В августе по рекомендации командующего Южной армией князя М. Д. Горчакова в Севастополь прибыл инженер Эдуард Иванович Тотлебен. Он начал войну капитаном, а закончил генералом и флигель-адъютантом, его роль в обороне Севастополя хорошо известна. Но тогда, в августе, командующий войсками Меншиков встретил его совсем не любезно, сказав, что у него уже есть целый батальон саперов. На замечание Тотлебена, что город не защищен с суши, светлейший ответил в свойственной ему язвительной манере: со стороны крымских татар он покушений не ожидает.
О высадке десанта в Крыму в 1854 году говорили все, но верили в ее возможность немногие. «С отступлением наших войск из Силистрии, кажется, нет никакого основания, что „приятели“ сделают покушение на Крым» — это из письма командира фрегата «Сизополь» капитан-лейтенанта П. В. Воеводского от 5 июля. «Слухи о десанте в 60 т[ысяч] соединен[ного] неприятеля продолжают пугать здешних дам», — писал в июле из Севастополя Коцебу. А вот строки из письма того же автора, но уже написанные в сентябре, на Северной стороне, перед боем: «Настало, наконец, для Севастополя время тяжелое. Целый год спали, не веря газетам и подсмеиваясь, а теперь пришлось жутко».
К сентябрю Меншиков уверил и себя, и царя, что высадки неприятельского десанта в этом году можно уже не ждать: кто же отважится выходить в Черное море осенью? А 1 сентября севастопольцы сбежались к Морской библиотеке, чтобы рассмотреть приближение неприятельского флота, показавшегося на горизонте. Телеграф с Тарханкута сообщил, что идут 89 боевых кораблей — 34 линейных и 55 фрегатов, в том числе винтовых, и 300 транспортов. Позже стало известно, что на них разместился десант в 62 тысячи штыков, а также 134 полевых и 114 осадных орудий, продовольствие, лошади, боеприпасы, фураж, шанцевый инструмент.
Неприятель
Что представляли собой войска четырех государств, высадившиеся в Крыму? В составе французских сил были кавалерия, инженерные части, полки линейной и легкой пехоты, Иностранного легиона, зуавы (колониальные войска), егерские полки. Гордостью французской армии со времен Наполеона Бонапарта была артиллерия — она комплектовалась из самых боеспособных призывников. Во времена Великой революции Франция перешла на всеобщую воинскую повинность: срок службы составлял семь лет, призыву подлежали все молодые люди, достигшие двадцатилетнего возраста, однако можно было за денежное вознаграждение выставить вместо себя старослужащего. Были в армии и волонтеры. Офицерами становились унтер-офицеры, отлично знавшие военную службу, и выпускники военных школ; последние, как правило, занимали высшие должности в армии. Экипировка линейных полков пехоты состояла из мундира синего сукна, красных панталон (у егерей серых), шинелей, штиблет или укороченных сапог. Артиллеристы были одеты в мундиры и панталоны синего цвета. Зуавы носили короткие куртки и широкие шаровары, на голове — восточные уборы.
Существует миф о том, что неприятельские войска были полностью вооружены нарезными ружьями. На деле французская легкая пехота имела гладкоствольные ружья с кремневыми замками и штыками и только егеря — укороченные нарезные ружья, к которым примыкались штык-ножи.
Французская армия получила большой опыт за годы войны в Алжире. По наблюдениям русских офицеров, французские солдаты отличались самостоятельностью, умело воевали в рассыпном строю, были храбры, предприимчивы, на зависть британцам быстро приспосабливались к тяжелым бивачным и погодным условиям, не боялись ходить в штыковые атаки. Русские служивые высоко ценили «мусью» как противника.
Сухопутные силы Великобритании состояли из постоянной армии, колониальных войск, милиции и ополчения. Две последние составные части могли быть применены лишь в пределах Соединенного Королевства. Но за годы войны в Крыму англичане вынужденно прибегали к набору в войско милиционеров. Численный состав полков колебался в пределах 400–800 человек.
Офицером британской армии мог стать молодой (или немолодой) человек, купивший офицерский патент. Стоил он недешево, так что командный состав армии пополнялся состоятельными людьми. Первоначальное обучение офицеры, купившие патент, получали при полках. Особых военно-учебных заведений для подготовки пехотных и кавалерийских офицеров в Британии не существовало, но зато офицеры артиллерии получали отличное специальное образование в артиллерийском училище в Вулидже, а инженеры, саперы и минеры — в Корпусе королевских инженеров в Чатеме.
Севастополь в начале обороны
Пехота была вооружена гладкоствольными ружьями, кроме некоторых частей, имевших нарезные штуцеры системы Минье, троекратно превосходившие гладкоствольные по дальности стрельбы. К ружьям примыкался штык для рукопашного боя.
В обмундировании английской армии преобладал красный цвет; Шотландская бригада вместо штанов носила клетчатые килты, не доходившие до колен, а вместо шинели — большие пледы.
Как считали французы, английская армия страдала засильем формализма и строгого чинопочитания. Всякое общение офицеров и нижних чинов вне учебных занятий или боевых действий было совершенно исключено, заботу о своих солдатах офицеры предоставляли правительству. Русские офицеры и солдаты подмечали, что британцы воюют неплохо, но не любят лагерные работы и сторожевую службу. Матросы и солдаты во время вылазок нередко заставали англичан спящими в траншеях.
Английские кавалеристы в фехтовании саблей значительно уступали французским, зато в атаке сомкнутым строем им не было равных.
Интересна оценка, данная военным историком А. М. Зайончковским: «Английский солдат был крепок телом и отважен, если предварительно выспался, поел и выпил; его мужество было более физическое, чем нравственное. Будучи избалован казарменным комфортом, он вовсе не был способен переносить лишений»[289].
Османская империя получила регулярную армию после 1836 года, когда по проекту капитана прусского Генерального штаба Х. фон Мольтке было начато ее преобразование. Комплектование армии нижними чинами производилось ежегодными наборами рекрутов из мусульманского населения провинций, к началу 1850 года наборы были распространены на Боснию, Герцеговину и некоторые части Сирии. С 1850 года повелением султана все христианские подданные Турции подлежали призыву наравне с мусульманами. Срок действительной службы составлял пять лет, после чего отставник еще семь лет оставался в резерве. В случае надобности за деньги вербовалось иррегулярное пешее и конное ополчение (башибузуки), в ряды которого чаще всего вступали албанцы, курды и туркмены.
Унтер-офицерский состав армии пополнялся путем производства расторопных рядовых без прохождения курса обучения, так как полковых школ в турецкой армии не существовало. Для высшего военного образования была учреждена Военная академия, готовившая офицеров Генерального штаба, артиллеристов и военных инженеров.
По мнению командующего французской армией в Крыму маршала А. Ж. Л. Сент-Арно, наиболее сильной частью турецкой армии была артиллерия, стрелявшая довольно метко. Турецкий солдат был храбр, в быту неприхотлив. Вооружение пехотинца состояло из гладкоствольного ружья со штыком и тесака. В немногих гвардейских полках имелись штуцеры с ударным замком. Обмундирование всех родов войск было почти одинаковое: куртка и шаровары темно-синего сукна с алыми выпушками, в гвардии — с красным воротником. Пехота носила шинели из серого сукна, все остальные рода войск — из синего, с капюшоном. Головной убор — красная феска с медной бляхой.
Недостатком турецкой армии была слабая дисциплина, часто случались бунты. Союзники относились к турецкой армии как к туземной, во время боевых действий отводили туркам вспомогательную роль.
Из армий четырех государств самой маленькой была сардинская: ее общая численность в военное время составляла около восьмидесяти тысяч человек. Комплектовалась она на основе всеобщей воинской повинности: ежегодному призыву подлежали молодые люди, достигшие двадцатилетнего возраста, и жребий решал, кому служить; срок службы в действующих войсках был восемь лет и еще столько же в запасе. Несмотря на малочисленность, сардинские войска отличались хорошей дисциплиной, выучкой и усердием.
Затопление кораблей
В день высадки неприятеля Корнилов отправил Нахимову предписание привести эскадру в готовность сняться с якоря в любой момент. Нахимов составил диспозицию эскадры на случай выхода в Черное море. Флот союзников встал на якорь у Евпатории и на следующий день начал высадку десанта. Город взяли без сопротивления — гарнизона в нем не было, только инвалиды, приехавшие на грязевое лечение. На высадку остальных частей понадобилась неделя.
Меншиков отправился с войсками на левый берег реки Альмы, чтобы там встретить неприятеля, вместо себя оставив в городе Корнилова, начальника гарнизона генерал-лейтенанта Ф. Ф. Моллера, который прежде командовал дивизией, и начальника порта М. Н. Станюковича. Позиция, выбранная Меншиковым на Альме, была удачна. Но 33-тысячной армии противостояла 62-тысячная с ружьями, стрелявшими на 1200 шагов. «Имей мы такие ружья, как у неприятелей, — писал Тотлебен, — они давно покинули бы Крым». Сражение было проиграно, русские войска отступили, потеряв около шести тысяч человек; урон противника составил три с половиной тысячи.
После Альмы возникла реальная угроза захвата Севастополя: неприятельский флот мог обстреливать город с моря, прорваться в бухту, а его сухопутные войска атаковали бы Северную сторону.
Девятого сентября Корнилов собрал военный совет и предложил план: выйти в море, дать бой, а при его неблагоприятном исходе, который был неминуем — 24 парусных корабля и 11 маломощных пароходов не могли противостоять 89 кораблям противника, — сцепиться с вражескими кораблями и взорвать свои пороховые погреба.
По свидетельству флаг-офицера Корнилова князя В. И. Барятинского, большинство адмиралов и командиров, среди них и Нахимов, с планом согласились