Слышу абракадабру и выронив из рук баночку оборачиваюсь.
– Вас тут всех обучают подкрадываться незаметно?
Женщина, которой уже под пятьдесят или того больше смотрит на меня с удивлением, держа в руках огромный пучок зелени. Проходит мимо меня, выставляя с рабочей зоны, но не из кухни и продолжает, как ни в чем не бывало.
– Придется учиться, чтобы понимать.
– Не буду я ничего учить. Я здесь временно, – поднимаю несчастный стаканчик, который чудом не треснул от падения.
Она вновь смотрит, а потом начинает хихикать, занимаясь своими делами.
– Ты смешная. Но то, что ты тут, уже говорит о том, что ты останешься. Первое правило уже нарушено.
– О чем вы?
– Ты женщина, – осматривает меня с ног до головы. – Красива, женщина. Ты тут, – выносит она заключение.
– Ага, харам, или как вы это называете. Я уже в курсе. Будем считать, что я в гостях, или вообще по ошибке.
– Я знаю, молодого господина с пеленок. Не дурак. Не понимает, что делает, но в сердце знает.
Понять бы, что она имеет ввиду.
– Ладно, я очень голодна. Могу я съесть йогурт?
– Завтрак в восемь. Всегда, – четко проговаривает и шлепает баночкой по столу. – Второй завтрак в десять. Обед в час. Потом фрукты. Ужин в восемь. Поняла?
«Сплошные правила. А сам элементарные не соблюдает!»
– Поняла.
– Что умеешь делать?
– В каком смысле?
– Если не будешь тут помогать, Рания заберет тебя, как мою Муну. Будешь убираться.
– Так вы мама ее?
– Да. Агзам – садовник, мой муж. Мы служим этому дому всю нашу жизнь, Муна родилась и выросла тут. Господин очень добрый человек, несмотря на то, каким его видят другие, или каким он показывает себя.
– А похищает он людей, потому что добра им желает?
– Здесь похищают иногда, чтобы жениться, девочка, о другом лучше не знать.
– Он меня спутал с кем-то и не пойми в чем обвиняет. И что-то мне подсказывает, что тут дело не в его любви ко мне. Тем более я уже помолвлена, – показываю ей свое кольцо, сама же смотрю на него и противно становится, от воспоминаний о том вечере.
– Уж лучше сними его. Запомни мой совет, не стоит идти против воли Всевышнего. Ты тут, значит так нужно.
– Это была воля Наиля, а не высших сил.
Женщина вновь смеется, а я принимаюсь за еду.
В голове всплывает мысль об уборке, точно. Мой шанс.
– Меня зовут Ульяна.
– Красивое имя. Меня Мадиной зови.
– Мадина, я на кухне не лучший помощник, лучше буду дом убирать.
– Господина не будет почти неделю, на твой счет указаний не было. А если и были, то Рания все скажет сама.
Мысленно радуюсь своей маленькой победе. Неделя! Если никто за мной не явится, то я легко уеду сама.
– Не нужно, Ульяна.
– Вы, о чем?
– Я – женщина. Я – наблюдательна. А ты открытая, как книга, твои эмоции можно считать очень легко. Чтобы ты не задумала, не делай этого. Дождись господина и не лезь в неприятности.
– Не знаю, что вы там думаете, но я и не планировала ничего.
– Вот ты где, – слышу скрипучий голос местного надзирателя. – Мадина, она тебе помогает тут?
– Нет, Рания. Сегодня я сама.
– За мной иди, будешь убирать дом.
Один – ноль, в мою пользу, Хаддад.
Подвал.
Из всех мест, этого огромного дома, она сказала, чтобы я вымыла его. Но когда я в него спустилась, трясясь от страха, мне показалось что песок и грязь тут были недавно принесенными. Слишком кучковато они лежали.
«Не удивлена.»
Выползла я оттуда только на обед, и под самый ужин. Стоит ли говорить, что не сильно болевшая спина ныла до ужаса.
«Зачем в доме такой большой подвал? Столько вещей в коробках. Стеллажей. Уверена там половину выкинуть можно. Чертова Рания».
Не помню, как я доносила ложку ко рту, потому что руки меня не слушались и легко опадали вниз.
Все, что успела сделать перед тем, как упасть на кровать и уснуть, это сходить в душ, потому что утонула бы в ванне не сопротивляясь.
– Вставай давай, – слышу крик этой ненормальной.
Разлепляю глаза, ощущая вчерашний песок в них и пытаюсь всмотреться в кривое от злости и пренебрежения лицо.
– Я не буду завтракать, могу еще пятнадцать минут поспать.
– Тогда, ты на пятнадцать минут раньше будешь вымывать то, что вчера не сделала.
Боже, я должна вынести это все ради спасения, ведь Наиль не говорил ничего о том, что я тут прислуга.
– Задолбала.
– Что ты там бормочешь? Я не знаю этого слова.
– И не узнаешь, – встаю, как была в халате, который распахнулся.
– Ах… шармута, неверная, прикройся, – верещит она.
– Ты в моей комнате, а тут я могу ходить, как хочу. Что-то еще?
Гневно смотрит на меня и что-то говорит на своем языке, уходя.
– Кошмар.
Снова повторный сценарий. Но в этот раз я убрала до конца и уже в шесть была свободна.
Выбираюсь на кухню и встречаю там Муну и Мадину.
– Бедная. Садись скорее.
Ставят стул передо мной и предлагают сок.
– Отдыхай. Ты свою работу сделала.
– Больше не пойду туда.
– Я попрошу Ранию, чтобы ты убирала второй этаж, первый за Муной.
– Спасибо Мадина.
– Пытаюсь понять, но никак не могу, в качестве кого ты в этом доме?
– Мне тоже интересно, поверь.
– Ульяна, – окликает меня Муна. Поворачиваюсь к ней. – Я проходила мимо дверей и слышала, как ты поешь. Очень красиво.
– Да, я занималась вокалом. Так, для себя. Люблю музыку.
– Споешь? Свои песни. Они такие красивые. Отличаются от наших.
– Не сегодня, хорошо?
– Конечно.
Второй день клонился к закату, а я мучила себя лишь одной мыслью-вопросом – меня что не ищут?
Почему? Как такое возможно?
Все перестало быть шуткой уже давно, но очередная ночь давила правдой. Пригибала к земле своей тяжестью моей участи. Какова она? Кто я для него? Чего он хочет? С кем он перепутал меня, раз уверен, что я предлагала ему свое девственное тело.
Это не меня он так ненавидит, а ту девушку. Не я должна быть тут. Не со мной должно происходить то, что происходит.
Вспоминаю его и мороз по коже. Да, он, безумно красив, и я не стану от страха говорить, что все показалось. Это чистая правда. В такого мужчину легко влюбиться, но мне кажется такие как он, если разбивают сердце, то это навсегда.
Оно не будет подлежать восстановлению.
Хотя откуда мне то знать?
Никита тоже был красив, а оказался подлым, мерзким бабником.
Но, если я и хотела избежать с ним свадьбы, то не таким путем. Вернусь и разорву помолвку в тот же день, но прежде узнаю, почему никто и пальцем не пошевелил ради моего спасения.
Утро было вновь пропитано отвратительным голосом Рании. Какая же она противная.
– Вставай лентяйка.
– Да встаю я.
– Сегодня убираешь комнаты на второй этаж.
«Уже лучше».
– Все комнаты. Но спальня хозяина – нет. Ее убирать Абаль. Ты нет.
Интересно, что это за служанка. Я не видела в доме больше никого, кроме тех, с кем уже успела познакомиться.
– А твой хозяин давал указания вообще такие, что я должна убираться? – задаю интересующий меня вопрос.
– Что? Споришь?
– Это называется – задать вопрос. Ну так что? Обязана ли я убираться? – складываю руки на груди и вижу, что она теряется в первую секунду, но быстро берет эмоции под контроль.
– Неповиновение – наказание. Плети.
– Мы что, в каменном веке? Какие плети?
– Наказание – плеть. Десять ударов. Хочешь?
– Ты не посмеешь, – она же врет?
– Я главная тут. Ты подчиняешься.
Нужно спросить у Мадины.
Выхожу из комнаты, быстро одевшись. Благо платьев у меня было достаточно. Не знаю, кто и когда их приносит, но я благодарна этому человеку.
Ближе к обеду я заканчиваю убирать, по-видимому, гостевую комнату и бегу в кабинет Наиля.
Не знаю, что именно я пытаюсь найти, но ищу.
Лезу в стол и там только бумаги, исписанные на непонятных языках.
Открываю каждый из трех ящиков слева от кресла, но там ничего.
Встаю, чтобы перейти к стеллажам и бьюсь ногой о стол пальцами. Вскрикиваю и хватаюсь за стопу, замечая, как под последним ящиком сместилась деревяшка от моего удара.
Тут же забываю про боль и склоняюсь туда. Убираю панель и вижу там маленький узкий сейф.
Ликую внутри и ставлю все на место. Времени нет. Но завтра я вернусь сюда.
Это мой ключ на свободу.
Если там мой паспорт и виза, то я уже одной ногой дома.
Настроение заметно улучшилось.
Прихожу на обед, быстро съедаю вкусный суп и тушеное мясо с овощами.
Рания с нами никогда не ест, поэтому мы еще немного болтаем.
– Ты сегодня странная, – замечает Муна.
– Ну не всегда же мне грустить.
– Ладно, – вот только Мадина глаз не спускает с меня. Откуда в ней столько проницательности? – Ты обещала спеть.
– Сейчас, только сначала скажите, а Рания тут главная почему? Неужели ей оказано такое доверие?
– Ее мать прислуживала бабушке Наиля. Когда та умерла, госпожа приказала, что Рания станет хозяйкой этого дома, пока Наиль не женится. Самар уважали все, она была хорошей женщиной, за ее преданность и дочери оказали доверие. Вот только она не стала похожей на нее. Слишком ядовита.
– Она сказала, что накажет меня, если не стану слушать – плетьми, это правда?
– Может. Рания сурова. Обреченно влюбленная женщина, никогда не смирится со своей участью.
Вот это да. Надо быть с ней аккуратней.
На следующий день, пробираюсь вновь в кабинет и немедля иду уже в известном направлении. Наиль приедет через три дня, у меня нет четкого плана. Еще пароль бы угадать.
Я узнала его день рождения, буду играть с этими цифрами. А дальше буду действовать, как придется.
Встаю на четвереньки и начинаю пытку. Записываю варианты использованных цифр на листок, чтобы туда-сюда не вводить одно и тоже.
Не знаю сколько проходит времени, но у меня затекают ноги и руки, а я в тупике.
Не отступлю.