– прохожего, который на ходу пил кофе;
– человека, который давал незнакомой девушке адрес в Париже;
– фитнесс-центр, в котором люди занимались бегом трусцой на тренажерах и при этом глядели телевизор, в зале одновременно работало четыре экрана;
– раскиданные по асфальту розы от брошенного букета;
– мусорный ящик, набитый отрезанными поросячьими и коровьими ногами;
– девчушку, которая бросала об стенку мячик, а рядом стоял ее папа и хвалил ее, какая она ловкая;
– продавщицу, которая обиделась, когда я сказал, что просил шоколадное мороженое, а она дает мне ванильное.
БЛИЗОСТЬ
Я чувствую себя воспрянувшим.
Впервые за долгое время у меня снова появилось такое чувство, что все может случиться. Сегодня я проснулся с мыслью о том, что все может случиться, что произойдет что-то необыкновенное – и притом обязательно хорошее.
Такое чувство у меня бывало только в детстве.
Может быть, так на меня подействовал этот город. А может быть, это благодаря моему брату.
Одно время мне казалось, что он не такой симпатичный, как я. Но теперь я уже так не думаю. Он отличный парень. Он желает мне только хорошего.
В последние дни мы много были вместе и хорошо проводили время.
Мы бросали «летающую тарелку» и бегали по траве. Мы разговаривали о том, как все было в детстве, и пришли к тому, что раньше все было иначе.
Все вещи были тогда проще, крупнее, но главное – не такие, как сейчас. Кое-что было лучше, чем теперь, а кое-что хуже. Как считает мой брат, не стоит утверждать, что раньше все было лучше, – это тупиковый путь.
Ему больше нравится слово «иначе».
А сегодня вечером он у меня научился стучать по доске.
Мы выключили телевизор и просто сидели и разговаривали. О девушках. Мой брат всегда говорил о них как-то расплывчато. С одной стороны, девушки ему нужны, а с другой – без них как бы и лучше.
Я сказал, что так у него ничего не получится. Невозможно ведь, чтобы у тебя была девушка и в то же время чтобы ее не было. Если это возможно, то только при условии, чтобы она согласилась так же относиться к тебе: чтобы ты был у нее и в то же время чтобы тебя как бы и не было.
Он рассказывал о своей последней девушке. Казалось уже, что все у них решено и оба согласны. Но тут мой брат передумал и все разрушил. И самое скверное, что он сам никак не может понять, почему он так поступил. Просто у него появилось такое чувство, когда ему стало казаться, что с другой девушкой все могло бы сложиться гораздо лучше. Все у них было о’кэй, но ему казалось, что могло бы быть еще лучше. С другой девушкой.
И тогда он повернулся и ушел.
А теперь он жалеет об этом. Дня не проходит без того, чтобы не пожалел.
Рассказав это, он примолк и долго сидел молча и только качал головой.
Мне стало его жалко.
Я достал доску-колотилку и осторожно поставил перед ним. Затем я протянул ему молоток, и, когда он его взял, посмотрев на меня с вопросительным выражением, я молча кивнул.
Тогда он начал стучать по доске. Он негромко заколачивал колышки, следуя какому-то сложному ритму, и не один раз перевернул доску. Ни он, ни я не сказали при этом ни слова.
Пока брат стучал по доске, я чувствовал с ним необычайную близость.
КИСКА
Сегодня мы разошлись каждый сам по себе.
Брат в одну сторону, я – в другую. Мы договорились встретиться попозже, а сейчас нам обоим захотелось побыть отдельно.
Я сижу на скамейке и гляжу на людей. Мне нравится видеть, как много есть людей, кроме меня. Что их так много других. Я испытываю к ним нежность. Большинство ведь стараются как могут.
Я тоже стараюсь как могу.
Возможно, я видел многих, кому приходится не сладко.
Бедных людей, людей печальных.
Нам бы следовало быть добрее друг к другу, причем не только в Америке. Во всем мире людям надо быть добрее друг к другу.
Вот я встаю и заговариваю с прохожими.
Многие делают вид, что не замечают меня, но многие отвечают.
Я спрашиваю у них, что для них имеет значение.
Кто-то говорит: «Love»[17].
Кто-то: «Friends»[18].
Кто-то: «My family»[19].
Один говорит: «Music»[20].
Другой: «Cars»[21].
Еще один: «Money»[22], но я вижу, что он иронизирует.
Один сказал: «Girls»[23].
Двое сказали: «Boys»[24].
Некоторые называют сразу две вещи: «Friends and family»[25].
Некоторые говорят, что не знают.
Я спрашиваю людей, думают ли они, что все в конце концов будет хорошо.
Некоторые просто качают головой, услышав такой вопрос, но некоторые все же отвечают мне, из них половина отвечает «yes», а половина – «nо».
Хотелось бы знать, насколько это репрезентативно для большинства населения.
Я покупаю себе молочный коктейль и выпиваю его на ходу.
Мои новые ботинки – это супер! «Найк» – это супер!
В этом городе полно названий разных продуктов. Отчасти это так оттого, что всюду развешаны рекламные щиты, отчасти потому, что конторы многих фирм находятся здесь.
Вот я прохожу мимо здания фирмы «Ролекс».
Я спрашиваю охранника у входа, можно ли зайти и посмотреть на часы, но он говорит мне, что единственное, что тут есть, – это мастерская. Должно быть, это гигантская мастерская. Однако он вежлив со мной. Вероятно, по моему виду можно подумать, что у меня есть средства, чтобы купить «ролекс».
Однажды обратив внимание на рекламы, я стал замечать их повсюду.
Это ужасно странно, но некоторые фирмы и продукты вызывают у меня чувство эмоциональной привязанности, а некоторые из них я даже люблю:
– «Найк»,
– «Ливайс»,
– «Вольво»,
– «Снэпл»,
– «Рэй Бан»,
– «Брио»,
– «Никон»,
– «Сони»,
– «Финдус»,
– «Кэннондейл»,
– «Ролекс»,
– «Рема 1000»,
– «Кархарт»,
– «Колгейт»,
– Би-би-си,
– «Бергхауз»,
– «Юниверсал Пикчерз»,
– «NRK»,
– «Уртекрам»,
– «Фэррис»,
– «Статойл»,
– «Эппл Макинтош»,
– «САС»,
– «Серландсчипс»,
– водка «Абсолют»,
– «Атомик»,
– «Фьелльревен»,
– «Соло»,
– «Банг Олуфсен»,
– «Юропкар»,
– «Штюсси»,
– «Мэсси Фергюсон».
Дело тут не только в рекламе. Некоторые из этих компаний производят продукцию, реклама которой мне никогда не встречалась. С ними у меня, сам не знаю почему, связано представление о чем-то хорошем. Некоторые мои симпатии определенно носят наследственный характер, как это, например, обстоит в случае с «Рема 1000». Мой папа любит «Рему 1000». Он всегда все покупает в этих магазинах. Даже свой спальный мешок. А вот «Статойл» и «Мэсси Фергюсон»? Это уж и не знаю, откуда идет.
Может быть, у них такой талантливый маркетинг, что мне кажется, будто все пришло само собой, или дело в каких-то свойствах моей личности, которые заставляют меня отдавать особое предпочтение определенным именам и торговым маркам.
Может быть, дело тут в том, что легче раз и навсегда определиться с выбором, чем всякий раз, когда надо что-то купить, оказываться перед умопомрачительным изобилием возможностей.
Вряд ли мне когда-нибудь понадобится покупать трактор, но уж коли придется, то я возьму «Мэсси Фергюсон». Я просто констатирую факт.
Я пишу открытку Лизе и спрашиваю ее, какой бы она купила трактор.
Пока я сидел на скамейке, допивая молочный коктейль, мне вдруг пришла новая идея – коммерческая.
Меня вдохновило на нее здешнее капиталистическое окружение.
Моя идея касается особого вида телефонных услуг.
Надо будет обстоятельно выяснить, каковы возможности основать такую службу.
Это будет очень удобно.
В большинстве случаев эти услуги бывают противными и малосимпатичными. Они апеллируют к темным сторонам нашей личности, к людям, подобным Кенту – моему нехорошему другу. Они апеллируют к нашим инстинктам, к нашему страху одиночества.
А я хочу основать другого рода телефонную услугу. Хорошую.
Для людей, которым требуется ненадолго отвлечься. На несколько минут почувствовать, что мир хорош.
Я попрошу Бёрре напеть на магнитофон песенку про киску. Это славная песенка.
Где ты, киска, пропадала? Свою маму навещала. Что ты делала там, киска? С молока слизала сливки. Ну а мама что сказала? Мама шлепок надавала.
Ну а твой ответ каков? Мяу, не надо шлепаков!
Я возьму номер на 829, выплачу Бёрре одноразовый гонорар, крон этак тысячу, напечатаю объявление в газете и буду брать двенадцать или пятнадцать крон с тех, кто позвонит.
На этом можно заработать деньги.
Я совершенно уверен, что такая услуга будет востребована. Она имеет рыночную перспективу.
У каждого из нас случаются тяжкие часы. Бывают дни, когда в душу закрадывается ощущение бессмысленности существования и мы впадаем в цинизм или иронию. Дни, когда мы перестаем верить в любовь и в то, что все в конце концов будет хорошо.
Услышать в такие мгновения милую песенку, пропетую тоненьким детским голоском, – настоящее утешение.
Если бы такая телекоммуникационная услуга уже существовала, я бы сам стал ее прилежным потребителем. И может быть, даже скорее преодолел бы свои трудности.
Приятная и согревающая душу телекоммуникационная услуга.
Я нашел новую нишу.
И если дело пойдет, я расширю свое предприятие, добавив еще несколько песенок.
Про старую лошадку.
Про козлика.