Я австралиец.
Все у нас было.
Как-то-с:
утконос, пальма, дикообраз, кактус…
От Хлебникова планетарная фамильярность у Маяковского:
И скоро
дружбу не тая,
бью по плечу его я.
А солнце тоже: «Ты да я,
нас, товарищ, двое».
У Хлебникова:
Хватай за ус созвездье Водолея,
Бей по плечу созвездье Псов.
В 1912 г. Хлебников берет историю России за руку и спрашивает:
– Не следует-ли ждать в 1917 г. падения государства? –
В 1915 г. Маяковский в «Облаке в штанах» зарифмовывает ясновидение Велемира, неудачно сварьировав дату:
Я, обсмеянный у сегодняшнего племени,
как длинный, скабрезный анекдот,
вижу идущего через горы времени,
которого не видит никто.
Где глаз людей обрывается куцый,
главой голодных орд,
в терновом венце революций
грядет шестнадцатый год.
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
Самого злейшего нахлебника Хлебникова наказал сам Велемир:
«Мальчишка в тридцать лет»
«Ловко ты ловишь мысли чужие,
Чтоб довести их до конца, до самоубийства».
Это – о Крученыхе.
Велемир Хлебников не допечатан.
Тысячи светлых строк ждут свободы.
Москва, 1926 г.
Открытое письмо худ. П. Митурича Маяковскому
Владимир Владимирович!
Примите мое последнее товарищеское обращение, которое должно положить грань новых отношений наших, в зависимости от Вашего ответа
Виктор Владимирович неоднократно упоминал мне о ряде своих вещей, которые он Вам отдавал в ожидании очереди на их опубликование и которые не дождались этого, и, что еще хуже, – не были возвращены ему.
Предполагая дружескую связь в Ваших отношениях с Велемиром, я не усматривал тут ничего злостного и приписывал такое положение вещей вполне нормальной небрежности московского мещанина, со скромной, но «законной» этикой, свойс<т>венной людям такого склада.
Причина долгого примирения Хлебникова с такой действительностью мне точно неизвестна, но в «Зангези» ему положен конец.
Там не упоминается Ваше имя, но даны некоторые черты лица, которые будучи дополнены заметками Хлебникова из оставшихся после его смерти рукописей, не оставят ни в ком сомнения, что одно из лиц – это Вы.
Не задолго перед смертью он мне перечислил рукописи, которые должны быть у Вас.
Мы знаем, что Велемир не ограничивал никого своим доверием, полагаясь бесконтрольно на совесть, хотя бы последней не оказывалось. Если была возможность сохранить хоть видимость старых привычек, искренней приязни, он поддерживал приятельские отношения, ибо ему они были дороже всех благ мира. Он был Исав, всегда готовый отдать свое первенство за чечевичную похлебку.
Поставив себя в такое рискованное положение (в зависимости от необузданной и весьма растяжимой совести людей) и не изменяя его до конца (в этом, м. б., есть смысл), он нес тяжелые испытания, его творчество подвергалось полному разгрому. Видя опасность для своего будетлянского дела, он в конце дал нити для его восстановления.
Ваша мысль, высказанная в беседе со мной в Вашем присутствии Л. Ю. Брик, что «Хлебников никому не интересен» и что я его переоцениваю, неосновательна.
Прежде всего, суждение о внимании общества к творчеству Хлебникова очень субъективно. Правда, он не пользовался такой известностью, как <Маяковский>, но иначе и не могло быть, т. к. Велемир избегал популяризации, как в самой работе, так и в житейском обиходе своем, не считаясь с оценкой стадного поклонничества, и если не имел полную аудиторию могущих читать его, то вина тут скорее не автора, а Ваша, на которую и указывает предмет моего письма.
Теперь смею Вас уверить, что существует несколько групп и отдельных лиц, которые глубоко чтят имя Хлебникова, для которых не только произведения, но и строка-слово ушедшего учителя ценны, которые не преминут, в случае надобности, это засвидетельствовать, даже больше, пойти на решительную защиту и охрану его творчества.
Не желая быть более строгим, чем Хлебников, я буду просить друзей и всех неравнодушных к работе Велемира не наказывать Вас прежде, чем не убедимся в Вашем упорстве в желании вредить будетлянскому делу. Вам же предлагаю следующее:
1. Указать какие из рукописей Хлебникова у Вас имеются в сохранности?
2. Как и поскольку могут быть найдены или возобновлены исчезнувшие?
3. Были-ли и в какой мере использованы ненапечатанные и находившиеся у Вас рукописи Хлебникова для ваших произведений?
И сообразно с этим благоволите рассчитаться за вычетом тех «благодеяний», какие были оказаны Велемиру.
Список произведений Виктора Хлебникова (неполный), долженствующий быть у Вас с 1914 г.
1. Ряд стихотворений и две поэмы к наступлению войны.
2. Памятник Пушкина (поэма).
3. Есир (повесть).
4. Семь Крылатых (повесть).
5. Тринадцать в воздухе (повесть).
6. Распятие (стихи).
7. Ладомир (поэма, мне известная).
8. Разин (наоборот).
9. Царапина по небу (стихи).
10. Перун и Изанаги (стихи).
11. Каменная баба (поэма).
12. Статьи по филологии и истории.
П. Митурич
Велемир Хлебников. Ночной бал
Девы подковою топали
О поле, о поле, о поле!
Тяжкие билися тополи.
Звездный насыпан курган.
Ночь – это глаз у цыган.
Колымага темноты.
Звучно стукали коты.
Ниже тучи опахала
Бал у хаты колыхала,
Тешась в тучах тишина;
И сохою не пахала
Поля молодца рука.
Но над вышитой сорочкой
Снова выросли окопы,
Через мглу короткой ночки
Глаз надвинулись потопы.
Это – бревна, не перина.
Это – кудри, не овчина.
Кто-то нежный и звериный.
Ты дичишься? Что причина?
Аль не я рукой одною
Удержу на пашне тройку?
Аль не я спалил весною
Так, со зла, свою постройку?
Чтобы билось серебро,
Покрывало милой плечи,
Кто всадил нож под ребро
Во глухом лесу, далече?
Кровью теплой замарал
Мои руки, деньги шаря.
Он спросонок заорал
С диким ужасом на харе.
И теперь красоткой первой
Ты проходишь меж парней.
Я один горюю стервой
На задворках, на гумне.
Каркнет ворон на юру.
Все за то, пока в бору
Роса пала над покойником,
Ты стоял лесным разбойником.
Все задаром, даром полос вьется скобкой,
Даром в поле зеленя.
Точно спичка о коробку,
Не зажжешься от меня.
Смотришь тихо и лениво.
Тихо смотришь на кистень,
Где же искра? Знать, огниво
Не довольно на кремень?
Оригинализм в поэзии –
это ФРАЗАРЬ,
толпа крылатых слов.
АЛЬВЭК
Москва, 1922 г.
Альвэк
«Злобы железная ветка…»
Злобы железная ветка…
Куда светлей обычай:
– Казнить и миловать!
Мне по пути с добычей…
Нежность на окраине,
Как дикий сад на Украине:
Он от яблонь в души той пене,
Он вот-вот задохнется от пенья!
«Ночь…»
М. С. Самсонову за веселую душу.
Ночь.
Цветной в бреду.
В слезах нарядная гармоника:
«Отцвели уж давно
Хризантемы в саду».
Ожил памятником пригород
И голубоглазая Чека[5]) –
Внучка Волги;
Зажглось, где долгий день выгорел,
Слово пепельного чудака…
Цыганское солнце,
Да чорт соловей,
Да птицы на ветках
Нежнейших сердец!
Хотел о весеннем
– Руку мне позолоти! –
Ты говоришь, бросая песню на прилавок.
Но не от мира сего соловьи:
Их голос, как небо, подарок.
– От весны стих заверсту! –
Этот крик – без зависти.
Я ветку темы обламываю
И говорю:
Прорвали у Волги бока
Привольная Кама,
Хмельная Ока.
«Весенний вор…»
А. Ф. Кулемкину.
Весенний вор –
Охотник до зари.
Бульварный разговор
Меня не раззорит.
– Вот счастье есть… иль нет?
– Жизнь врет и не краснеет!
И по душе ответ:
– Душа все дешевеет!
«Вся жизнь – как пригород…»
Вся жизнь – как пригород…
Загореться слезой?
Вылететь из человеческого созвездия?
О, мировая скорбь! –
Сентиментальный скарб.
Стихотворения Альвэка из сборника «Настоящее» (1926)
Цветной бульвар
Лирический нагоняй,
Аховую нежность нагоняй!
Как звезды звездонет!