— Пройдусь по парку.
— Я скоро догоню, — бросил он, прежде чем войти в дом.
— Как посчитаешь нужным.
Тропинка, выложенная светлой брусчаткой, несколько раз плавно вильнула, уводя меня в парк, где кусты шиповника укрывали малую архитектурную форму. Деревянные решетки и сложная крыша более подошли бы для чайного домика, и в то же время общего впечатления от сада она не портила. Это тихое пристанище для отдыха Барт назвал голубятней. Самих птиц здесь не водилось, зато в его понимании это самое подходящее местечко для уединенных встреч парочек-голубков и важных разговоров тет-а-тет. Судя по всему, МЧ был осведомлен на этот счет, поэтому начал диалог со слов: «Нам нужно поговорить». Жаль на голубков мы теперь не походили.
— Ранее была уверена в том, что эта фраза целиком и полностью принадлежит женщинам.
— А сейчас.
— А сейчас… — я отвлеклась от философских мыслей и напрямик сказала о главном. — А сейчас не уверена в том, что все задуманное пройдет гладко.
— Ты ждешь. — Он сел на качели рядом со мной.
— Да. Жду, когда вызовут тебя.
— И что я должен сделать?
— Доказать, что со мной у тебя была короткая, но запоминающаяся связь. — Мы одновременно оттолкнулись от земли и придали качелям ускорение. — Я не в курсе, проверял ли он тебя тогда, однако уверена, что проверке ты уже подвергся или подвергаешься сейчас.
Он кивнул.
— Моими документами интересовались три дня назад. Вполне возможно тебе уже не доверяли.
— Какие документы?
— Мои. — Упрямо повторила я. — Для правдоподобности ты о них знать не должен, и не спрашивай.
— Уверена?
— Да. Так что запоминай, позиция лодочка и сверху, от массажа ног я все еще смеюсь, не смотря на все твои попытки урезонить хохот. Мы с тобой никуда не выезжали, если ты посещал мою скромную обитель, то оставался там до утра.
— Почему?
— Послушай, давай мы забудем о твоих предпочтениях в делах сердечных и предположим, что наша связь в ту далекую пору была важнее твоих предпочтений. — Он нахмурился, пришлось пояснить, — то есть на общие фото и видео ни сил, ни времени не было.
Я поймала его осуждающий взгляд. — Что?
— Ты не знаешь, как я умею делать такой массаж. — Улыбнулся и вновь стал серьезным.
— Это и не нужно. Главное… сейчас главное дождаться, когда тебя вызовут.
Перед глазами детально всплыли кадры из разговора с Саней. Он даже не объяснил где сейчас мои, как они, как моя кроха. И что значили его слова: «дьявол идет на три шага впереди нас»?
МЧ словно прочитал мои мысли. — Что сказал Алекс?
— Что у меня проблемы, от которых мне не убежать, как бы я не старалась.
— Ты знала, что подобное возможно?
— Только возможность его появления на горизонте. А предвидеть такого поворота я не могла.
Мы замолчали, продолжая раскачиваться на качелях. Ловлю себя на мысли, что хочется снова и снова проговорить все этапы их возможных разборок, указать на подводные камни и зыбучие пески, удостовериться в том, что все пройдет без сучка и без задоринки. Хочется, в конце концов, максимально приблизить развязку и успокоиться, снять дамоклов меч с конского волоса над своей головой. Хочется и ничего из этого я сделать не могу, не навредив возможному происходящему.
Сейчас мне предстоит правдоподобно играть роль влюбленной в Макса женщины, которая, возобновив когда-то горевшую страсть, не хочет терять ее.
Небо медленно затянулось тучами, спрятав белую дымку дня в сумерках дождливого вечера.
— Здесь прохладно, пойдем в дом. — Предложил он.
— Мне не холодно и я бы хотела посидеть здесь еще немного.
— Хорошо. — Он сделал вызов по телефону и через несколько минут нам принесли теплый плед, пару диванных подушек, маленький складной столик со скатертью и салфетками, затем чашки с заварничком, приборы на двух персон и полноценный ужин, состоящий из нескольких блюд. В довершение миниатюрная горничная установила над дверью гирлянду с тремя фонариками.
— Не хватает свечей, — прокомментировала я романтическую обстановку среди шиповника.
— Это поправимо.
— Не нужно, подходящего настроения нет.
— А аппетит есть?
— Аппетит есть. — Я набрала себе на тарелку салат, но так к нему и не притронулась. Посмотрев на Макса с трудом управляющегося одной рукой, забрала у него нож и нарезала кусок мяса на его тарелке.
— Мугу, — ответил явно проголодавшийся МЧ и продолжил утолять аппетит.
— В больнице не кормили?
— В поликлинике — ты хотела сказать. Нет, кормили. Я не ел.
— Ясно, — помогла набрать гарнир, потом нарезала еще один кусок и переложила на его тарелку.
— Ты почему не приступаешь? — он отвлекся, разливая чай.
— Я тут подумала…
— О чем?
— О том, что если мы тогда были вместе, нам было здорово, потом ты уехал, а я вышла замуж…
— И что? Как я вернулся и все о тебе разузнал?
— Да. Выходит тебя послали за твоей старой знакомой. Об этом ты Ж ничего не сказал, но тюльпаны доставил.
— Я тебе мстил, за неверность. — Ответил он уверенно.
— Чисто по-мужски.
— Ты должна была ждать меня.
— Всю жизнь? Неизвестно на что надеясь? И не получая от тебя вестей?
— Мугу, — он вновь принялся есть.
— Ничего себе запросы! — отпивая чай, я пустилась в размышления. — А как ты меня нашел?
— Через сеть и посредников в интернет магазинах. У меня был твой номер телефона. Ты воспользовалась им при покупке какой-то мелочевки, и только потом поменяла.
— А ник остался и ты меня нашел по сетке.
— Да. Хватило чуть менее десяти дней.
— Как оправдаешь длительность поисков?
— В смысле? — не понял он.
— На случай «сверхъестественного» возвращения мой номер должен был остаться в твоей записной или в твоем списке контактов.
— Хороший вопрос, нужно подумать.
— А ты приезжал и по рабочим вопросам?
— Нет.
— Значит развлекался. — Он покосился в мою сторону, но промолчал. — Или следил за мной, продумывая как отомстить.
— А может быть мы не тратили времени даром до твоей росписи? — он сделал пространный намек, от которого я захохотала. — Полин, ты почему смеешься?
— Знал бы ты, как Кириллу тяжко приходилось, ты бы не предполагал подобное.
— Беременность протекала тяжело?
— Нет, замужество протекало тяжело, но как видишь все прошло спокойно.
Кивнул и придвинул ко мне тарелку, — я не видел, чтобы ты что-то съела.
— Я и не смогу. Жду звонка.
То, как двигается этот человек, Грэг с первой встречи заставлял себя запоминать, а так же анализировать поведение и повадки своего пронырливого агента. Доутсона он прикормил давно, но не сумел приручить или взять за горло компроматом так, чтобы навсегда вычеркнуть вероятность его перебежки. Кто знает, возможно, когда-нибудь наблюдательность Грэга позволит предвидеть предательство и спасет ему жизнь. Бешенную собаку проще застрелить то того, как она нападет.
Вот и сейчас приближение неспешных, но уверенных шагов, говорило о возвращении его агента с потенциально весомой информацией. Когда двери открылись в палату вошел статный мужчина средних лет, одетый моложаво в джинсовый костюм с бирюзовой рубашкой навыпуск. О предположительном возрасте могли говорить лишь проседь на висках и абсолютно холодный взгляд циника. Чтобы получить желаемое, он мог играть на человеческих душах, вплетать эмоции, разжигать огонь страсти и ненависти всего лишь парой метко произнесенных фраз и отрепетированных до естественности жестов, за что высоко ценился.
Войдя, он коротко кивнул и, передав флешку и новый iPad Брауну, он отошел к окну. Не заняв кресла, остался стоять пока заказчик просматривал предоставленные материалы.
Прошло не более пятнадцати минут, прежде чем зыбкую тишину прервал полет к противоположной стене iPada и подсоединенной к нему флешки, а затем и звук разлетающегося в дребезги интернет-планшета.
— Источники достоверны. — Произнес Доутсон.
— Я знаю. — Чуть оживившийся надеждой Грэг Браун вновь стал походить на белую безжизненную мумию.
— Нужно сказать, что в отделении Московского роддома я встретился с помощником мистера Эверетта. А позже и самим Хилгардом в здании суда.
— А Элизабет?
— Судя по прослушке с ее телефона, готовит неожиданное известие для вас и уже вызвала Чадова. В данный момент направляется сюда, в госпиталь. Прибудет через двадцать минут.
Грэг повернул восковое лицо в сторону своего гостя. Его голос прозвучал скрипуче. — И ты хочешь сказать, что прекрасно справился с заданием?
— Помимо прочего — Доутсон не обернулся, продолжая изучать пейзаж ночного города. — Мне известно, что семья Алевтины Баевой в данный момент перевезена из дома в Химках.
— Куда?
— В загородный особняк Савельева Владислава Яковлевича. — Дав переварить информацию, он продолжил. — Чуть более двух месяцев назад, она наведывалась к нему среди ночи. Визит не был долгим, но после он оказал ей услугу с оформлением опеки.
— Это родственник ее близкого друга — Александра… — как бы, между прочим, произнес Грэг.
— И поэтому его люди продолжают охранять дом Баевых. — Сделал едкое заключение гость. Читать мысли Доутсону было не дано, однако осколки разбитого планшета у стены, говорили о том, что думают они одинаково.
— Не уезжай далеко, будь на связи, — бросил Грэг, прежде чем отпустить своего человека. Мстительный по натуре, он не мог простить того, кто ел из его рук. И уж тем более того, кто успел наследить.
Когда Макс пошевелился, Полина недовольно засопела. Они вошли в дом далеко за полночь, однако она настояла на том, что еще немного посидит в гостиной, посмотрит телевизор или почитает, а может быть пошарит в интернете.
Он, будучи уставшим, все же решил посидеть рядом. Сидение рядом плавно перетекло в его возлежание на ее коленях, затем в лежание рядом друг с другом, а затем и в сон в крепких объятиях рядом лежащего.