Доступ к интернету стал шириться с середины 1990-х годов; с ним вместе росла и многоуровневая система слежения, контроля и цензуры, прозванная Великим китайским файерволом. КПК полностью контролировала выражение политических взглядов в сети и вне ее и пристально следила за религией, в то время как некогда всесторонний надзор за частной жизнью людей несколько ослаб. В 1997 году была декриминализована гомосексуальность, а в 2001-м Ассоциация психиатров Китая удалила ее из официального списка психиатрических заболеваний. Однако до сих пор поступают сообщения о насильственной репаративной терапии, да и предрассудки живы: некоторые школьные учебники продолжают чернить гомосексуальность как «социальную проблему» Запада, результат «духовной пустоты» капитализма [13]. На сленге гомосексуалов называют «товарищами», тунчжи 同志, что очень раздражает КПК.
В первый год нового века КНР вступила во Всемирную торговую организацию, а Пекин получил право принимать у себя Олимпийские игры 2008 года. В 2002 году Китай и Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) приняли на себя обязательство «конструктивно» обсуждать претензии на спорные острова, рифы и отмели в Южно-Китайском море. Пока гигантские часы на площади Тяньаньмэнь отсчитывали дни, часы, минуты и секунды до Олимпийских игр, западные комментаторы вновь взволнованно провозглашали новый век открытости, капитализма и демократизации, как они уже делали это в начале 1980-х. Некоторые называли Олимпийские игры «выходом в свет» для КНР.
Годовой объем ВВП на душу населения в американских долларах составлял 156$ в 1978 году, перевалил за 1000$ в 2001-м и достиг 3832$ в 2009-м [14]. К этому времени КНР могла похвастаться самой высокой численностью городского населения в мире: она составила около 600 миллионов человек, многие из которых могли стремиться к ценностям среднего класса – собственному жилью и путешествиям за границу. Около 40 % населения в возрасте до 30 лет знали лишь растущий уровень жизни и расширяющиеся возможности. Однако оставались и проблемы – такие, как усугубление неравенства между городскими и сельскими территориями; кроме того, несмотря на растущие доходы, высокие цены держали фактическую бедность выше уровня, заявленного официальной статистикой. Быстрое развитие также привело к увеличению эксплуатации и ухудшению уровня безопасности на рабочих местах, а также к насильственным, порой незаконным закупкам девелоперами пахотной земли. Становились очевидными издержки экономического чуда для окружающей среды: уровень загрязнения воздуха, почвы и воды резко вырос. Коррупция среди официальных лиц сыграла свою роль: вновь появилась проституция и наркомания, мужчины стали заводить наложниц, распространилась торговля людьми и венерические заболевания.
Более того, с 1990 по 2000 год налоговое бремя на крестьян увеличилось в пять раз, как замечают авторы Чэнь Гуйди и У Чуньтао в своей книге «Утонет ли лодка в воде?» (Will the Boat Sink the Water?), ставшей бестселлером и затем запрещенной в Китае. В 2000 году средняя цифра налога составляла 146 юаней на человека – в шесть раз больше, чем налог для жителей городов с более высокими зарплатами. Сельские жители облагались также 93 категориями различных дополнительных платежей, в том числе сбором на финансирование деятельности сельской Лиги коммунистической молодежи [15]. Название книги взято из высказывания императора династии Тан Тай-цзуна, который сравнил крестьянство с водой, а государство – с лодкой: «Вода держит на себе лодку, но она может ее и потопить».
В 2002 и 2003 году соответственно Ху Цзиньтао (р. 1942), инженер-гидроэнергетик, добившийся известности через Лигу коммунистической молодежи, и Вэнь Цзябао (р. 1942), инженер-геомеханик и бывший протеже Ху Яобана, стали генеральным секретарем КПК и председателем государства. Вэнь Цзябао снизил налоговое бремя для работников сельского хозяйства и обеспечил контроль за мерами по уменьшению неравенства в доступе к здравоохранению и образованию. Ху Цзиньтао торжественно пообещал поощрять свободное от конфликтов «гармоничное социалистическое общество», при этом подавляя инакомыслие и пресекая деятельность зарождающихся гражданских сообществ – юристов, специализирующихся на правах человека, активистов и неправительственных организаций, работающих в области окружающей среды и прав трудящихся. Однако же только в 2005 году, согласно статистике, опубликованной на эту тему Министерством общественной безопасности, по всей стране произошло около 87 000 протестов, или «массовых инцидентов», – число, в десять раз превышающее статистику предыдущего десятилетия [16].
Мировой финансовый кризис 2007–2008 годов стал настоящим подарком для пропагандистов КПК, утверждавших, что он выявил пороки капиталистической системы. Однако год олимпийской гордости для КНР выявил точки напряженности в ее системе. И Синьцзян, и Тибет попеременно сотрясали волнения, подавляемые властями.
В мае 2008 года землетрясение магнитудой 8 баллов опустошило провинцию Сычуань. Погибли около 90 000 человек, в том числе более 5000 детей, многие из которых не смогли выбраться из школьных зданий, крошившихся, по свидетельствам очевидцев, подобно тофу. Политика «одна семья – один ребенок» означала, что мало кто из этих детей имел братьев или сестер. Неологизм шиду 失独 («потеря единственного») выразил безутешное горе родителей, потерявших единственного ребенка. Было ясно, что неустойчивость «зданий из тофу» стала результатом того, что чиновники разворовывали средства на их строительство.
Государственная коррупция выявилась и в скандале с испорченным молоком, разразившемся в июле 2008 года: сотни тысяч людей, включая 54 000 младенцев, пострадали от повреждения почек, вызванных сухим молоком, в котором настоящее молоко заменили на меланин (меланин увеличивает содержание белка и рыночную стоимость разбавленного водой сухого молока). Прошло меньше 20 лет с тех пор, как студенты призывали КПК «продать “мерседесы” и спасти народ», но коррупция лишь усугубилась.
Футуристический стадион «Птичье гнездо», принимавший Олимпийские игры 2008 г., соавтором которого выступил архитектор Ай Вэйвэй. Позже художник впал в немилость у режима – отчасти за то, что расследовал детские смерти во время землетрясения в Сычуани, – и покинул страну в 2015 г.
КПК подвергала цензуре сообщения об этом и других делах и ощетинивалась в ответ на критику из-за рубежа. Ничто не должно было испортить великий праздник. 8 августа 2008 года на церемонии открытия игр, постановщиком которой стал режиссер Чжан Имоу, зрители увидели поющих конфуцианцев и марширующих воинов Терракотовой армии, флот Чжэн Хэ, «четыре великих изобретения», пышное огненное шоу и многие другие сцены, разыгранные тысячами выступающих, двигавшихся и танцевавших с идеальной синхронностью, – величественное зрелище единства, триумф национальной гордости.
Историк Сыма Цянь писал: «Отказ одного достойного человека перевешивает согласие большинства» [17]. Лю Сяобо – культуролог, ставший демократическим активистом, – попадал в тюрьму и трудовые лагеря и выходил из них начиная с 1989 года. Теперь он помог составить проект манифеста «Хартия-08», названного так в честь диссидентской чешской Хартии-77. Манифест подписали более 300 представителей интеллигенции, активистов и официальных лиц; он был опубликован в декабре 2008 года и призывал «не проводить улучшающие реформы существующей политической системы, а положить конец некоторым из ее сущностных характеристик, в том числе и однопартийному правлению, и заменить их системой, основанной на правах человека и демократии» [18].
Лю Сяобо арестовали и в 2009 году приговорили к одиннадцати годам тюремного заключения за «подстрекательство к свержению государственной власти». В 2010 году ему заочно присудили Нобелевскую премию мира. Он умрет от рака печени в 2017 году, все еще находясь в заключении.
Экономический рост продолжался, и в 2010 году Китай обогнал Японию – страну со второй по величине экономикой в мире. Однако гнев, вызванный коррупцией, тоже рос. Доступ к интернету – к 2011 году в Китае было 513 миллионов пользователей, почти половина из них зарегистрирована на сайте микроблогов Weibo – осложнил для КПК попытки скрыть коррупционные преступления. 23 июля 2011 года два скоростных поезда столкнулись недалеко от восточного города Вэньчжоу. Шесть вагонов сошли с рельсов, два упали с виадука с высоты около сорока метров. Десятки людей погибли, многие были ранены. Ехавший в поезде студент послал на Weibo сигнал бедствия, привлекший внимание международных СМИ. Другие микроблогеры публиковали видео, на которых рабочие закапывают сошедшие с рельсов вагоны под виадуком, обвинив власти в том, что они фактически скрывают улики. В официальных СМИ о крушении сообщили очень коротко; «Жэньминь жибао» даже опубликовала редакционную статью против стремления к «запятнанному кровью ВВП». Затем освещение этого события в СМИ резко прекратилось, и началась новая кампания против «распространения слухов в интернете» [19].
В самом сенсационном деле о коррупции был замешан Бо Силай (р. 1949), член политбюро, чей отец Бо Ибо участвовал в Великом походе вместе с отцом Си Цзиньпина. Обходительный и харизматичный Бо был секретарем партии в юго-западном округе Чунцин и с энтузиазмом пропагандировал ретрореволюционную «красную» культуру. В результате антикоррупционной кампании был снят с должности начальник его Бюро общественной безопасности, чья жена предоставила следователям фотографии мужа в постели с несовершеннолетними проститутками и сообщила о местонахождении его незаконных богатств (зарытых под их прудом с золотыми рыбками) [20]. После того как жена Бо Гу Кайлай в 2011 году убила британского делового партнера, якобы отказавшего ей в просьбе помочь перевести за границу значительное и нечестно нажитое состояние этой семейной пары, и Бо и Гу приговорили к пожизненным срокам.
11 октября 2012 года Мо Янь (р. 1955), бывший солдат НОАК, стал первым живущим в материковом Китае писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе. В своей речи при получении премии в Стокгольме он сравнил цензуру в КНР с «необходимыми проверками» службой безопасности аэропорта. Несколько недель спустя сайт The New York Times столкнулся с этими «необходимыми проверками» за обнародование информации о том, что семья Вэнь Цзябао накопила состояние по меньшей мере в 2,7 миллиарда долларов [21]. В следующем месяце Ху Цзиньтао предупредил, что бич коррупции, если ее не обуздать, может «привести к краху партии и к падению государства» [22].