ря на то что территориально Сун была меньше, чем Тан, – по размеру она фактически была равна Цинь, – население увеличилось до 100 миллионов, что превышало численность населения в Тан по меньшей мере на 30 миллионов [2].
Сын и преемник Тай-цзуна, император Чжэнь-цзун (пр. 997–1022) заключил мир с киданями в 1004 году. Согласно этому договору династия Ляо должна была получать существенные ежегодные выплаты в знак доброй воли. Таким образом Сун купила себе больше 100 лет относительного мира; относительным он был потому, что тибетцы не прекращали ей досаждать. Кроме того, хотя царство Дали, находившееся на территории нынешней провинции Юньнань, поддерживало сердечные взаимоотношения с Сун, на северо-востоке набирало влияние полукочевое племя воинов чжурчжэней. Однако в целом миролюбие и щедрость Сун к тем, кто ей покорялся, сослужили династии добрую службу.
Во времена четвертого императора Сун на сцене появился один из недавно назначенных императорских советников по финансовым вопросам по имени Ван Аньши (1021–1086). Линь Юйтан, эссеист ХХ века, писал, что Ван «был любопытным человеком, с крайне необычным умом и характером. Он был прилежным студентом, хорошим специалистом (за исключением филологии, которую он ненавидел) и безусловно крупным поэтом. К несчастью, мессианское чувство долга соединялось в нем с прискорбным недостатком такта и неспособностью ладить с другими людьми… Рассказывают, что он никогда не менял одежду. Как-то раз его друзья отправились с ним в купальню при храме. Пока он был в ванне, они тайком оставили ему чистую одежду, чтобы проверить, заметит ли он подмену. [Ван Аньши] вышел из ванны и надел новое платье, совершенно не заметив поступка друзей» [3].
Согласно другой истории, император пригласил своих министров отобедать у пруда; была заранее приготовлена наживка, чтобы каждый из них мог поймать рыбу, которую ему затем приготовят на обед. Ван Аньши, которому было лень рыбачить, съел наживку.
Проведя на государственной службе несколько десятилетий, Ван Аньши обратил внимание на то, что накопление большого количества земли влиятельными семьями позволяет им эксплуатировать тех, кто эту землю возделывает. Он не понимал, почему богатые заслуживают бо́льших владений, чем другие люди. Кроме того, он заметил, что богатые умело избегают уплаты налогов, и бремя этих выплат ложится на плечи тех, кто меньше всего способен его выдержать. Конфуцианские нравственные примеры и обряды не могли решить эти проблемы; только легистские методы были способны привести к социальной справедливости и равенству.
Лазейки для богатых в налоговом законодательстве должны быть уничтожены, доказывал он в длинном меморандуме для императора. Это обеспечит управляющие органы империи средствами, из которых можно будет оплачивать работу простых людей – например, на строительстве или ремонте Великих Стен. Роскошные свадьбы и похороны, которые богатые люди оправдывают конфуцианскими правилами благопристойности, следует запретить – они вызывают стыд у получающих низкое жалованье чиновников низшего звена, поскольку те не в состоянии соответствовать столь расточительным стандартам, и делают их уязвимыми для искушений взяточничества и подкупа. Чиновникам низшего звена следует в целом больше платить. Государство должно ссужать деньгами крестьян, причем на лучших условиях, чем те, что предлагают им богатые ростовщики. Также следует учредить общественные зернохранилища и другие ведомства, пекущиеся об общественном благе. Ван Аньши предложил систему баоцзя 保甲, в которой десять домохозяйств соединялись в единую группу, цзя 甲, а десять цзя – в бао 保, для взаимной защиты, сбора налогов и обеспечения законности. Эта концепция взаимной защиты, слежения и коллективной ответственности по сей день продолжает формировать идеи политического и социального устройства, примером чего могут послужить вездесущие городские местные комитеты в КНР.
Неоконфуцианцы, как стали называть наследников закоснелого конфуцианца Хань Юя, считали идеи Вана такими же возмутительными, как его неопрятность и отвратительные привычки в еде. Их оскорблял его отказ от идеала образованного чиновника как человека, погруженного в обучение и мораль, но лишенного специальных умений. Однако он пользовался благосклонным вниманием шестого императора Сун, 20-летнего Шэнь-цзуна (пр. 1068–1085), и при его активной поддержке составил законопроекты, в которых содержались все эти идеи.
Через год после смерти Шэнь-цзуна в 1085 году враги Ван Аньши при дворе убедили регента, правившего от имени Чжэ-цзуна (пр. 1085–1100), маленького сына и наследника Шэнь-цзуна, отправить Ван Аньши в отставку и завершить длившийся 20 лет эксперимент. Бюрократическая волокита уже разрушила большую часть его программы. Вскоре после выхода в отставку Ван умер.
Однако, когда Чжэ-цзун стал править самостоятельно, он велел ученикам Ван Аньши продолжать реформы. Сменивший его на троне Хуэй-цзун (пр. 1100–1126) продолжал поддержку реформ до тех пор, пока раздраженные придворные консерваторы вновь не захватили контроль над системой.
Историки по сей день спорят по поводу идей и характера Ван Аньши. Опередил ли он свое время и был ли протосоциалистом, как утверждал Мао? Или он был непрактичным мечтателем? Или шарлатаном? Многовековое наследие этого необычного политического мыслителя включает в себя сохранение учреждений, финансируемых из государственной казны: сиротских приютов, больниц, школ, кладбищ и зернохранилищ.
Последователям Хань Юя досталась честь смеяться последними. Неоконфуцианцы завершили начатое в эпоху Хань преобразование философии конфуцианства в государственную идеологию. Поклоняясь мифическим императорам Яо и Шуню, а также князю Чжоу, они подчеркивали важность ритуалов для всех и каждого, начиная с самого императора. Обряды распространяли конфуцианские нормы и укрепляли социальную иерархию. В частности, деревенские состязания лучников – один из древнейших ритуалов китайской аристократии – нельзя было провести без соответствующей церемонии.
Самым влиятельным мыслителем неоконфуцианства был Чжу Си (1130–1200). Будучи начитанным и в области буддизма и даосизма, он заимствовал духовные традиции и из этих течений. По его мнению, космическая сила или «энергетическая субстанция» ци, включающая в себя пять активных элементов – металл, дерево, воду, огонь и землю, – существует наряду с ли 理, принципом-понятием, включающим в себя такие конфуцианские идеи, как благопристойность и добродетельность. Как и Мэн-цзы, Чжу Си считал, что люди по сути своей добры, и через соответствующее поведение и нравственное совершенствование любой может развить в себе благородный дух. Также подобно Мэн-цзы Чжу Си полагал, что цзюньцзы, благородный человек, обязан восстать или высказаться против безнравственного или низкого поведения правителя.
В 1195 году один влиятельный министр назвал учение Чжу Си «школой лжи» и запретил всем его последователям занимать государственные должности. Вскоре после этого Чжу Си умер. Через несколько десятилетий ему посмертно вернули благосклонность и одобрение, и его идеи стали официальной доктриной. Конфуцианский канон – составленный с помощью Чжу Си список «Четверокнижие» и «Пятикнижие» – включал в себя «Аналекты» и работы Мэн-цзы, а также «Книгу Песен», «Книгу Перемен» и «Книгу Церемоний»; он стал основой экзамена для кандидатов на государственную службу.
Враждебная придворная политика настолько поглощала все мысли правителей Сун, что они не заметили грозовых туч, собирающихся на севере, где набирало силу чжурчжэньское государство Цзинь (Золотое). В 1122 году Сун объединилась с Цзинь против династии Ляо, на которую они предприняли совместное наступление. Сун и Цзинь договорились разделить территории Ляо между собой.
В 1125 году Цинь, завоевав Ляо с минимальной помощью Сун, потребовала от Сун серьезную сумму серебром и шелком в уплату за часть территорий Ляо. Два года спустя Цзинь двинулась на столицу Сун, Кайфын. Армия Сун использовала изобретенный в эпоху Тан порох, в том числе и в «громовых снарядах» (петардах), но безрезультатно. Чжурчжэни похитили императора, его отца и около 3000 придворных и увезли на север. Мужчины-чжурчжэни насиловали и делали своими рабынями придворных дам Сун, а принцам Сун дарили пленных женщин киданей – это была месть киданям за насилие над женщинами чжурчжэней.
В эпоху Южной Сун земли к югу от Янцзы впервые в китайской истории стали политическим и культурным центром
Наследник Сун, по-видимому, взошел на трон под именем Гао-цзун в южном городе, известном сегодня как Ханчжоу. Предыдущий период стал называться Северной Сун. Новая Южная Сун сильно уменьшилась в размерах, утратив все территории к северу от реки Хуайхэ.
Среди самых преданных воинов династии был Юэ Фэй, который впервые отправился воевать против Ляо на севере в 1122 году, в возрасте 19 лет. Он был знаменит и своими воинскими умениями, и совершенным знанием «Искусства войны» Сунь-цзы. Некоторые приписывают ему изобретение стиля кунг-фу «орлиный коготь»[46], которым владели противники Джеки Чана в фильме 1978 года «Змея в тени орла».
В 1130 году некий знахарь возглавил крестьянское восстание, во время которого люди жгли рынки и храмы и убивали ученых, монахов и богатых землевладельцев. Его самого убил разбойник, который продолжил неистовствовать по-своему. В 1135 году Юэ Фэй восстановил порядок, использовав сочетание военной стратегии, предложений о помиловании, взяток и засад. Двор наградил его благородным титулом, но Юэ Фэй не желал почестей – он хотел идти на север, чтобы отнять у Цзинь прежние территории Сун. Император, который на тот момент вел переговоры о новом соглашении с Цзинь, отказал ему.
К 1138 году переговоры между Сун и Цзинь потерпели крах. Юэ Фэй наконец-то стал готовиться к походу на север, когда завистливые соперники при дворе обвинили его в том, что он замыслил восстание. Во время допроса он сорвал с себя верхнее платье, чтобы продемонстрировать самую знаменитую татуировку в истории Китая: «Служить стране с предельной преданностью»,