Чавкающий звук приближался.
Английские эквиваленты тоже не сработали. Новых идей не предвиделось. Слизь преодолела лестницу. Соня, не отрываясь, смотрела, как желе из бесформенной массы собирается в жирнющую гусеницу.
– Развисай, – приказал Тим, взял её за плечи и легонько встряхнул.
– Открывайся! Двери открываются! Попробуй, как же это, – Соня лихорадочно вспоминала, – apre… apri… aperire! Попробуй «Aperi»!
Дрожащее тело слизняка заполняло коридор.
Пароль сработал. Раздался щелчок, и секция стены отъехала вглубь и вправо. Соня с братом скользнули внутрь.
– Закрывай скорее! – крикнула девушка.
Тим надавил на дверь изо всех сил, она медленно двинулась обратно. Захлопнулась, оставив по ту сторону плотоядный чавк.
Тук-тук-тук-тук-тук.
Единственное, что осталось, этот стук в ушах. И не понятно, слышала ли Соня своё сердце или Тимохино.
Тук-тук-тук. Тук.
Успокаивается. Однозначно, своё.
Тук. Тук. Тук.
Успокоилось. Соня открыла глаза. Она не заметила, что всё это время стояла, зажмурившись. Хотя какая разница. Что так, что эдак – ничего не видно. Рядом заёрзал брат. Наверняка ищет телефон. Соня полезла было за своим, но больно ударилась обо что-то локтем. Осторожно ощупала стену. Да ладно?! Так и есть. Выключатель.
– Да ладно! – не поверил Тим.
– Читаешь мои мысли. Это что, горизонтальный лифт?
Кабина, напротив которой стояли брат с сестрой, и впрямь напоминала лифт. Вот только шахты не было, а узкий тоннель – пожалуйста, тут как тут. Точнее, несколько тоннелей. Как паучьи лапы, они расползались в разные стороны от кабины.
Внутри лифт (пусть уж будет лифтом) выглядел уменьшенной копией того, что на «Олдвич»: те же зеркальные стены, те же лавки по периметру. Подвел только потолок, вернее, его отсутствие. Несколько пересекающихся металлических балок не в счёт. А вот и ещё одно отличие: небольшая панель с семью кнопками. ЛАБ 2, ЛАБ 3, ЛАБ 13, ПРИЧ, ШК, МА и пустая.
– Я так подозреваю, что ЛАБ – это лаборатория, согласна?
Соня сверилась с порядком измятой картой.
– Ага. Вот, смотри, три совсем рядом. Хотя Грей нарисовал их всего четыре, а тут ЛАБ 13.
– Он же сказал, что это только те, о которых он знает. Не удивлюсь, что где-то есть и ЛАБ 27.
– Тоже правильно, осталось с буквами разобраться. – Стоило Соне наморщить лоб, всякие сомнения в их родстве с Тимом отпадали. В наследство от мамы обоим досталась идентичная складка между бровями в форме буквы V.
– Я за то, что ШК – это штаб-квартира. Далековато, конечно, но что стоит Оку прорыть пару-тройку лишних километров тоннелей.
Соня брата практически не слушала: карту изучала.
– Вот! Мабл Арк. Как раз на полпути к «Паддингтону». МА – наша кнопка.
Тим не разделял уверенности сестры.
– А смысл? Здесь всего один перегон. Зачем заморачиваться ещё одним тоннелем, когда можно и на обычном метро доехать.
Если уж Соня решила, что она права, спорить с ней было бесполезно.
– Во-первых, мотивы Ока таинственней самого Ока, а во‑вторых, мы же не знаем, что раньше появилось: эти пути или общее метро. В любом случае все ЛАБы нам не подходят. С ШК я согласна, но как бы нам ни хотелось добраться туда поскорее, этот вариант – и не вариант вовсе. Остаются мой МА, загадочная пустая и непостижимый ПРИЧ. Так что при всём богатстве выбора…
– …Мы голосуем за МА, я понял, – закончил Тим.
Кабина плавно тронулась. Заметно потемнело.
– В тоннель въехали, – прокомментировал Тим.
На этих словах станы под лавочками засветились.
– Техника за гранью фантастики, – присвистнул парень. – Ты о чём задумалась?
– Об этой, как бы её назвать, штуковине на станции. Как она все-таки попала на ту платформу.
– Дай-ка карту.
Мельком взглянув на расположение станций, Тимоха поманил сестру.
– Смотри, профи шли от «Темпла» до штаб-квартиры, так? – спросил он, пальцем повторяя маршрут двухлетней давности. – О коротком пути они не знали, а значит должны были на «Грин-парк» перейти на голубую линию. Вполне возможно, что жижемонстр…
Соня прыснула.
– Жижемонстр?
– Склизкий, жижестый, – пояснил Тим. Комментарии по поводу этого слова Соня оставила при себе, и он продолжил, – страшный. Так что да, жижемонстр! Вполне возможно, что он давно уже переполз на серую ветку. А профи, спасаясь от него, опустили перегородку. Кстати, помнишь, что первый датчик погас именно там? Ботинок в центре той мерзости наводит на определенные мысли.
– Лучше бы поговорили о ялларах, – думать о том, что случилось с хозяином ботинка, Соня отказывалась.
Кабина остановилась. Хорошо, что двери открывались внутрь. Точностью лифт не отличался: крохотная платформа станции МА оказалась ровно на середине дверного проёма.
– Приехали. – Тим помог сестре выбраться.
Перед ними была совершенно гладкая стена с выключателем и двумя кнопками: синей и красной. Тим постарался придать лицу бесстрастное выражение.
– Хорошо хоть, что это не таблетки.
– Не умничай, Нео. Не похож, кстати.
Соня нажала на синюю кнопку.
Платформа резко дернулась вниз. Остановись кабина лифта на нужном уровне, Тим с Соней уже летели бы в бездну. А так повезло: больно ударившись о дверь, оба остались на стремительно опускающейся железяке. Тим притянул сестру, подмял её под себя. Лежали, боясь пошевелиться. Падение прекратилось так же резко, как и началось. Подождав ещё какое время, для верности Соня всё же рискнула выбраться из-под брата.
– Кажется, мы на месте. Тут дверь есть.
– С чего ты вообще решила, что нужна синяя кнопка?
– Я подумала, что цвет кнопки – это цвет линии, на которую хочешь попасть. Нет?
– Логичная ты моя, – Тимоха поморщился, поднимаясь.
Ему досталось сильнее, чем сестре.
Редкий случай: дверь открывалась без всяких кодов, секретных рычажков и прочих ухищрений. Простым нажатием ручки вниз.
Вышли в тоннель.
– Нам налево, направо? – спросила Соня, выглядывая из-за спины брата.
– Направо, – буркнул Тим, пытаясь нашарить стену лучом фонаря, – похоже, платформа там.
Тим с фонарем не ошиблись. Буквально несколько метров, и они оказались на станции «Мабл Арк» линии Кенсингтон. В самой глубине виднелось слабое мерцание.
Не успел Тим подумать, что бы это могло быть, а Соня уже вскарабкалась на платформу и решительно направилась к источнику света.
– Стой же ты! – прикрикнул он на сестру. – Мало ли, что там!
«Мало ли что» оказалось аппаратом, продающим батончики и прочие съедобные мелочи.
– О, орешки! – обрадовалась Соня.
– Беличья душа, эти орешки небось старше тебя!
Но чего-нибудь погрызть Тим бы тоже не отказался. Разбивать стекло не пришлось: кто-то голодный и жадный позаботился об этом заранее. Смотреть на срок годности не хотелось. Что зря расстраиваться? Безвкусные орехи, каменный батончик мюсли и резиновый мармелад лучше, чем совсем ничего.
Рассиживаться долго не стали. Впереди ждал всего один перегон, а там уже «Паддингтон» и финишная прямая до «Уоррен-стрит».
Спустились в тоннель. У Сони окончательно разрядился телефон. Решили поберечь зарядное устройство и ограничиться фонариком Тима, но и его хватило минут на десять.
– Доставай зарядку, на ощупь мы далеко не уйдем.
Соня пыталась нащупать в сумке плоский прямоугольник, как вдруг стало гораздо светлее.
– Ожил, что ли? – не поднимая глаз от сумки, спросила она.
Вместо ответа Тимоха крепко сжал её плечи и развернул в сторону станции, с которой они не так давно ушли. Светило оттуда, и всё сильнее и ярче. Ещё мгновение, и стало понятно: с «Мабл Арк» к ним несется поезд.
Внутри всё кричало: «Бегите!», но голос пропал, а тело не слушалось. Соня как завороженная смотрела на приближающуюся махину.
Не побежал и Тим. Обогнать поезд невозможно, а тоннели в Лондоне настолько узкие, что в зазор между вагоном и стеной разве что кошка поместится, и то не факт. Всё что парень мог сделать, это прикрыть собой сестру и ждать неминуемого столкновения.
Наблюдательный пост комтура возле птичника вызывал массу вопросов. Задать их вряд ли кто-нибудь бы решился, но думать-то не запретишь. На помощь приходила репутация Макса. «Он знает, что делает», – на этом заканчивались все сомнения и перешептывания.
Гостей Макс не ждал: раз в час появлялись инсинуаты с отчетом, вполне достаточно. Поэтому, заслышав медленные шаркающие шаги, комтур напрягся. Верховный? Здесь? Архон выглядел непривычно: сгорбленный, с усталым взглядом, казалось, он постарел лет на двадцать.
– Я так понимаю, Эреб молчит? – уточнил Макс, не отличающийся дипломатичностью.
– Правильно понимаешь. Макс, а если мы ошибаемся? Если вся эта охота, – Верховный махнул рукой в неопределенном направлении, – только навредит?
Ругаться сейчас было очень не ко времени. Комтуру пришлось несколько раз сжать и разжать кулаки, чтобы не нагрубить архону.
– Какой смысл сомневаться и терзать себя бессмысленным «если»? Решение принято. Будут последствия, будем с ними разбираться.
– Комтур, тебе бывает страшно?
Макс отвел глаза. Он всегда считал чужую слабость жалким зрелищем, а слабость главы Ока – и вовсе постыдным. Тем более при свидетеле.
– Всем бывает страшно, только мертвые не боятся, – не ответить Верховному комтур все-таки не мог.
– Видимо, им Эреб не сообщил, что есть вещи и похуже смерти.
Архон развернулся и медленно пошел в сторону внутреннего сада. Макс не провожал его даже взглядом, слишком уж злился, и непонятно, на кого больше. На Эреба за то, что нагнал тумана, переполошил всё Око и не даёт никаких объяснений. На Грея за то, что… Впрочем, о Грее лучше совсем не думать. На себя за то, что теряет контроль над ситуацией.
– Хватит! – рявкнул комтур. – Не уподобляйся!
Ждать. Рано или поздно они объявятся. И скорее все-таки рано.