Общаясь с родителями, наши инструкторы часто говорят о том, чему не надо учить детей. Есть несколько установок, которые мы сами унаследовали от старших поколений и часто бездумно их повторяем, в то время как они отнюдь небезобидны.
1. «Старших надо слушаться!» Такое требование и жесткий контроль за его соблюдением приводят к тому, что ребенок безоговорочно послушается любого взрослого, который к нему обратится, в том числе и незнакомого.
2. «Веди себя тихо, не шуми, ты не в лесу, вокруг люди…» Большинство родителей хочет воспитать члена общества, который будет заботиться и о других тоже, однако эта установка приводит к тому, что, когда надо кричать, ребенок просто не может этого сделать: ведь нельзя же. Приучая его думать о комфорте других, не забывайте отметить: есть такие ситуации, которые требуют экстремального (необычного) реагирования. В частности, громкого крика, чтобы обратить на себя внимание.
3. «Иди поцелуй бабушку, что значит „не хочу“?», «Доедай суп через не могу». Таким образом мы приучаем ребенка к тому, что его желания ничего не значат, что другие люди могут совершать фактически насилие над его телом. И в другой ситуации, когда кто-то – знакомый или незнакомый – будет что-то делать с его телом, он просто может даже и не подумать о том, что имеет полное право на то, чтобы немедленно остановить неприятные для него действия.
4. «Надо всегда всем помогать!» Желание вырастить доброго и сердобольного человека не должно заставлять ребенка бросаться помогать всем подряд, в том числе незнакомым взрослым. К сожалению, может найтись человек, который использует это замечательное свойство в своих целях. Поэтому – да, помогать надо, но незнакомым взрослым прекрасно (и гораздо эффективнее) помогут другие взрослые. Детям старшего возраста можно объяснять, что помощь возможна, но исключительно в том случае, если она не требует от ребенка уйти с незнакомым человеком куда-то с его маршрута или открыть ему дверь в квартиру.
5. «Вообще-то так делать нельзя, но со мной можно». То, что вы делаете на глазах у ребенка, воспринимается им как пример для подражания, а воспитываем мы, как известно, не словами, а поступками. Ясно, что рассказывать о вреде курения, дымя у ребенка перед носом сигаретой, бессмысленно – точно так же бесполезно объяснять ему, как опасно ходить по льду, перебегая вместе через замерзшую речку, «потому что со мной можно».
6. «Мне можно, потому что я большой, а ты маленький» (или «Я так делаю, но тебе нельзя»). Это ужасно обидно звучит для ребенка, это прямо вызов для него, ведь он тоже хочет считать себя большим.
Программист, мастер маникюра, помощник машиниста и журналист
Отряд – это уникальное место еще и потому, что в нем встречаются люди, которые в другой ситуации никогда, может, и не заговорили бы друг с другом. Поскольку я экипаж, в машине у меня часто очень разношерстная компания – например, программист, мастер маникюра, инструктор по конной езде, помощник машиниста и я, журналист… Воспитательница детского сада, бухгалтер и продавец туристического снаряжения… Когда и где мы все сидели бы и часами говорили на интересные всем нам темы?
Это уникальная возможность найти друга во взрослом возрасте. Не просто же так основные наши друзья – из школы, где нас, очень разных, случайным образом свели и мы волей-неволей много времени проводили бок о бок? Здесь тоже встречаются случайные люди, но объединяются на очень хорошей почве.
Отряд – это очень сложная в социальном плане организация, потому что здесь действительно нет абсолютно никаких входных фильтров, а интерес к теме поиска пропавших могут испытывать самые разные люди – возраст, профессия, достаток, стиль жизни и так далее у тех, кто участвует в деятельности «Лиза Алерт», очень различаются.
Еще одна специфическая черта – в отряд приходят неравнодушные люди, а они, как говорит наш председатель, неравнодушны во всем. Это значит, что любая точка зрения, идея, новшество, конфликтная ситуация будут обсуждаться очень горячо, с вовлечением большого количества заинтересованных людей.
Отсюда вытекают безусловные плюсы жизни в отряде: возможность расширения своего стандартного круга общения за счет знакомства с очень разными людьми, для москвичей – редкий для них шанс познакомиться с регионами; для регионов – увидеть москвичей не такими, какими они их представляли; поддержка тех, кто если тебе не близок во всем, то по крайней мере не равнодушен к бедам других людей, особенно тех, с кем делает одно дело. Благодаря этому в отряде стихийно сложилась система помощи своим в разных нестандартных
ситуациях – и можно, например, пробив колесо где-то на трассе, бросить отчаянный клич в соцсети, и наверняка отзовется кто-то из отрядных, кто готов примчаться, оттащить на тросе и так далее. Это получается само собой – очень трудно пройти мимо и не помочь человеку, с которым ты провел напряженную поисковую ночь в лесу, спал в одной избушке, нес вместе потерявшегося, переживая за его жизнь и проклиная быстро бегущие минуты, или по-братски делил последний бутерброд.
Есть и сложности: нескольким неравнодушным людям не так-то просто найти общий язык, и, будучи исключительно чуткими к зову о помощи от чужих людей, далеко не все так же чувствительны к сигналам от своих, потому что ставят интересы дела и пропавших выше всего.
Кто-то находит здесь друзей, кто-то – компанию, кто-то – товарищей, а кто-то – любовь. В отряде разрушаются и создаются семьи, рождаются дети. Как и в любом коллективе, здесь находят любовь на всю жизнь и временное увлечение. Более того, возможность познакомиться с неравнодушным, увлеченным человеком, разделяющим близкие тебе ценности, – для многих то, что привлекает их на поиски. Нас это не пугает: если мальчик, который хочет найти себе в отряде девочку, готов, грязный и вымокший, целую ночь идти по лесу в поисках пропавшего – на здоровье, мы будем только рады. Как показывает наш опыт, люди приходят в первый раз на поиск по очень разным, порой крайне далеким от альтруизма причинам, но большинство из них почему-то потом приезжают и во второй, и в третий…
Секрет красоты и молодости
Добрый волшебник Артур, который делает замечательную косметику, после очередного моего поста в «Фейсбуке» о ночном поиске намекнул на то, что девушкам для улучшения внешности по ночам полезно спать.
Приехала домой с поиска в час дня, залезла под душ, то-сё, ладно, думаю, теперь можно и в зеркало посмотреть, сделала что могла. Подхожу. Смотрю. И, прямо, знаете, залюбовалась: четыре часа сна, а как будто не на заднем сиденье под ветровкой в позе крючка, а все 12 у моря, где ажурная пена и редко встречается городской экипаж: кожа гладкая, глазки сияющие, ни синяков, ни мешков… Вспомнила, какие красивые в отряде девчонки, в том числе по утрам. Артур, я думаю, тут дело в том, КАК не спать ночью. Если тебе это в радость, если чувствуешь в этом большой смысл, если к тому же не спишь в сосновом лесу, где утром выпадает свежая роса, – может, оно, наоборот, к лучшему?
Иначе я просто не знаю, почему они все такие красивые и юные, честно.
О пользе ориентировок
По дороге с поиска зашел разговор об ориентировках. У новичков к этому отношение скептическое – понятно, что всем хочется в лес, и так, чтобы вот прямо сейчас спасти, вытащить, вынести на руках. А тут какие-то скучные ориентировки, которые надо сначала распечатывать, потом забирать, а потом клеить. Никакого героизма.
Но эти ориентировки, которые вы пролистываете в соцсетях или мимо которых идете на работу, реально работают.
Два случая.
Первый – поиск Нафки. Искали дедушку, скажем, Иванова, у которого замечательные родственники – две дочки, у них самих дочки, все участвовали в поиске, помогали, чесали лес, но дедушка исчез, как сквозь землю провалился. Многие из наших приняли этот поиск близко к сердцу – Нафка, которая вела его, говорит, плакала на работе, все переживали.
Вдруг через две недели – звонок на горячую линию отряда от какой-то медсестры Ларисы, которая работает в психиатрической больнице на другом конце Москвы, что Иванов Иван Иванович, которого вы ищете, у нас. Причем даже не в форме допущения – «возможно», – а именно утвердительно: у нас, и все. Телефона медсестры нет. Нафка ищет телефон больницы, звонит туда, почти рыдая, – где, где наш дедушка Иванов?! А ей и говорят: нет у нас Иванова. Ну как же так, – кричит Нафка, – дайте мне медсестру Ларису, а ей отвечают: она у нас больше не работает, уволилась. И уже, в общем, вешают трубку, и где-то на заднем плане в больнице кричат:
– Иванов? Да это же наш дедуля!
Оказалось, что медсестра Лариса Петровна не уволилась, а ушла в отпуск. А в отпуск она отправилась на море, а на море поехала с вокзала и на этом самом вокзале увидела ориентировку на поступившего к ним недавно пациента.
Нафка говорит, они с мужем чуть не подрались, решая, кто звонит дочерям – в результате она звонила одной, муж – другой, чтобы сказать, что их папа найден и жив.
Вторая история.
Пропал молодой парень лет двадцати. Уехал на электричке, скажем, в Рязань – и все, с концами. Ищут пожарные, ищет милиция, ищет «Лиза Алерт», месяц, другой, третий…
Проходит год, два, два с половиной.
И вдруг звонок:
– Это вы ищете Петрова? Он тут, сидит со мной рядом в Саратовской области.
Наши ему, конечно – фото можете отправить? Он им – да, пожалуйста, и высылает фото. И они смотрят его так и сяк – то ли он, то ли не он, звонят родителям, те мчатся в Саратов…
Этот Петров потерял память. Как, почему – никто не знает: родители забрали его из Саратова, коротко отписались, поблагодарили и навсегда исчезли. Возможно, получил по голове или что-то подсыпали, но дальше он себя вспоминает где-то в Липецке, а потом оказывается в Саратове.
А тот, кто звонил, узнал его, конечно, по ориентировке.