— В какой еще форме?
— Ну, не знаю, посмотрим…
Гошка не знал, как объяснить Лехе насчет человеческого достоинства в такой, можно сказать, щекотливой ситуации. Люди разные бывают, среди них немало встречается неблагодарных хамов. И надо быть ко всему готовым. Хотя получить вознаграждение было бы совсем неплохо.
С помощью Лехи они быстро добрались до места. Домофон в подъезде был сломан. Они поднялись на восьмой этаж, позвонили в железную дверь, за которой располагалось четыре квартиры. В двери был глазок. Им никто не открыл. Они позвонили еще раз. Но вот за дверью послышались шаркающие шаги и немолодой женский голос спросил:
— Вы к кому?
— К Гореничу Анатолию Васильевичу.
— А зачем он вам?
— Мы нашли его документы, хотели вернуть…
— Минуточку, одну минуточку!
Женщина повозилась с замком и открыла дверь. Интеллигентного вида очень пожилая женщина в теплом халате и с сигаретой в руке. Она выжидательно смотрела на них. Гошка вынул из сумки бумажник:
— Вот…
Женщина вдруг страшно побледнела. Протянула руку к бумажнику, но вдруг резко ее отдернула.
— Это ваше? — решил узнать Леха.
— Да, да, да… вот что, молодые люди, пройдите в квартиру.
— Хорошо, — кивнул Гошка, по-прежнему держа в руке бумажник.
Они вошли в квартиру, чисто прибранную, но пропахшую табачным дымом.
— Ботинки снимать? — осведомился Леха.
— Нет, нет, не стоит… А куртки повесьте вот сюда.
Наконец она провела их в комнату, обставленную довольно скромно, и усадила на диван. Сама же она села за стол и от еще не потухшей сигареты прикурила новую. Глубоко затянулась и сказала:
— Откуда это у вас?
— Я нашел бумажник вчера вечером, совершенно случайно, я шел и споткнулся… ну и вот…
Женщина не спускала с Гошки глаз, словно ощупывала его взглядом. Ему было как-то не по себе.
— И что дальше?
— Дальше я вот привез бумажник вам. Собственно говоря, мы пойдем…
— Погоди. Где ты нашел бумажник?
— На улице.
— На какой?
— А зачем вам? — удивился Гошка.
— Прошу тебя, ответь!
— Ну, в Живаревом переулке.
— В Живаревом?
— Да, в Живаревом.
— Вчера?
— Вчера вечером.
— И как, по-твоему, он там долго лежал?
— Я не думаю, что долго.
— А мог бы ты показать это место?
— Мог бы, наверное.
«Как все странно, — подумал Гошка. — И чего она из меня душу тянет?»
— Молодые люди, вы не очень торопитесь?
— Торопимся, — заявил вдруг Леха, который чувствовал себя очень неловко. Сидит, молчит, как пень, и вроде чего-то ждет. Ясно — никакого вознаграждения им тут не обломится, так чего зря время терять?
— Торопитесь? Какая жалость. А вы не могли бы оставить свои координаты, номер телефона, к примеру?
— Зачем это? — не слишком вежливо спросил Леха. — Мы вам вернули ваше имущество, и дело с концом. Пошли, Гошка! А вы, между прочим, в лопатник даже не заглянули.
— Что? — растерялась женщина.
— В бумажник, — перевел Гошка.
— Ах да, верно…
Она взяла с дивана бумажник, раскрыла его, достала паспорт, и вдруг плечи у нее задрожали, пепел с сигареты упал на стол возле пепельницы, а по щекам покатились крупные слезы.
«Влипли, — подумал Гошка с тоской. — Сейчас выяснится какая-нибудь пакость…»
— Мальчики, милые, вы даже не понимаете, что вы для меня сделали. Вы мне вернули надежду!
— Какую надежду? — оторопел Леха.
— Дело в том, что мой сын… Это его бумажник…
Они выжидательно смотрели на женщину.
— Мой сын уже три дня как пропал…
Глава IIЛИДИЯ ПАВЛОВНА
— Пропал? — переспросил Леха. — А вы в ментуру-то обращались?
— Обращалась, — вздохнула женщина, — но они говорят, что еще рано. Мол, мало ли куда мог податься взрослый мужик… А я знаю, я чувствую — он попал в беду. Я до вашего прихода даже думала, что его… что его больше нет в живых, а теперь у меня появилась надежда… Вы и представить себе не можете, как я вам благодарна… Понимаете, сейчас про Толю нельзя уже сказать, что он исчез бесследно, след обнаружился. Я, конечно, не знаю, что делать… как быть…
— Можно обратиться к частному детективу, — робко предложил Гошка.
— На частного детектива у меня денег нет, — потупилась женщина. — Разве что занять… Но мне не у кого… И вообще это отпадает.
— А вашего сына могли похитить? — задал вопрос Леха.
— Похитить? Я не знаю… В наше время все возможно. — Женщина опять прикурила новую сигарету от старой. — Хотя я не понимаю, кому и зачем это нужно. Нет, вряд ли…
— Зачем вы так много курите? Вредно же, — вырвалось у Шмакова.
— Вредно? Жить вообще вредно, особенно когда теряешь единственного сына. Ладно, ребятки, спасибо вам большое. Я знаю, вы молодцы, честные ребята. Вот… — Она вытащила из бумажника пятьдесят долларов и протянула им. — Возьмите!
— Да вы что, тетенька? — взвился Леха. — Думаете, мы уж совсем рыла неумытые? Чтоб взять с вас бабки, когда такое дело? Ни в жисть! Правильно я говорю, Гошка?
— Конечно.
— А еще говорят, что нынче дети плохие… Спасибо вам, дорогие мои. Я даже не спросила, как вас зовут.
— Лично меня Лехой звать, а вот его — Гошкой.
— А я — Лидия Павловна.
— Очень приятно, — благовоспитанно проговорил Гошка. — Лидия Павловна, знаете, дайте нам ваш телефон, и мы вам свои телефоны оставим. Мало ли что вдруг понадобится…
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Лидия Павловна.
— Да я вот думаю… Каким образом ваш сын потерял бумажник? Либо он был пьяный…
— Не исключено, — вздохнула женщина.
— Либо в драке…
— Либо же нарочно выбросил, чтобы сигнал подать! — вдохновенно воскликнул Леха.
— Сигнал? Какой сигнал? Кому?
— Вам! Вам, Лидия Павловна. Мама, я жив! Вот какой сигнал!
— Алешенька, ты и вправду так думаешь?
— Ну да! Запросто!
— Да, да, наверное, ты прав. Недаром же я сразу почувствовала, как только этот бумажник увидела, что он жив, мой мальчик.
— Лидия Павловна, а кто он по профессии, ваш сын? — осведомился Гошка.
— Фотограф. Блестящий фотограф.
— А где он работает?
— Он свободный художник.
— А что это тут никаких этих штучек нет? — полюбопытствовал Леха.
— Каких штучек? — не поняла Лидия Павловна.
— Ну, всякой там аппаратуры…
— У Толи есть мастерская. Он там работает. Да и живет.
— Мастерская? У моей мамы тоже есть мастерская, — сообщил Гошка.
— А кто твоя мама?
— Художница.
— Ой, вы, конечно, извините, но только вы уверены, что ваш сын не в мастерской? Мало ли что бывает: загулял человек, выпил лишнего… — предположил Шмаков.
— Леша, ты меня совсем за старую дуру считаешь? Конечно, первое, что я сделала, — я поехала в мастерскую.
— И что?
— Ничего.
— Там все было как всегда?
— Абсолютно. А что это вы меня прямо как следователи спрашиваете?
— Да нет, что вы, — смутился Гошка. — Просто я думал…
— Ладно, мальчики, вот вам на всякий случай мой телефон, и я тоже запишу ваши номера.
Обменявшись телефонами, они простились с Лидией Павловной и молча вышли из подъезда.
— Ну, что скажешь? — начал разговор Шмаков.
— Что ты хочешь услышать?
— Чего делать-то будем?
— С чем?
— Гошка, кончай придуриваться. Надо шукать мужика-то.
— Где нам его шукать, Леха?
— Ты то место найдешь, где лопатник лежал?
— Найду.
— Тогда сейчас туда и двинем, пока еще не совсем стемнело.
— Давай, — пожал плечами Гошка. — Хотя столько времени прошло, если бы и было…
— Там люди ходят?
— А ты думал? Конечно, ходят, хотя…
— Что?
— Понимаешь, это у самого сквера было, может, в кустах что завалялось… Ладно, попытка не пытка.
Гошка привез Шмакова на то место, где вчера нашел бумажник.
— Да, тут, конечно, бесполезно рыскать, тем более мы не знаем, чего ищем, — почесал в затылке Леха.
Все же для очистки совести они тщательно осмотрели кусты, нашли несколько разных окурков, две смятые пачки от сигарет, оторванную пуговицу.
— Пуговицу надо взять! — решительно сказал Леха. — А вдруг это его пуговица?
— Даже если его, что это нам даст?
— Эй, парни, вы чего тут рыщете? — раздался незнакомый мужской голос.
Они подняли головы.
Перед ними стоял мужчина средних лет в теплой куртке и кожаной кепке.
— А что, нельзя? — произнес Шмаков.
— Почему нельзя? Можно, даже нужно! — с улыбкой ответил мужчина, показавшийся вдруг Гошке знакомым.
— Чего? — удивился Леха.
— Да я тут вчера бумажник потерял… Выпил немного лишнего, ну и вот… Потерял.
— Мы не видели! — решительно сказал Гошка. «Откуда я его знаю? Откуда?» — стучало у него в мозгу.
— А заработать хотите?
— Чего заработать-то?
— Если вдруг найдете бумажник, уж будьте любезны вернуть, а? Я вам заплачу!
— Сколько? — сурово спросил Шмаков.
— Не бойся, не обижу! Понимаете, парни, у меня там паспорт одного моего корешка был… и водительские права… хрен с ним, с бумажником, да и деньги дело наживное, но вот документы чужие… Сами понимаете…
— Да мы тут все уже облазили. Я ножичек классный посеял, и нету. Был бы бумажник…
— Мы поищем, вы не волнуйтесь, — мило улыбнулся Гошка. — Но как нам с вами связаться, если вдруг найдем?
— Да я тут недалеко живу и каждый вечер гуляю с собакой. Я бы вам телефон свой дал, но не хочу, чтобы меня жена поедом ела. Она и так все твердит: не пей, не пей, а что делать, если от этой жизни душа горит…
— А вы в котором часу гуляете? — поинтересовался Гошка.
— С девяти до десяти, каждый вечер, в любую погоду…
— Понятненько-понятненько, — улыбнулся Леха, — вы не сомневайтесь, если найдем, не зажилим. Нам чужое без надобности.
— Вот и чудесно, молодцы ребята. Я на вас надеюсь.
— А какая у вас собака? — спросил вдруг Гошка, что-то смутно припоминая.