Когда я спускалась вниз, она была закрыта, и уж тем более в ней на фоне окна неизвестная девица не просматривалась. Подхожу ближе. Женская точеная фигура соблазнительно изогнулась над МЧ, приспуская халатик с голого плеча.
— Мааакс… — позвала она приятным голосом.
Мадам, судя по всему, та с которой он в клуб приехал. Та самая гостья, мирно посапывающая на первом этаже. Да уж, сопит, не просыпается. При других обстоятельствах прошла бы мимо, наверное. Но когда я в доме, и у меня вроде как на него свои права, то, что я делаю за дверью?
Видя, как халатик на посетительнице спустился еще ниже, поняла, что права стоит предъявить. И скорее, пока она не пустила в ход тяжелую артиллерию. Обмундирование на мне соответствующее — белье. Волосы, эх! Что за привычка заплетать их на ночь! Свободной рукой расплетаю, взлохмачиваю слегка. Тут же кусаю губы, растираю чуть щеки и для наглядности только что перенесенных утех больно ущипнула себя в районе груди и шеи. Ну-с, готова!
Толкаю дверь, вхожу. — Милый, ты только водички хотел? Или еще не совсем умаялся?
Красотка, застывает на месте преступления, руки на плечах дремлющего и улыбающегося МЧ, губы где-то в районе его уха, затем выпрямляется и грубо толкает его. — Макс, это кто?
Выражение неги с его лица слетело быстро. Глаза открыл. А я приевшееся из школы выражение «ху из виз» перевела сходу и поспешила представиться, — Полина. Будьте добры ведите себя аккуратнее с чужим имуществом.
— Что происходит? — подало голос имущество.
— На тебя покушаются.
— Джимма?! — удивленно уставился он на мадам, срочно вернувшую халатик на плечи. Кажется, дальше он спросил, почему она здесь. Вместо прямого ответа «Сижу и домогаюсь», он услышал нечто нечленораздельное. Одним из слагаемых этого предложения была Венесуэла.
Черт, дернул за язык, я решила уточнить, — из Венесуэлы?
Ох! И что началось! Она ругалась на четырех языках, кидая бешеные взгляды и не забывая бурно жестикулировать по ходу речи. Из них некоторые жесты трактовки не требовали. При попытке вдохнуть и продолжить изъясняться Макс ее оборвал. Хватило двух-трех фраз, чтобы она вылетела из спальни, грохнув дверью.
— Так она лингвист и сурдопереводчик?
— Стюардесса.
— С международной линии как я поняла.
— Так и есть.
— Миленькая. — Я продолжала стоять у двери, переминаясь с ноги на ногу, он откинулся на подушки. В эти мгновения в доме грохнуло еще три двери.
Поворачиваюсь выходить. Слышу сзади. — Полина вернись обратно.
— Зачем?
— Ты мне водички принесла, теперь ложись. И продолжим то, на что у нас теперь осталось мало времени.
— Так ты слышал?
— Такое и не услышать, обижаешь, — МЧ похлопал по месту рядом с ним. — Ложись.
— Иначе?
— Иначе она вернется.
Стою на месте. — А тебе бы не хотелось?
— Да.
— Да или уже да?
— Ответ да. — И командным голосом. — Ложись, спать давай.
— Ах, вот на что у нас осталось мало времени? — подхожу, открываю бутылочку и протягиваю ему, — водички?
— Нет, спасибо.
— А ну да, на тебя и так уже вылили ушат грязи…
— И не только. — Растягиваюсь рядом, умник тут же привлекает к себе и комментирует. — Хорошо.
— Ага, очень хорошо, — стяни она с тебя одеяло, моя оборона прошла бы с меньшим успехом. Ты ж в шортах, герой любовник!
— Ты тоже в одежде. — Заметил он пробираясь под комбинашку теплыми руками.
— Да, и попрошу ее оставить на месте. — Руки остановились.
— За что ты так? — вздохнул МЧ.
— За все хорошее. Спи, у нас мало времени.
Я проснулась от шума бегущей воды в ванной. МЧ уже встал, пришлось и мне подниматься. Несмотря на вечер, ночь и возникшее привидение, улыбка осталась на лице. Она осталась на лице и когда я, открыв ящик, с бельем удалилась в ванную, а вернувшись, обнаружила цепляющегося за фасад паука. Привыкла созерцать маленьких на тонких ножках, или толстеньких от силы сантиметров в пять в диаметре, но этот гигант с ними не шел ни в какое сравнение. К тому же серый окрас и две здоровые челюсти говорил, о его инородности в Лондоне и уж тем более в моем белье.
Краем глаза отслеживая его поведение, спустила с кровати одеяло, затем простыню перебросила на рядом стоящие кресла и тумбу, сделав мини загон. Паук он и есть паук, напугай — убежит. Я задвинула ящик и серый «паучище» шмякнулся в центр загона.
Вооружилась прозрачной вазой, рассчитывая как бы так его накрыть, чтобы не рубануть по лапам. — Получится, поймаю, не получится, убью.
— Макс, — я без стука вошла в комнату, узрев голый зад, скрывшийся в гардеробной. Хм, что же он вчера прикрывался?
— Почему без стука? — он вернулся в комнату в штанах, держа в руке футболку.
— Прости, мустанг, я видела твой голый круп. Такое больше не повторится.
— Надеюсь. — Его взгляд вновь напомнил, что лица он читает безостановочно. Прозвучавший вопрос это подтвердил. — Полина, что случилось?
— Знакомься, это Гоша. — Я поставила вазу накрытую книгой на тумбу возле кровати. — Зуб даю, нездешний и в ящике с моим бельем он проживать не должен.
— Теперь придется все-все вещи пересмотреть в перчатках и все перестирать, кто знает, какие еще сувениры она привезла с собой.
— Так откуда ты говоришь, прилетел твой «самолетик»? Из Венесуэлы? То-то она не одной входной дверью грохнула, а тремя. Явно забыла подарок для любимого арахнолога.
Макс продолжил удивленно смотреть на Гошу, забыв надеть футболку.
— Ты одевайся, одевайся, пока я тебе вопросы задаю, не соблазняй зря. И так вопрос А. Как она оказалась в доме? Б. Она часто у тебя останавливается? С. Если она пользуется парадным въездом, соизволите ли вы удостоить этой чести и меня?
— Больше не пройдет, не остановится, и нет! — ответил он сходу на все вопросы. — Я рисковать не стану. Сегодня же завершаем все дела, и ты возвращаешься домой. Пошли, позавтракаем.
Странно, если бы его об этом попросила, была бы на коне. А так как он об этом упомянул, мой конь умчался, оставив меня несчастной и ненужной: ни коню, ни МЧ. Роль сыграна! Занавес! Бросив печальный взгляд на полный стол, помешала кофе. Есть не хотелось. Пить тоже. Ну и составлять компанию МЧ так же. Где же моя хваленая выдержка? После поползновений шефа и еще пары придурков, потом приходилось сидеть вместе ними за одним столом на корпоративе и, улыбаясь поддерживать светскую беседу. А ведь поддерживала, удавалось даже шутить, а тут…
Макс, как ни в чем не бывало, завтракал. Точными движениями нарезал мясо на куски, обмакивал в соусе, жевал, проглатывал, принимался за следующий кусок. Ну, вот ему все ни по чем. А мне как? Ответ прост, он стал для меня эмоционально важен. И это не смотря на мои собственные широко открытые глаза и понимание происходящего фарса. Я же сама на это подписалась. Блин! Я одна «умная» такая или нас много таких мечтательных?!
На фоне этих размышлений забыла и о предстоящей встрече и о померещившемся Ж. Нужно собраться, профи я или кто? Но черт подери! Если мне сейчас тошно, то… что будет, когда я вернусь домой?
— Ты почему не ешь? — прервал он мои размышления.
— Не хочется.
— Ясно.
Глава 26
Попали в безвыходную ситуацию? Помните: вход в нее может стать выходом…
В Москву я возвращалась одна, несолоно хлебавши. И это притом, что могла гордиться собой и подписала договор с Monndarin Oriental на разработку интерьерных решений пятизвездочного гостиничного комплекса! Мое ликование отразилось вежливой улыбкой. Не верилось, и в то же время ожидалось. Чертовски повезло с МЧ, он выступал как переводчик, союзник и юрист одновременно, чем удивил и меня и представителей второй стороны.
Прекрасный выбор переговорщика! Так профи я или как? Но настроение все же медленно и верно скатывалось к нулю. Спектакль окончен, а как целовал ночью. Сволочь!
Правда, напоследок он уже не был пылким поклонником, а как добрый друг позволил себя обнять и нежно сжал мою руку. Он остается в Лондоне, я возвращаюсь сама.
— Да-да, я понимаю, ты занят. Дела.
И про себя, — остаешься здесь и в нашей игре более не нуждаешься. А на его слова о звонке, обычной формулировкой ответила. — Конечно, дорогой, как скажешь.
— Я позвоню тебе, — повторил он. Отчего захотелось горько рассмеяться и треснуть его чем-то тяжелым. — Конечно, звони, буду рада услышать твой голос.
Сидя в бизнес классе, дала себе обещание обстоятельно поговорить с Саней, хотя видит Бог не то, что видеть, слышать его не хотела, наверное, как и любого другого мужчину в радиусе метра. После этих выходных в глубине души засела смутная тревога. Что-то произошло, произошло что-то очень важное, но что? Я еще раз прокрутила перед собой события последних восьми часов, стараясь не вспоминать момент расставания с Максом, произошедший сразу же после переговоров. Он отчаянно спешил отчалить и скрыться из виду.
Утром не пытался ни объясниться, ни разуверить в ненормальности происходящего. За завтраком он напряженно молчал, разделываясь с едой. Подал голос, чтобы уточнить время встречи с представителями Monndarin Oriental и пообещал закончить свои вопросы к этому моменту. В те два часа свободы я позвонила домой, затем Сане, просто чтобы сказать, что у меня все в порядке и сегодня к вечеру вернусь. И еще раз просмотрела материалы, которые представлю потенциальному клиенту. Хотя, почему потенциальному? Учитывая мое вчерашнее везение, они точно будут в числе первых крупных заказчиков и не иначе.
Еще бы, я теперь «играть» могу и под дулом пистолета, и под пристальным взглядом спрута. Как говорит герой из кинофильма «особенности национальной охоты», «Захочешь жить, не так раскорячишься». Грубо, зато в тему.
Мысли о ночи активно гнала прочь. На носу было более важное мероприятие, и нечего себе душу травить ненужными мыслями. Мои вещи к моменту отъезда в сити были тщательно пересмотрены на предмет ползучих и ядовитых, затем перестираны, уложены в чемодан и сразу же загружены в авто.