– Он действительно разговаривает?
– Кто? – спросил Верховный.
– Окуляр! Ну, я имею в виду легенду, о которой Грей говорил, – на имени Соня запнулась, но быстро взяла себя в руки. – О том, что если задать Окуляру прямой вопрос, то он непременно на него ответит.
– Хороший вопрос. Непростой. – Архон замолчал. То ли задумался, то ли слова подбирал.
Соня терпеливо ждала. Дождалась.
– Легенда такая и правда существует, но никаких записей или живых свидетельств её достоверности нет.
– Как же так? Неужели за столько лет никому не захотелось проверить? – Сонино любопытство в очередной раз обогнало терпение и вежливость.
Архон грустно улыбнулся.
– Видишь ли, у легенды есть продолжение, не столь радужное продолжение. Окуляр ответит, да, но если он сочтёт спрашивающего недостойным, то заберёт себе его душу. Патетики, конечно, многовато, но на то она и легенда, не так ли?
– Так, – неуверенно протянула Соня, – но вдруг именно тебя каменюка сочтёт достойным?
– Вдруг, – не стал спорить Верховный, – вот как раз поэтому легенда хранится в тайне. Во избежание. Горячих голов во все времена хватало, а уж самоуверенных глупцов – и подавно. Теоретически и Грей не мог о ней знать. Если только Эреб или Старейший… Но убивать за это… Бессмысленно!
– Но вы же не знаете наверняка, что он убил! – Соня продолжала хвататься за соломинку. – Ни одного же свидетеля!
– Один-то есть, – с горечью возразил архон. – Только нам он ничего не расскажет. Точнее, она.
– Она? Женщина? В Оке? – удивилась Соня.
– Она – это Нокс. Вездесущая серая… – Верховный помолчал, потому что не привык ругаться при детях. – Она всё знает, всё видела, лапы свои в крови замарала.
Сонины глаза засияли надеждой. Кошка знает! У них с Эребом точно существует какая-то связь, он поможет выудить из хвостатой воспоминания. Не ясно, как именно, но как-нибудь. В человеко-кошачью телепатию девушка не верила. Но, с другой стороны, ещё неделю назад она и о существовании альтернативного уровня бытия не подозревала.
– Мы готовы! – голос брата бесцеремонно вторгся в Сонины мысли. – Осталось определиться с транспортом.
– С транспортом? – Соня всё еще окончательно не вернулась из своих грёз.
– Ну да, мы же не пойдём туда пешком.
– Пешком?
– Систер, развисай! Окуляр далеко. Пешком не дойдем. Нужен транспорт!
– Ну, поедем на Фиесте, в чем проблема-то?
Макс с Тимом переглянулись.
– Вы, когда её лечили, в голове там ничего не испортили?
– Вы, когда через метро шли, головой её ни обо что не ударили? – парировал комтур.
Кому понравится, что его обсуждают в подобном ключе? Соне точно не понравилось.
– Да в чем дело-то? – Возмущение удивительно красило маленькую фурию.
– Денег у вас нет. Совсем. Даже на бензин туда, – пояснил Макс, решив не дразнить дальше.
– Так вы нам их дадите! – фыркнула Соня.
Сцена, достойная пера Николая Васильевича. Пауза затягивалась. Соня наслаждалась произведенным эффектом.
– М-да, и эти люди что-то говорят про мои умственные способности. Вы дадите нам денег. Грею скажем, что стащили в покоях Верховного, пока эту фигурку каменную искали. Какая-то мелочь там же могла быть?
Верховный кивнул.
– Всё Око в курсе, что я не люблю карманы и с собой ничего не ношу. Мелочи на столе более чем достаточно. И, кстати, о фигурке.
В дверях появился всё тот же щуплый подросток. Мысли они тут читают, что ли? Архон быстро отдал указания. Судя по скорости, с которой посыльный вернулся, телепортацию здесь тоже практиковали. Неофициально, конечно.
– Вот и славно! – подытожила Соня и аккуратно упаковала в сумку добычу: ворона размером с ладошку и «ворованные» деньги. Маленький нос ее гордо задрался кверху. – Что там у вас ещё из неразрешимого?
Тим вздохнул. Теперь минут тридцать этот носик будет задираться всё выше и выше.
– Поехали уже, гениальная ты наша! По дороге расскажем план.
Эреб улыбался. Широко, искренне и очень легко. Ещё издалека он увидел, как от главного входа в штаб-квартиру отъезжает чёрно-белый кэб. Снял очки: без них Хранитель видел гораздо лучше, а значит, теперь можно легко разглядеть пассажиров. Уехали все вместе. С забавным комтуром. Это хорошо. Девочка поверила. Или? Против воли увёз?
Эреб улыбался. Ведь опоздал же уже. Всё. Чего гадать-то? Упорхнула птичка. Истинная линия либо восстановлена, либо утеряна навсегда. Куда спешил? На что надеялся? Смешной старенький Эреб. Сам же говорил, что история вершится вне зависимости от наших желаний и неуклюжих попыток повлиять на что-то. Неоднократно говорил, а сам вляпался в ту же лужу. Суетился, бежал, надеялся. Остановить, подсказать, направить. Глупый Хранитель.
Эреб улыбался. С кем спорить-то собрался? Кому что доказывать? Тоже мне, нашелся, умник. Следи, храни и грейся на солнышке. Кошку кормить не забывай. Ей-то тяжелее приходится, её блохи периодически одолевают.
Эреб улыбался. Он медленно уходил от штаб-квартиры. Теперь уже некуда торопиться. Девочка там разберется, Нокс – и подавно. Можно было не спеша прогуляться, размять косточки, да вот хоть на прохожих поглазеть. Вроде и не меняются они с годами, однако интереса к ним Эреб так и не утратил. Любопытно наблюдать, любопытно делать предположения, любопытно ошибаться. Хотя последнее – роскошь, уже много лет как Хранителю недоступная.
Эреб улыбался. Так улыбаются в аэропортах, на вокзалах. Когда прощаются.
– Я не смогу!
Соня повторяла эту фразу раз десятый. Ни Тим, ни Макс ей уже не возражали. А толку? Всё равно она их не слушала. Как антимантра: «я-не-смогу-я-не-смогу-я-не».
– Я готова!
О, что-то новенькое.
– Систер, ты уверена?
– Чем больше ты спрашиваешь, тем меньше я уверена. Так что давай просто пойдём.
– Хочешь ещё раз всё повторить? – уточнил комтур: определенно, он нервничал.
– Нет, – Соня упрямо мотнула головой, – не хочу. Хочу уже скорее уйти, и чтобы всё это закончилось. Так или иначе.
– Разумно. Не забудьте, два часа вам на сборы. Не меньше. Иначе мы не успеем убрать всех от Окуляра.
– Макс, хорош! – почти перебил комтура Тимоха. – Мы, конечно, не твои тренированные инсинуаты, но все-таки…
– Ну да, ну да… Всё, я поехал. Увидимся…
– …Когда увидимся, – закончила за него Соня.
Макс резко нажал на газ, и Соня с Тимохой остались одни в квартале от Закрытого архива Ока.
Минута. Другая. Ни один из них не двигался с места.
– Систер, – аккуратно начал Тим, – мы же можем просто уйти домой. Совсем.
– Нет!
– Сонь, я уверен, они нас выпустят и искать не станут.
– Нет!
– Да точно тебе говорю, они…
– Я сказала, «нет»! – отрезала Соня. Она даже не повернулась к брату, смотрела прямо перед собой. И взгляд такой холодный, такой жёсткий. – Дело не в них. Они-то выпустят. Я никуда не уйду. Я должна им доказать, себе доказать. Они не правы! Ты, если хочешь, иди. Я пойму.
– Вот это сейчас очень смешно, ага! Куда ж я денусь-то?
– Славно.
Удивительная трансформация! Ледяная бесчувственная маска исчезла с Сониного лица, как и не бывало. На Тима смотрела его сестра, ещё не спускавшаяся в метро, не знающая истинного Ока, не усомнившаяся в Грее (Тим надеялся, что, по крайней мере, толику сомнения они в неё заронили, самому-то ему всё было предельно ясно). Только в уголках глаз угадывалась тень.
– Систер, у меня нет слов!
– Главное, чтобы у него не было слов, чтобы он поверил. А потом я придумаю, как загладить свою вину.
– Господи, да ты-то в чём виновата?! – удивился Тим и хотел было развить тему, но решил, что это скорее навредит и вернёт Соню в состояние «я-не-смогу». Быстро переключился. – Он поверит! И, кстати, Макс высказал здравую мысль. Грею очень нужно к Окуляру. Он на этом зациклен, а когда у человека такая сильная концентрированность на цели, он не будет обращать внимания на детали. И всё, что не вписывается в его идеальную картину, он вообще отметёт, как несущественное. Ну, типа, как у вас, у девочек. Ах, я его люблю, он хороший! А то, что чувак садист-рецидивист, вы в упор не замечаете, потому что это образ портит.
– Вот я по поводу «нас девочек» потом с тобой поспорю. Серьёзно так поспорю! Но идея в целом неплохая. Может, Макс и прав. Ладно, чего уж теперь гадать. Скоро всё станет известно. Идём!
Соня сделала первый шаг в сторону архива.
Нокс сидела на второй полке сверху, аккурат между седьмым и восьмым томами полного собрания сочинений архона Люциуса. Архон был невыносимо дотошным, и поэтому сочинения его редко покидали полку под кодовым названием «читать никто не будет, но порядок хранения есть порядок хранения». У полки этой было одно неоспоримое достоинство (нет-нет, вы не подумайте чего, хранение нетленки Люциуса тоже считается достоинством): с неё идеально просматривались и вход в архив, и дверь в тайную комнату, где лежал Грей.
– Ау! Есть кто? Эреб?
Смотрите-ка, и впрямь девчонка объявилась. Но не считать же её появление достаточным поводом, чтобы спускаться вниз с нагретого местечка, не так ли? Нокс чуть шевельнула хвостом, плотнее обняв им лапки. Вряд ли бы она когда-нибудь призналась, но наблюдать за этими двуногими было крайне любопытно.
– Эреб? Грей?
– Систер, иди сюда, тут дверь открыта!
– Грей!
Так не сыграешь даже на Оскар.
Соня бросилась к постели Грея. Упала на колени. Сжала его руку в своих маленьких ладошках, прижалась губами к пальцам. Беззвучно покатились слёзы. Тим вздохнул. Не игра это, нет в ней никакого зерна сомнения.
– Ну, тихо, маленькая, тихо!
Грей мягко гладил Соню по волосам, успокаивал.
– Всё уже позади! Тихо!
– Как ты? Как нога?
– Нормально.
Поморщившись, Грей попытался сесть. Соня поспешила помочь.
– Да нет, правда, это всё ерунда! Как вы? Как вы добрались? Как выбрались обратно?