла я, — я кого-нибудь убью.
— Тебя похитят.
— Плевать! — закричала я. — Я хочу повидаться с Конте. Я хочу, чтобы это время он провёл во дворце — с тобой! И переубедил тебя, чёрт подери! Потому что ты идиот!
Мы стояли в бывших императорских покоях, когда-то принадлежащих Адриану. За спиной Тени ждал балкон, с которого открывался вид на всё Подземье, но ни Тени, ни мне не было дела до ошеломляющего вида.
— Ты останешься здесь, — повторил Тень. — Никто не посмеет угрожать мне твоей жизнью. По крайней мере, до коронации. С Конте я разберусь сам.
Он кивнул на стол, полный бумаг, и распахнутый потайной шкаф.
— Мне нужно разобраться с секретами Адриана. Если хочешь помочь — сядь и помоги.
— Доверишь мне тайны императорского двора?
— Только самые неважные.
Я покачала головой:
— Я отправляюсь к Конте, Тень. Дай мне охрану, если захочешь, но даже не пробуйте меня остановить, Ваше Величие. Иначе на коронации вы будете взбираться на трон на костылях.
Тень холодно улыбнулся:
— Вот даже как?
— Даже так. И если ты попытаешься бросить меня на кровать и зацеловать в разные места до изнеможения, а потом запереть здесь без одежды или что-то ещё в таком же духе, вспомни нашу первую встречу. В этот раз я всё-таки взрежу тебе и штаны, и всё остальное. Может, без костылей и обойдётся, но трости тебе точно не избежать.
Тень опустился на стул и устало потёр лоб. Бумаги разлетелись по пышному ковру, но Тени, очевидно, было наплевать.
— У меня столько дел, сколько у правителя Рин Дредена не было никогда в жизни, — утомлённо сказал он. — Я уверен в своей мечте. Я не отступлюсь. Я не желаю оправдываться перед тобой и перед братом, но девушка, которую мне нашли для жертвоприношения, — убийца, отравившая двух своих товарок на поверхности и ещё одну здесь, в Подземье, и в её виновности я убедился. Обряд состоится, я взойду на трон, и Конте не сможет меня переубедить, Дара. Ты сделаешь лишь больнее и мне, и ему, приведя его сюда.
Он редко называл меня по имени. Тень и впрямь был серьёзен.
И он нуждался во мне.
— Просто скажи, что не хочешь, чтобы я уходила, — тихо сказала я. — Даже на пару часов. Даже к Конте.
— И это тоже.
Я отвернулась от Тени. Шагнула на балкон и опёрлась о каменные перила, глядя с головокружительной высоты на дворцы, раскинувшиеся вдали, и трущобы, виднеющиеся ещё дальше. Цепочки огней и облака светлячков на горизонте. И ни единого дуновения ветра. Сумасшедший, безжалостный мир. И Тень хотел здесь остаться.
— Здесь не прольётся дождь, — произнесла я вслух. — Не выглянет солнце. Никто и никогда искренне не признается тебе в любви, а каждое жертвоприношение будет методично выжигать кусочек твоего сердца, пока ты не достанешь самые секретные бумаги Адриана и всерьёз подумаешь о том…
— Прекрати, — послышался голос Тени сзади.
— …О том, — неумолимо продолжала я, — чтобы кого-то проклясть просто для того, чтобы не оставаться одному. Скажешь, нет?
— Скажу. — Твёрдая ладонь легла мне на грудь, вынуждая развернуться. — И повторю ещё раз.
Я холодно взглянула Тени в глаза:
— А чтобы дошло лучше, сначала прикажешь мне обнажиться перед императором? Может быть, ещё и встать на колени и расстегнуть тебе штаны?
Скулы Тени вдруг покрылись едва заметной краской, и я едва сдержала улыбку. Этот приступ скромности был почти… очаровательным.
— Я отпускаю тебя к Конте, — вдруг сказал он устало. — И даю тебе эскорт. В обмен на одно обещание.
— На какое?
— Подумай о том, чтобы остаться, — просто сказал Тень. — Чтобы сделать это место своим домом.
— Своей тюрьмой, ты хочешь сказать.
— Если ты будешь говорить со мной таким тоном на людях, тюрьмой всё и кончится, — согласился Тень, не убирая ладони с моей груди. — Но всё может быть куда приятнее. К примеру…
Он вдруг запнулся. Помолчал. Невесело улыбнулся:
— Проклятье, ничего не могу придумать. И врать тебе тоже не могу.
Я положила ладонь поверх его ладони. Здесь, на такой высоте, нас не видел никто, и меня кольнула мысль, что, когда мы с Конте исчезнем из жизни Тени, никто не увидит его настоящего. Даже стоя совсем рядом с ним.
— Я не хочу, чтобы ты мне врал, — тихо сказала я. — И особенно не хочу, чтобы ты лгал самому себе. Может быть, вернёмся на тот остров? Ещё один последний рассвет, ты и я? Я нарву тебе ромашек, и может быть — ну вдруг? — ты увидишь, что твой дворец — такая же тюрьма, как и камера Церона. Пожалуйста?
Тень едва заметно вздрогнул. Неужели мои слова настолько попали в цель?
— Уходи, — жёстко сказал он, указывая на дверь. — Возвращайся с Конте или без него или не возвращайся вовсе, но сейчас — уходи.
Он до сих пор не произнёс ни слова о том, что думал и чувствовал. Ни о смерти Церона, ни об убийстве императора, ни о снятом проклятии и о грядущей коронации. Но я знала, что спрашивать его было бесполезно. Тень закрыл от меня часть себя, защищаясь от боли неминуемого расставания. И, возможно, больше не откроет её для меня вообще. Даже во сне.
Я подхватила клинки, лежащие у кровати, и вышла, не оборачиваясь.
Конте заключил меня в объятья, едва увидел. Охотники столпились вокруг, но Конте шикнул на них, и они исчезли в соседней комнате. Я, впрочем, успела улыбнуться Алассе и кивнуть Сетеру с Вепрем.
Едва я высвободилась из объятий Конте, я оглядела полуголую дыру, в которой они оказались. Единственная спальня, скромная кухонька, умывальная, где едва можно было повернуться.
Конте ухмыльнулся, заметив мою растерянность:
— Не очень-то похоже на хоромы моего братца, да? Пошли на крышу, поговорим.
— Ты уже всё знаешь?
— Тень — наш новый император, — пожал плечами Конте. — Мне хватило.