Виги изобрели современные фейк-ньюс, что позволило им управлять лондонской толпой (для которой появилось новое слово mob – сокращение от латинского mobile vulgus – «переменчивые массы»). Полностью сфабрикован был Папистский заговор 1678 г.: утверждалось, что католики уже готовы захватить власть в Англии. На самом деле как раз экстремисты из вигов готовили покушение на Карла и Иакова, когда те возвращались со скачек в Ньюмаркете, – так называемый Ржаной заговор 1683 г. Общественное негодование позволило Карлу делать почти все, что он пожелает. Когда в 1685 г. он умер, у власти были тори, а страна шла к абсолютной монархии по французской модели.
Иаков II, первый католический правитель со времен Марии Тюдор, так и не столкнулся с массовым народным восстанием. Многие англичане презирали Рим и Людовика XIV, но новая гражданская война страшила их больше. Даже когда незаконнорожденный племянник Иакова герцог Монмут в июне 1685 г. высадился с войсками близ городка Лайм-Риджис и заявил о себе как о протестантском претенденте, большинство населения осталось пассивным и скорее поддерживало короля. Войска Иакова легко выиграли битву при Седжмуре, а судья Джеффрис в ходе «кровавых ассиз» предал суду жителей западных графств, поддержавших Монмута.
Иаков посчитал, что теперь может отделаться от парламента. Когда парламент отказался поддержать возвращение к католичеству, Иаков назначил перерыв в его работе на полтора года, после чего вовсе распустил и попытался править без него. Лондонская толпа подбадривала оппонентов короля и сжигала изображения папы, но к восстанию не переходила.
Затем в конце 1687 г. вторая жена Иакова, Мария Моденская, объявила о своей беременности. Многие в Англии приходили в ужас от перспективы появления католической династии, но для одного голландца, Вильгельма Оранского, фактического короля Нидерландов, появление нового наследника было угрозой самому его существованию. Вильгельм был женат на Марии, дочери Иакова от первого брака с Анной Хайд, и ожидал, что она после смерти отца станет английской королевой, что позволит ему получить поддержку Англии в смертельной борьбе против агрессии Людовика XIV. Заполучив же католического наследника, Иаков мог легко поддаться искушению заключить полноценный союз с Людовиком (или дать себя подкупить, как его брат Карл).
Чтобы сохранить Голландию свободной, Англию надо было оставить протестантской. Вильгельм быстро вошел в тайные сношения с несколькими знатными англичанами. Сделка была заключена: его пригласят вторгнуться в Англию в обмен на обещание свободного парламента. Тем временем он попытался получить поддержку со стороны извечных соперников Франции – Габсбургов – и даже у самого папы. Когда 10 июня 1688 г. то, чего так опасались, произошло – у короля родился сын Джеймс Фрэнсис Эдвард Стюарт, – план уже был полностью готов.
30 июня Вильгельм получил приглашение. Вторжение было обставлено с изрядным хитроумием. Габсбургов и папу уверили, что это антифранцузский шаг, а не Крестовый поход против католичества. Англичане, в свою очередь, были уверены в обратном.
«Эта наша экспедиция предназначена не для чего иного, как для обеспечения собрания свободного и законного парламента в возможно более короткие сроки… Нашим предприятием мы стремимся добиться лишь сохранения протестантской веры… при справедливом и законном правительстве».
Флот Вильгельма под предводительством марионеточного английского адмирала был так велик, что одновременно салютовал портам Дувру и Кале. Удачная смена направления ветра позволила ему уклониться от противостояния с настоящим английским флотом, остававшимся верным Иакову, и армия Вильгельма высадилась в Бриксхеме 5 ноября 1688 г. Голландец тут же без боя взял Эксетер.
«Голландская армия, состоявшая из людей, родившихся в разных климатических зонах и служивших разным флагам, имела для островитян вид одновременно гротескный, внушительный и устрашающий… Жители Эксетера, никогда не видевшие так много представителей африканской расы, с удивлением смотрели на темные лица в искусно вышитых тюрбанах с белыми перьями. Затем с обнаженными палашами подъехал эскадрон шведских всадников в черной броне и меховых плащах».
После трех недель игры в кошки-мышки Вильгельм беспрепятственно вступил в Лондон во главе собственной армии, приказав всем английским войскам держаться от Лондона в двадцати милях.
«Голландская “синяя гвардия” заняла все посты вокруг Уайтхолла и Гайд-парка; и Лондон пребывал под голландской военной оккупацией полтора года».
Очевидно было, что принц Оранский и его армия – чужеземцы, но простые лондонцы отчаянно стремились избежать повторения событий 1642–1645 гг., так что предпочли поверить в то, что он явился лишь уничтожить папство, сохранить их права и свободы – и восстановить свободный парламент, чтобы король и народ могли процветать.
Посвященная принцу Оранскому баллада «Добро пожаловать в Лондон», 1688 г. На мелодию «Двух английских путешественников». Бодлианская библиотека, Wood E25, f. 118
Обещанный свободный парламент был действительно созван, но кулуарно Вильгельм дал парламентариям понять, что если они примут неверное решение, то он вместе со своей «синей гвардией» отправится домой, предоставив англичанам самим расхлебывать ситуацию. В результате 11 апреля 1689 г. он и его супруга Мария были коронованы как соправители.
Вильгельм пришел в Англию только потому, что отчаянно нуждался в ее военной мощи против Франции. Понимая это, члены парламента смогли достичь эпохального соглашения: парламент даст деньги на войну, но только при условии контроля над армией. Именно так парламентарии пытались прижать в 1639 г. Карла I, что привело к гражданской войне. Через пятьдесят лет Вильгельм III, больше интересовавшийся спасением Голландии, чем управлением Англией, согласился на выдвинутые условия.
Теперь чем больше страна тратила на войну, тем больший процент налоговых поступлений контролировался парламентом. Парламентарии с радостью поддержали войну против Франции, что нашло отражение в учредительных документах Банка Англии (1694).
Вильгельм – естественно, в первую очередь благодаря собственной «синей гвардии» – разбил Иакова и его армию, в состав которой входили французские полки, в битве на реке Бойн в Ирландии 1 июля 1690 г. Англо-нидерландский флот впоследствии тоже одержал победу над французским, и в результате Людовик XIV вынужден был отступить из Нидерландов и признать Вильгельма королем Англии.
Теперь его положение было обеспечено, но у Вильгельма не было детей. В 1702 г. ему наследовала его свояченица Анна – явно промежуточный вариант, поскольку ее последний ребенок умер в 1700 г. и она была уже не так молода, чтобы родить снова. Проблема наследия встала ребром, и парламент сделал свой ход. Со времен Великой хартии вольностей и парламентов де Монфора элита Англии состязалась за власть с королями страны. Теперь исход битвы наконец был определен. Акт о престолонаследии устранял из претендентов на престол всех католиков, и королем Англии стал Георг – немец, сын Софии Ганноверской, правнучки Иакова I, обошедший 56 более прямых претендентов на трон из числа Стюартов.
Новый баланс власти между королем и парламентом породил уникальное предложение для международных финансовых рынков. В Англии – и только в Англии – ваши ссуды получали гарантии со стороны как короля, что обеспечивало традиционную стабильность, так и парламента, представлявшего более широкую государственную элиту. Эта элита, сосредоточенная в крупнейшем городе Западной Европы своего времени, веками привечала успешных торговцев и относилась к управлению страной как к бизнесу.
Английской политике более не мешала сомнительная идеология. С англичан ее было уже достаточно. Они продолжали называть друг друга вигами и тори, но это были просто удобные клички политических оппонентов.
«Министерство, носившее название тори, ничем не отличалось от министерства, состоявшего из вигов… Вопрос состоит не в том, кто будет королем, но в том, кто получит доходные места при короле».
Во всех остальных странах Европы королевские правительства взимали налоги с тех, кто зарабатывал деньги, и перенаправляли средства политически надежным наследственным элитам.
В Англии же парламент облагал налогом тех, кто зарабатывал деньги, и направлял эти средства обратно им.
Европейцы начали заимствовать слово «джентльмены» для характеристики странного нового сочетания аристократов и людей бизнеса, не существовавшего в то время более нигде.
Парламент платил по своим долгам, а не отказывался от них (как это сделала Франция в 1759 и 1770 гг.), так что ему охотно ссужали деньги – движущую силу войны. Великая борьба за империю в XVIII в. была выиграна не из-за какого-то внутреннего превосходства Англии над Францией, но потому, что Англия могла получать гораздо более дешевые кредиты. Правда, это была уже не Англия.
В 1707 г. эта «новая сущность, запрограммированная на торговлю и войну» (как выразился историк Брендан Симс) официально получила новое название – Великобритания. Элита равнинной Шотландии хотела получить договор о свободной торговле с богатой Англией, места в могущественном лондонском парламенте и «откат». И все это получило.
Новый союз полностью изменил Англию. Когда Даниель Дефо путешествовал по новому королевству и писал первый путеводитель по нему – «Путешествие по всему острову Великобритания» (1724–1727), он описывал англо-шотландскую границу как пустую формальность, а Северную Англию и Шотландию рассматривал вместе. Граница, как водится, проходила по Тренту. Переправу через Трент Дефо сравнивал с пересечением Руби- кона.