Однако когда дело дошло собственно до референдума, то парламентская элита объединилась, а большинство избирателей все еще считали, что эта элита лучше них знает, что делает. Выйти из ЕЭС пожелали только ультралевые и сторонники Пауэлла (которые преспокойно работали сообща).
«Наиболее активно идею выхода отстаивало левое крыло лейбористов во главе с Тони Бенном. Они применяли аргументы, очень похожие на те, что используются сейчас правыми сторонниками Брексита».
Маргарет Тэтчер на митинге на Парламент-сквер, 9 марта 1975 г. (© Harry Prosser / Mirrorpix)
«Если мы выйдем из сообщества сейчас… нам придется сказать: “После того как мы нарушили соглашение, мы хотим заключить другое, на иных условиях – условиях свободной торговли”. Подобные действия нанесли бы репутации Британии серьезный удар… Если объединение с Европой может привести нас к триумфу, любой, кто разделяет это мнение, должен прийти на участок и сказать свое “да”».
В итоге англичане проголосовали за то, чтобы остаться в Европе, еще активнее, чем шотландцы и валлийцы.
Однако результат референдума не мог остановить общего упадка. Эмиграция превысила иммиграцию. Население Лондона продолжало уменьшаться, целые улицы практически вымирали. Инфляция достигла 26 %. В Северной Ирландии армии удавалось лишь до определенной степени снизить уровень жестокости, в то время как ИРА, казалось, могла взрывать бомбы в любом английском городе по своему выбору. Великобритания обратилась за поддержкой к МВФ, став «больным человеком Европы».
«Британия – это трагедия… Они дошли до попрошайничества, ростовщичества, краж».
Действительно южноанглийская популярная музыка? Выступление группы The Sex Pistols в клубе Paradiso. Амстердам, 6 января 1977 г. Фотография Кена Сяука (© Creative Commons / Anefo)
Незначительное большинство лейбористов было сведено на нет на дополнительных выборах, но они отчаянно цеплялись за власть, обещая немедленные референдумы по самоуправлению в Шотландии и Уэльсе, увеличение числа членов парламента для Ольстера и непропорциональные государственные расходы для всех трех регионов в соответствии с так называемой «формулой Барнетта».
Как и в 1910 г., консерваторы могли лишь беспомощно наблюдать за общенациональным упадком и распадом, несмотря на большинство в Англии. Неудивительно, что и в политике дела обстояли неважно. В письмах в газету Daily Telegraph генерал сэр Уолтер Уокер предлагал патриотично настроенным гражданам обратиться против «троянского коня коммунизма в нашей среде, чьи адепты, подобно червям, прогрызают себе путь наружу». Популярная культура отражала ощущение общенационального упадка и предстоящих конфликтов. В 1950–1960-х гг. англичане пели о мире, любви и надежде, как и американцы. Сейчас же панки просто хотели злиться и уничтожать – и они пели с настоящими, вовсе не нормативными южноанглийскими акцентами.
Во время наполненной забастовками «зимы тревоги» 1978 г. не хоронились трупы, не убирался мусор, но Великобритания тем временем возвращалась к будущему. В то время победа Маргарет Тэтчер на выборах 1979 г. казалась настоящей революцией, но это было всего лишь возвращение к обычному положению дел.
Прощайте, 1960-е и 1970-е. Небольшое, но очень важное различие: в 1979 г. в Шотландии и Уэльсе появились парламентарии-националисты
Бунты 1981 г. в Брикстоне и ливерпульском районе Токстет возникли из-за противостояния полиции и молодых чернокожих; в обоих случаях к бунтам быстро присоединились и молодые белые (© David Hoffmann Photo Library)
Политическая карта 1979 г. очень напоминала карту двадцатилетней давности, но это только доказывало, в какой тупик зашла английская политика. А вот вне парламента все очень изменилось: огромная и трудноразрешимая безработица, упадок общественной дисциплины.
Однако стоило Тэтчер выиграть свои первые битвы, как южная культура вернулась: почти в мгновение ока все старое и роскошное вновь вошло в моду. Подобно статье 1954 г. «Нормативное и ненормативное», в «Руководстве Слоун-Рейнджера» 1980 г. объяснялось, что если проявлять на публике нужный уровень культуры, то можно попасть в элиту: так мог бы говорить в 1170 г. нормандец с амбициозным потомком англосаксов. Англичане из пригородов начали носить вещи, о которых прежде никогда не слышали, – сапоги-веллингтоны Hunter и пальто Barbour – в знак принадлежности к культуре.
Все это могло быстро закончиться. Спустя два года после прихода Тэтчер к власти рейтинги Тэтчер упали до предела. Затем аргентинская военная хунта, воодушевленная урезанием британских расходов на оборону и желавшая вызвать прилив патриотизма в народе, оккупировала Фолклендские острова. ООН, ЕЭС и Содружество наций поддержали Британию. Никто не ожидал настоящей войны, даже после мобилизации британского флота. Однако оба правительства не собирались отступать, и небольшая война все-таки случилась.
Слева: Питер Йорк, «Руководство Слоуна-Рейнджера» журнала Harpers & Queen. Ebury Publishing, 1982. Справа: обложка журнала TV Times (Thames / LWT area) за апрель 1983 г. Экранизация романа Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед» (студия Granada Television) с Джереми Айронсом и Энтони Эндрюсом в ролях Чарльза Райдера и Себастьяна Флайта
Неудивительно, что, поскольку 4,71 % ВВП Великобритании по-прежнему шло на военные расходы (а в ФРГ, например, 2,63 %), вооруженные силы страны все еще смотрелись достойно. Победа в войне сыграла свою привычную роль, изменив статус вождя победителей. Многим казалось, что после десятилетий безнадежной деградации наступило возрождение. По итогам выборов 1983 г. протэтчеровских членов парламента от Англии оказалось вдвое больше, чем лейбористов. Теперь партия Юга могла делать все, что ей заблагорассудится.
После начала промышленной революции уголь и работающие на угле отрасли промышленности позволили Северу Англии и неанглийским частям Британии бросить вызов политической гегемонии Юга. Национальному союзу шахтеров небезосновательно приписывалась ведущая роль в свержении предыдущего южного правительства в 1972–1974 гг. Настало время их добить.
В 1984 г. 200 тысяч шахтеров начали забастовку против планов закрытия шахт. Возглавлял их Артур Скаргилл – йоркширский демагог, который только что перебрался из штаб-квартиры Национального союза шахтеров ближе к центру забастовки – в Шеффилд. Только 1 % бастующих работал на Юге (в Кенте), так что линия фронта была очевидна: внутренним врагом Тэтчер вновь стал английский Север (разумеется, вместе с кельтскими союзниками).
Артур Скаргилл с шахтерами в Барнсли, 15 сентября 1984 г. (© PA / Alamy)
Противостояние было таким напряженным, что, когда в его разгар ИРА в Брайтоне чуть не взорвала Тэтчер, некоторые британцы открыто выражали сожаление об их неудаче. Однако правительство одержало победу: шахтеры проиграли, шахты на Севере были закрыты, и Юг снова выдвинулся на те же роли, что и до начала промышленной революции, готовый к будущему, в котором требовалось не сырье, а образование и навыки.
В 1986 г. на Юге появилось 449 тысяч новых рабочих мест, а на Севере – только 83 тысячи. Меж тем «право выкупа» – программа, введенная Тэтчер в 1980 г. и действующая до сих пор, которая позволила арендаторам муниципального жилья по дешевке выкупать свое жилье, – еще более усугубила старинные культурные различия, поскольку оказалась гораздо более популярной на Юге (где арендаторы часто имели соседями собственников дорогого жилья), чем на Севере (где выгоды программы нередко были неочевидными).
А затем Юг окончательно оторвался. 27 октября 1986 г. Сити навсегда изменился в результате «Большого взрыва». Была введена электронная торговля, отменены различия между маклерами и брокерами, на биржу допустили иностранные фирмы. Теперь естественные преимущества Лондона засияли во всем своем блеске. Различия между Севером и Югом вновь стали предметом публичного обсуждения, как в 1930-х гг. Фанаты лондонских клубов нередко встречали гостей с Севера скандированием: «Вы все на пособии!»
Персонаж Гарри Энфилда по прозвищу «Куча денег» (Loadsamoney), к разочарованию создателей телепередачи, стал настоящей иконой для новых богатых собственников жилья с Юго-Востока страны. 25 апреля 1988 г. (© Mirrorpix / Alamy)
После третьей победы на выборах в 1987 г. Тэтчер посчитала себя неуязвимой и объявила, что собирается и дальше продолжать реализацию своих планов. Но что ей еще оставалось делать? Север был разгромлен, а процветающий Юг находился под ее полным контролем. Помахивая своей легендарной сумочкой, она добилась значительного сокращения выплат Великобритании в кассу ЕЭС. Британия оставалась важнейшим партнером США, а холодная война уже явно близилась к концу: Тэтчер первой признала нового советского лидера Горбачева «человеком, с которым мы можем иметь дело».
Причина, по которой она считала необходимым остаться на посту, состояла в том, что Тэтчер на самом деле вовсе не была типичным британским консерватором. Сильнее всего на нее повлиял не Дизраэли, не Солсбери, не Черчилль, а пожилой австрийский экономист Фридрих фон Хайек, кумир американских правых.
«Самая убедительная критика социалистического планирования и социалистического государства, которую я прочитала в то время [в конце 1940-х] и к которой я с тех пор неоднократно возвращалась, содержалась в “Дороге к рабству” Фридриха фон Хайека».