– Систер!
– Да-да, прости. Короче, идея в следующем. Лампа символизирует темноту. Темнота такая, что глаз выколи. Выколоть глаз можно иглой.
– Да ты садистка!
– Я образно! Смотри, эта палка, или черточка, или как её лучше назвать, вполне себе сойдет за иглу. И у нас тут куча пернатых.
– Два – это очень маленькая кучка.
– Мы упражняемся в остроумии или пытаемся дверь открыть? – Соня категорически не была настроена шутить.
– Пардон, умолкаю!
– Промежуточно, у нас есть куча… двое… воронов и выколотый глаз. Есть такая известная поговорка: «Cornix cornice nunquam confodit oculum».
Соня замолчала.
– Ты правда думаешь, что я знаю, как это переводится?
Объяснять брату, что она не собиралась проверять его гипотетическое знание латинских крылатых выражений, а только старалась справиться с накатывающим приступом кашля, Соня не хотела.
Пожалуйста, нет, не сейчас!
Отпустило. Тим удачно ничего не заметил.
– А разве не знаешь? – за ехидством удобно прятать что угодно.
– Зуб даю, что-то про воронов!
– Я же уже говорила про погибшего лингвиста?
– Да! Дважды.
– А между прочим, три – отличное число.
Теперь и взгляд Тима не предвещал ничего хорошего.
– Молчу-молчу! Это переводится как «Ворон ворону глаз не выклюет». Почти «не выколет».
– Притянуто за уши, тебе не кажется?
– Не-а. Но есть другая проблема. Понимаешь, с этими мертвыми языками никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Традиционная трактовка довольно негативная. Вроде нашего «рыбак рыбака». Знаешь, там, свой своему поможет, рука руку моет и прочие прелести, не связанные с взаимопомощью, а скорее со ставленничеством, блатом.
– Ставленни… чего? А, не объясняй, я понял идею.
– Но есть и обратная версия. Такая вся позитивная, о взаимовыручке, поддержке, один за всех, все за одного. Мы вороны, а значит, мы сила. В общем, мне кажется, что версия так себе. Слишком уж двоякая трактовка.
Тим задумался.
– Наверное, ты права. Ключ должен быть абсолютно однозначным.
– А это значит что? А это значит, что мы там же, откуда начали, – нерадостно подытожила Соня.
– Никаких упаднических настроений! – Тимоха взял инициативу в свои руки. – Лица. Что нам дают два одинаковых лица? Два брата? Два человека? Человек человеку брат? Человек человеку волк? В нашем случае человек человеку ворон?
Соня подхватила идею.
– В этом что-то есть. Мне нравится про братьев. Если бы имелись в виду два человека, они бы были разными, а тут, как две капли воды. Точно, братья. И два ворона. Если следовать логике древних латинян…
– Это кто такие?
– Это те, кто на латыни говорил.
– Римляне?
– Римляне – это очень по-изначальному. В изнаночном варианте пусть будут «латиняне».
– Пусть, я не против, – Тим примирительно согласился. Во избежание.
– Если следовать их логике, – продолжила Соня, – то они очень даже могли сказать что-то вроде: «Ворон ворону брат». И, заметь, никакой двойственности.
– Никакой, ага. С какого ворона начнём?
– Начнём что? – не поняла Соня.
– Воздействовать на изображения! – Тимоха умел выбирать слова.
– Хороший вопрос. По мне, так они принципиально ничем не отличаются. Мелкий, слова же есть! Мне надо сосредоточиться.
Сосредотачивалась Соня, вооружившись карандашом и многострадальной картой. Умудрилась-таки найти на ней три не исписанных сантиметра.
– Вот что выходит, – продемонстрировала свой вариант древней мудрости недоученный преподаватель. – «Corvus corvo fratrem est».
– Красиво.
– А то! – Соня страшно собой гордилась. – Проблема в «est». И corvus, и corvo имеются на двери. За fratrem сойдет один из портретов. Попробуем оба. Но что делать с est – ума не приложу.
– Что у нас осталось неиспользованным? Черточка, по твоей версии, игла, глаз, квадраты и этот круг разноцветный на потолке.
Брат с сестрой синхронно задрали головы.
– На юлу похоже, и на зонтик. – Фантазия Соне отказала.
– Что-то там ещё есть… Сейчас.
Тим достал телефон, сфотографировал круг, сильно увеличил фото.
– Стрелки какие-то.
– Ага, как на компасе.
Неожиданно Тим оторвался от экрана, вытянулся во весь свой немалый рост и торжественно произнес:
– Систер, официально объявляю тебя гением.
Наигравшись в официоз, Тимоха продолжал уже спокойнее.
– Это компас и есть! В Древнем Китае для обозначения сторон света использовались цвета. Они даже двери домов так расписывали. Черный для севера, красный для юга, белый для запада и зелёный для востока.
– Ты это откуда знаешь?
– Мы с Михой классе в четвертом проект делали для окружающего мира. Что-то там про стороны света, приборы всякие. Вот и нагуглил.
– Ты же не помнишь, что было на прошлой неделе. Как это-то запомнил?
– Ну, это же интересно.
– Не поспоришь. Хорошо, цвета – стороны света. Как нам сейчас это поможет?
– Этого, как ты понимаешь, в нашем проекте не было.
Помолчали. Соню осенило.
– Восток! Восток по-английски Еast. Произносится не совсем так, но близко. И потом, кто знает, как там эти латиняне..
– Да римляне же!
– Латиняне, – не сдавалась Соня, – слова произносили. Мёртвый язык, он и есть мёртвый. Я голосую за зелёный… за зелёный же? … сектор.
– Поддержу. А как мы до него дотянемся? Потолок тут метрах в трех с половиной? В четырёх?
Соня предложила чем-нибудь кинуть. После долгих пререканий снарядом для метания было назначено зарядное устройство.
– Понеслась? – Тим готов был действовать.
«Corvus». Стоило провести по слову рукой, как из-за правой стены раздались металлические скрежещущие звуки. Все квадратные дверцы (по Сониной версии, «крышечки») медленно выехали вперед и сдвинулись в сторону. В открывшихся нишах удалось разглядеть лишь пустоту и темноту.
– Ну, я думаю, что раз началась движуха, мы на правильном пути!
Теперь уже Соня не стала спорить с братом.
«Corvo». История повторилась с левой стеной.
– Портреты! – скомандовала Соня.
Тим не стал мучиться выбором, а сразу приложил ладони к обоим лицам. Из вновь образовавшихся ниш в стене выехали металлические… сложно сказать, что именно. Палки? Штыри? Трубы.
Сонино любопытство традиционно опережало осторожность. Она потянулась было к металлической штуковине, но брат ловко схватил её за руку.
– Да что ж такое! Мало ли, что это! Ты как двухлетний ребенок – всё пощупать надо.
«Двухлетние всё в рот тянут, между прочим. Учите психологию», – подумала Соня, но озвучивать не рискнула.
– Хорошо, что дальше? – Строгий опекун остался в прошлом, на Соню снова смотрел младший брат.
– А дальше зелёный сектор на потолке.
Не успела Соня закончить фразу, как все металлические штыри превратились в зонтики. Смертельные такие зонтики, надо сказать. Не зря Тим остановил сестру: каждый штырь оканчивался сложенными вместе ножами. А теперь они торчали в разные стороны.
– Барельефы всё-таки и впрямь кинжалы, – подтвердил Тим. Тот редкий случай, когда он предпочел бы ошибиться. – Они как бы ненавязчиво намекали. Давай зарядку.
Меткости Тима позавидовал бы сейчас сам Джордан. Зарядка угодила точно в зелёный сектор. Но ничего не изменилось.
– Либо мы не правы с последним шагом, либо снаряд не тот. Сонь, что скажешь?
– Скажу, что надо туда лезть. Ты до всего дотрагивался рукой. Скорее всего и до потолка тоже надо.
Раз надо, то надо. Штыри пришлись как нельзя более кстати. Осторожно, стараясь на зацепить лезвия ножей, Тим поднимался по железякам, как по лестнице. Ещё «ступенька», ещё, и вот он у цели.
– Est! – прокричал сверху Тимоха.
Видимо, так ему казалось убедительней. Прикоснулся к зелёному сектору.
Ожидаемого не произошло. Дверь не открылась.
Вместо этого вскрикнула Соня и чертыхнулся Тим, который чуть было не упал. Штыри зашевелились, медленно продвигаясь к центру тоннеля. Хуже того, кинжалы начали вращаться. Всё пространство перед дверью превращалось в одну большую мясорубку.
Светало. Штаб-квартиру Ока окутала предрассветная дрёма. Нет, конечно же, никто не покинул свой пост. Но разговоры стихли, все движения стали плавными, словно при замедленной съемке. Инсинуаты считали минуты, когда уже их сменит утренний караул. Задумываться, насколько успешно проходят учения, да и учения ли это на самом деле, не хотелось. Впрочем, смысла в том особо не было. Ареопагу, а с ним и комтуру Максу, виднее. Каждый из стоящих сейчас на посту мечтал, как однажды он окажется на месте комтура, как будет отдавать загадочные приказы, а новым инсинуатам останется только подчиняться. Прекрасные сумеречные мечты. Такие зыбкие, но такие желанные.
Тим, проявляя чудеса ловкости, в три прыжка оказался на полу рядом с сестрой.
– Бежим!
– Нет!
– Сонь, ты с ума сошла? Нас изрубит в мелкий винегрет! Это не смешно. Бежим! – Тим настойчиво тянул сестру за руку.
– Обратного пути нет. Что нас там ждёт? Метро? Оно нас всё равно убьет, просто чуть медленнее. А здесь есть шанс. Тимош, давай попробуем мою первую идею. Времени на споры у нас точно нет.
– Господи, в кого ж ты такая? Нормальная ж семья у нас. Ни одного психа в роду.
Металлический шорох вращающихся клинков добавлял их перепалке остроты.
– Давай твою идею, только очень быстро. – В глубине души Тим надеялся, что если это не сработает, они всё-таки успеют проскользнуть мимо смертельных ножей обратно, в безопасность тоннеля. В конце концов, там, на другом конце, имелась какая-то memoria. Кто знает, может, там найдется ключ от двери. – Систер, рули!
– Так, хорошо, давай. «Cornix cornici». Слова на двери или изображения воронов на полу? Давай и так, и так. Вставай на воронов и прикасайся к словам.
– Я не дотянусь. Либо картинки, либо слова. Решай быстрее!