Тим помрачнел.
– Ничего он не ответил. Я и спросить-то не успел. Все произошло так быстро, что я не успел понять как. Ты шагнула в переход, я повернулся к Эребу, а его не стало. Представляешь? Он не ушел, не исчез, не испарился, не всосался в эту их червоточину. Его просто не стало. Я же смотрел на него в упор! А потом как будто что-то отвлекло внимание, как будто морок какой, и я смотрю на то же самое место, но его там уже нет. Макс на самом деле тоже не понял ничего. Говорит, так оно не работает. Изнанка Изнанкой, но это же не Хогвартс, магии там нет.
– Дело ясное, что дело темное. А может, оно и неплохо, что осталась загадка. Так есть шанс, что мы вернёмся её разгадать.
Тим замялся, не хотел говорить прямо, но не придумал, как смягчить.
– Сонь, я бы не стал на это рассчитывать. Прямо совсем не стал бы. Макс сказал, что они ставят на все переходы охрану. Представляешь, на все! Любой несанкционированный переход с Изначального, и им разрешено применять силу. Я так понимаю, что слова про «лишение свободы» – только слова, не больше. Мы не нужны им там живые. Макс переживает, что и здесь-то мы им особо живые не нужны. Поэтому он очень настаивал, чтобы мы ехали домой и больше в Англию не возвращались.
– Тимох, это вообще нечестно! И потом, какой смысл? Если они захотят, они нас и в Москве достанут.
– Я так понял, что нет. У членов Ока есть какая-то проблема с путешествиями. Макс эту тему замял, я приставать не стал. Но он очень настаивал.
– Да что ж такое! Я им… нам… починила эту атмосферу дурацкую, а они у меня всё отбирают! Ладно, отобрали Изнанку. Пусть! Но Англию. Это мелко и подло!
Обнимать бушующую сестру было чревато. Тим решил подождать, пока буря уляжется. Спустя пару минут Соня взяла себя в руки.
– Он так и сказал? Прямым текстом? Уезжайте из Англии и больше никогда туда не возвращайтесь?
– Да. Систер, нам необязательно это делать завтра с утра. Если ты хочешь куда-то съездить, что-то ещё здесь посмотреть, пара недель у нас есть. Макс считает, что так быстро приказ не отдадут.
Соня задумалась. Куда бы она хотела съездить? Да как тут выберешь? Чем Стоунжендж лучше Дувра? Или чем Уэльс лучше Шотландии?
– Я так понимаю, что под Англией в данном случае подразумевается вся Великобритания?
– Угу, и Ирландия тоже.
– Прекрасно, – такое короткое слово, а так много сарказма. – Была бы у меня возможность, я бы договорилась с этим их Окуляром, чтобы он таким же лучом штаб-квартиру им подпортил.
– И после этого ты удивляешься, почему нас на Изнанку больше не пускают.
– Но я же не предлагаю её разрушать с ареопагом внутри! Пусть выходят.
– Это, безусловно, меняет дело!
Разговор затух.
Присутствие брата или скорый отъезд примирили Соню с необходимостью находиться дома. Через час она благополучно заснула, а утром проснулась с готовым решением.
– Мы уедем. Прямо завтра, если есть билеты. Если нет, то первым же доступным рейсом. Сейчас сложновато, сезон в самом разгаре, но как-нибудь справимся. У нас будет не так много времени, чтобы придумать родителям достоверную причину, почему мы сюда больше не поедем. Особенно ты с учёбой. Но об этом мы подумаем в самолёте. А сегодня мы едем в Стоунхендж.
– Это какое-то неожиданное решение.
– Мне есть что сказать Окуляру. И почему-то мне кажется, что там он меня услышит.
– Глупо спрашивать, но я всё-таки рискну. Промолчать ты не можешь?
– Не могу! Ты и сам прекрасно это понимаешь.
– Не понимаю. Но поедем, куда деваться.
Соня настаивала, что проще ехать с какой-нибудь групповой экскурсией, чем прыгать по поездам с пересадками. Зная сестру, Тим понимал, что вот это её «мне надо поговорить с Окуляром» не влезет во временные рамки ни одной групповой экскурсии, и единственный вариант – ехать самим. Спор грозил перейти в разряд конфликта. Решил в итоге тот, у кого был ноутбук и кредитная карта. Поехали своим ходом.
Толпа туристов, гуляющая по кругу, никак не испортила Соне впечатление от места. Каждый раз, когда она приезжала к древним камням, у неё перехватывало дыхание, но в этот раз появилось новое ощущение: маленькие иголочки кололись от макушки до пяток, и чем ближе она подходила, тем сильнее становилось покалывание.
– Подозреваю, это значит, что ты была права. С Окуляром тут связь прямая.
– Конечно, я была права! Я же всегда права!
– Это я всегда прав. А дразниться нехорошо! Тем более маленьких дразнить! И кто тебя только воспитывал?!
– Тоже мне, маленький нашёлся. Господи, ты это видишь?
– Что? Где? – удивился Тим.
– Да вон же, вокруг камней! Искры голубые, да как ты не видишь-то? Их же море!
Тимоха старался изо всех сил, но разглядеть искры не получалось.
– Похоже, это ваша с Окуляром тема.
– Мелкий, мне надо туда, за ограждение, ближе!
– Э, нет! Даже не думай! Мы, конечно, завязываем с поездками сюда, но депортация в мои планы вообще не входит! Так что давай, договаривайся с ним на расстоянии!
– Какие мы нежные, депортации испугались! Ладно, законопослушная зануда, отойди!
– В смысле, отойди?
– В прямом! Можно отойти в кривом?
– Без понятия. Зачем отходить-то?
– У меня с Окуляром интимный разговор.
– То есть туристы тебя не смущают, а я смущаю?
– Да ты послушай только этих туристов!
Тим прислушался.
«Bello!», «Magnifico!», «Maravilloso!». Со всех сторон. Удивительно, откуда так много испанцев? Наверное, сразу несколько автобусов с испанскими экскурсиями приехало.
– Ладно, я понял. Разговаривай со своим желейным другом, я вон там пойду на травке посижу.
– Молись, чтобы этот друг тебя не услышал. Сомневаюсь, что ему понравится быть желейным.
Надо отдать Соне должное, наговорилась она минут за десять.
– Ты готова? Всем козней настроила? Можем ехать домой собирать чемоданы?
– Почти. Дай мне немножко времени, я хочу здесь посидеть.
– Сиди сколько надо.
Так они и сидели в тишине, разглядывая древние камни. Вдруг Соня вскрикнула.
– Мелкий, смотри, это же Маляк! Смотри же!
Соня показывала на черную кучку перьев на вершине одного из трилитонов.
– Сонь, без обид, с чего ты взяла-то, что это Маляк? Ты отличаешь воронов в лицо теперь?
– Конечно! Они же разные абсолютно. Погоди, то есть ты не отличаешь?
– Нет. И я тебе больше скажу, процентов девяносто девять так населения планеты имеют ту же проблему, что и я!
Но Соня его уже не слушала, она бежала к ограждению.
– Маляк!
Кучка перьев встрепенулась, расправила крылья и полетела прочь от Стоунхенджа. Тим спешил к Соне. Он боялся, что она расстроится. Но нашел сестру безмятежно улыбающейся.
– Они меня услышали, мелкий! Они меня услышали!
Эреб сидел в камере у Грея. Разрешения ареопага на допрос у него не было, никто в принципе не знал, что он находится на территории штаб-квартиры. Но ему было плевать. После того заседания с Оком Хранителя ничего не связывало. Верховный приходил в архив мириться. Примирение переросло в угрозы выселения. Аргумент простой: не хочешь быть частью Ока, не можешь быть частью архива Ока. Эреб выгнал его взашей. Око теперь существовало для Хранителя постольку-поскольку. Он занимался исключительно своими делами, и к Грею его привело самое личное дело из всех возможных. Последние часа четыре это дело не двигалось с мертвой точки.
– Эреб, хватит! Это бессмысленно. Я действительно не знаю.
– Окуляр не может врать дословно. Намекать, говорить полуправду, скрывать, манипулировать – это он может. Но если он сказал, что ты знаешь, значит, знаешь.
– Не может врать? То есть фраза про «исход один подправил» – это правда?
– Думаю, да.
У Грея затряслись руки, язык плохо слушался.
– Это мой исход?
– Твой, конечно, к чему ему про другие-то вспоминать.
– То есть я не чёрный? Я не обречён?
– Конечно, ты не чёрный! Чёрным на Изнанке хорошо! Они людей не убивают, – раздражённо ответил Эреб. – Архонов у вас там с мозгами нет. Один комтур был не дурак, да и тот уже полгода как не в себе. А иначе до кого-нибудь точно дошло бы.
Ужас и отчаяние в глазах узника.
– Всё зря, всё напрасно. Мне не надо было. И он мог бы до сих пор жить. И всё не так бы было.
Грей забубнил. Эреб вздохнул. С визитами придется повременить. Главное, чтобы совсем отменять не пришлось.
Теплый мягкий бок потерся о ногу. Нокс вернулась. Где она бродила по штаб-квартире, только ей известно. Она теперь часто убегала. А Хранитель её не держал, пусть отвлекается. Убегала. Эреб зацепился за слово. Но почему? Что-то его насторожило. Ну конечно! Подлетел к Грею, сильно встряхнул его.
– Эй! Ты пытался сбежать! Там, у Окуляра, ты полз к машине. Куда ты планировал бежать? Куда?
– В Бильбао, на пароме, – в полузабытьи.
Эреб отпустил парня, не заметив, что тот упал мимо кровати и даже не попытался встать. Что-то сломалось у Грея внутри, стержень.
– В Бильбао, на пароме, – медленно повторил слова Грея. – Развилка в Испании. Но нам с тобой, Нокс, путь туда заказан. Как и комтуру. Придётся нашей девочке справляться одной. Опять.
Кошка уткнулась лбом ему в ладонь и заурчала.
– Хм, а ты права. Всегда можно что-нибудь придумать.