– Маскировка – не мой конёк. Но с восемьдесят пятой стороны – какая разница? Если не приглядываться, то сойдет. Не думаю, что в библиотеке оставили серьёзную охрану. И уж совершенно точно, там они нас не ждут. Но если я ошибаюсь, то нам никакая маскировка не поможет. Профессионала обмануть сложно, ведь так?
– Безусловно, – согласился Грей. – И, кстати, ждут они нас троих. Не каждого поодиночке, а именно втроем. Есть смысл идти по очереди, по одному.
– Здраво, – редкий случай: Тим не спорил. – Всё, хорош болтать. Поехали.
Белка продолжала ставить личный рекорд по глубине выкопанной ямки. Похоже, в следующей жизни ей суждено прокладывать тоннели.
Большая Библиотека Ока расположилась в изнаночном эквиваленте Тейт Британия. На первый взгляд никакой усиленной охраны. Соня пошла первой. На долю секунды замерла перед дверью-вертушкой. Тряхнула головой: вперед!
Внутри прохлада и тишина. Если прислушаться, можно уловить едва различимое шуршание: пылинки устраиваются поближе друг к другу на самых старых манускриптах. Слева обнаружился длиннющий стол с карточками, буклетами, какой-то мелочовкой. Во главе восседала солидная дама, уткнувшись в книжку. Соня приветливо кивнула ей, но та не шелохнулась. «Не так уж сильно и отличаются уровни», – подумалось Соне. Ещё несколько десятков шагов, и вот она, Белая ротонда. У девушки закружилась голова. Арки, арки, одиночные, парные, кружатся, завораживают. Спиралью уходят вниз по винтовой лестнице. Стремглав взлетают ввысь к воздушному потолку. Они гипнотизировали.
– С тобой всё в порядке?
Соня чуть не подпрыгнула. Грей подошел неслышно. Или это она так увлеклась?
– Д-д-да, в порядке. Смотри, вон и Тимоха.
Всё случилось некстати одновременно: сквозь дверь прошел Тим, а мимо Сони и Грея – инсинуат. Ещё минута, и они столкнутся лицом к лицу. Девушка судорожно схватила руку Грея.
– Тс-с, успокойся. Они не могут знать его в лицо!
– Но его видел этот твой комтур, у перехода!
У Сони внутри похолодело. Инсинуат остановился и заговорил с Тимом. Она зажмурилась: сил смотреть не было никаких.
– Выдыхай, трусиха! – послышался насмешливый голос брата. Совсем рядом!
Глаза распахнулись. Вот он, Тимоха, стоит и вовсю улыбается.
– Что он хотел? – Грей не Соня, ему факты подавай.
– Он оценил мастерство нашего личного парикмахера, – шутливый поклон в сторону сестры. – Спрашивал, не пошёл ли на улице дождь, а то сэр выглядит несколько мокроватым.
Соня старалась не встречаться с братом взглядом.
Секция сто двадцать один отыскалась быстро, но хаотичность расположения книг усложнила процесс поиска альманаха. Все же вскоре увесистый том вальяжно развалился на столе в читальном зале. Троица склонилась над пожелтевшими страницами. Неловко стукнулись головами.
– Мне кто-нибудь может объяснить, что нас понесло сюда всех троих? – осведомился Тим, демонстративно потирая ушибленный лоб. – Я бы и один справился, камера в телефоне работает «на ура»!
Необходимость посещения Закрытого архива нагоняла на Верховного архона тоску. Не то чтобы Эреб был негостеприимен или, скажем, кресла неудобные. Нет. Тут иное. Ощущение собственной неуместности. Архон задумался над странным словом: пусть и несуществующее, суть явления оно отражало точно.
Серый страж сидел на пороге.
– Кошка эта ещё… вездесущая. Эреб, к тебе можно?
– А нужно ли? – прилетело в ответ. – Нокс, пропусти его, зря. что ли, человек такой путь проделал.
Нокс никоим образом не разделяла точку зрения хозяина, но проход освободила.
Хранитель уютно расположился за накрытым столом. Засахаренные цветки пуйи и китайского мышецвета. Как Эреб их ел – уму непостижимо. На мышецвет и смотреть-то страшно. Две чашки. Архона ожидали.
Пили чай. Верховный никак не мог начать разговор, а Хранитель не спешил ему помочь. Наконец архон решился.
– Ты же знаешь, зачем я пришёл.
– Знаю, – согласился Эреб, грызя мышецвет.
Ни гость, ни разговор не занимали его больше сомнительного лакомства.
– Мне нужны ответы.
– Их не будет.
Архон не привык слышать «нет».
– Но так же нельзя! Ты появляешься, огорошиваешь известием, что близок чуть ли не конец света. Мы слушаем. Приказываешь оставить Грея в покое, хотя это абсолютно противоречит идеологии Ока. Мы подчиняемся. Нагоняешь туману своими «бездействием» и «усердием». Мы покорно гадаем, что бы это могло значить, – забывшись, что находится не в зале заседаний, архон поднялся и угрожающе навис над Хранителем. – Но появляется эта девица, внося полный сумбур. Она тащит на Изнанку неизвестного сопляка, и, о чудо, они избегают последствий двойного перехода. Как? Мой лучший комтур уверяет, что теперь они собираются вломиться в Око. И ты опять скажешь оставить их в покое? Но, что хуже всего, Окуляр уснул. Ты должен объяснить, что здесь происходит!
Ледяной взгляд Эреба мерцал сталью.
– Я. Ничего. Тебе. Не. Должен.
Архон осекся. Медленно сел на место, не смея даже кивнуть. Нокс запрыгнула на колени к Эребу. Инстинктивно тот принялся её гладить. Взгляд, а вслед за ним и голос потеплели.
– Ты боишься. И это странно для человека в твоем положении. Бояться могут зеленые минервалы, но никак не Верховный архон.
Почувствовав, что потребность в её присутствии отпала, кошка серой тенью соскользнула на пол и удалилась в глубину архива. Верховный по-прежнему не мог произнести ни слова.
– Бурная деятельность твоего цепного комтура – дело самоотверженное, но бестолковое. Уж тебе-то пора осознать, что история идёт своим чередом, невзирая на жалкие попытки людишек помешать ей. Не понимаешь, что происходит? Чудесно! Сиди и смотри. Держись подальше от жерновов судьбы, иначе смелет в муку, и пикнуть не успеешь.
Архон собрался с духом.
– Но ведь нам и так грозит… – Легкий намек на былую сталь в глазах Хранителя снова заставил Верховного замолчать.
– Во-первых, смерть – не худшее, что может случиться с человеком. Поверь мне. Во-вторых, судьбе виднее. А теперь иди, играй в солдатиков с комтуром и не беспокой меня больше. Я приду, когда понадоблюсь.
Архон суетливо поднялся, неловко налетел на кресло. Поспешил откланяться. Уже на пороге, в спину, его догнало напутствие.
– И не переживай из-за Окуляра. Он выжидает. Ему сейчас не до ваших мелких делишек.
Верховный прибавил шаг.
За неимением хвостатой собеседницы Эреб обратился к мышецвету.
– Стращать архонов и давать дельные советы – это я мастак, не так ли? – спросил он, но засахаренное страшилище хранило молчание, совсем как Нокс. – Дело осталось за малым: научиться самому им следовать.
Эреб отправил в рот неразговорчивого собеседника.
В отличие от Тейт Британия, библиотека утопала в зелени. Буйная растительность вокруг придавала изящества и воздушности зданию. Но что гораздо важнее, сад послужил надежным укрытием для будущих взломщиков. Соня и Грей сидели, прислонившись к стволу дерева с совершенно невероятными резными листьями. Тим вышагивал перед ними. Вещал.
– Итак, что мы имеем? Три тоннеля. Гарантий, что все они проходимые – никаких. Гарантий, что их не охраняют – никаких. Гарантий, что мы найдем в них вход – никаких.
Вмешался Грей.
– Я думаю, что тоннелей два.
Тим притормозил.
– Почему два?
– Тот, который со стороны Панкрас-сквер, скорее всего уничтожен. Одним ухом я на истории все-таки слушал. На том месте, где сейчас многоэтажка, раньше была церковь. Но во время Второй всемирной войны на неё упала бомба. Там долго был просто развороченный котлован, а потом и дом построили. Так что, даже если тоннель и пережил бомбежку, вход в него точно погребен под фундаментом этой махины.
– Ясно. Ну, круг сужается. Два лучше, чем три, – заключил Тим и возобновил кардиотренировку. – Я лично голосую за тот, что ведет в метро. Там точно не бомбили, ничего не перестраивали, да и он значительно короче. Меньше шансов, что его завалило.
– Нет, – быстро, безапелляционно. Для большей убедительности Грей дважды покачал головой.
– Почему нет? Слушай, а ведь ты меня и раньше в метро не пускал, – вспомнила Соня. – Что с ним не так?
– С ним всё не так.
Заинтересованный, Тим присел на газон. Они с Соней смотрели на Грея, ожидая подробностей. Пришлось объяснять.
– Когда метро только открылось, лондонцы очень им гордились. Конечно, самая первая подземка в мире! И поначалу всё шло замечательно. Случались жалобы на дым, но ничего серьёзного. Однако спустя всего семь или восемь лет люди начали погибать. Око списывало всё на тот самый дым, но в штаб-квартире знали, что дело было в чуме, вырвавшейся на свободу.
– Чуме? – ахнула Соня.
– Именно, – горько подтвердил Грей. – Впрочем, при возможностях Ока удалось не допустить распространения болезни. Скандал замяли, и довольно долго подземка исправно работала. Но никто из обывателей не знал, что изначально метро планировалось не столько как прогрессивный вид транспорта, сколько как крупнейшая секретная лаборатория. Невозможно разместить нечто подобное на поверхности, не привлекая внимания. А вот под землей – легко. Тем не менее и в этом случае Оку потребовалось прикрытие, и подземка послужила отличной ширмой.
Грей замолчал, собираясь с мыслями. Видно было, что рассказ давался ему нелегко.
– Они облажались? – подтолкнул его Тим.
– Мягко говоря. Первый эксперимент, вырвавшийся на свободу, наделал кучу шума. В тридцатых годах прошлого века на станции «Британский музей» появилась мумия. Некоторые считали её призраком, другие полагали, что это сумасшедший, пугающий людей. Как это часто бывает, правда куда как занимательней любой фантазии. Мумия оказалась одним из первых клонов.
– Хорош! Не может быть! – присвистнул Тим, который всегда интересовался клонированием, и Изначальная история этого процесса была ему известна от и до. – Мы только в пятидесятых начали экспериментировать с трансплантацией ядер. Не могли же на Изнанке создать полноценного клона ещё до того, как у нас начали работать над этим!