Другой раз – не могу забыть – когда приехала куча телеканалов снимать наше открытие выставки к 25 мая, услышала за спиной:
– Ну что, пошли снимать этих ненормальных?
Что ж, если для вас это ненормально, я готова быть ненормальной.
Хотя бы приблизительно?
Шесть раз за день звонили телевизионщики (одни и те же), которые хотят поехать с нами на поиски в Подмосковье. Очень ждут заявок. Я объяснила, что заявки почти наверняка будут и сегодня вечером, и завтра, так как лето, выходные, грибной сезон.
После этого три из этих шести диалогов (второй, четвертый и шестой) выглядели так:
– Простите, Ксения, а не могли бы вы сказать, где будет поиск?
– Видите ли, я не могу заранее знать, кто и где потеряется.
– Да-да, я понимаю, все понимаю… Но у нас очень требует начальство… А вы можете ХОТЯ БЫ ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО обозначить время, когда он будет? Нам просто надо заранее заказывать камеру…
Во второй раз я решила, что она прикалывается. В третий – уже немного испугалась, поэтому говорила с ней мягко и нежно, старалась не возражать.
Сенсация!
Ребята в регионе искали женщину, среди прочих примет в ориентировке значилось, что у нее 42-й размер ноги. В местной газете вышла заметка об этом поиске с заголовком: «Волонтеры ищут женщину с 42-м размером ноги!»
Пряники, яблоневые сады и спасжилет
Когда добровольчество становится профессией, простите за оксюморон, с этим не очень просто жить. По многим причинам: ненормированный рабочий день, эмоциональное напряжение, отсутствие времени на основную работу, необходимость отказаться от увлечений и так далее.
Если ты при этом руководишь каким-то участком, еще сложнее: задача должна быть выполнена, а люди не могут – они же добровольцы, и сейчас у них рабочий день, семья, крестины у ребенка, экзамен и так далее, и ты ничего не можешь с этим сделать, кроме как делать все самому. У твоих ребят нет другой мотивации, кроме желания, и это тоже не всегда просто.
Короче, есть нюансы.
Но сколько же в этом прекрасного!
У нас есть группа ответственных по СМИ из 47 регионов, с которыми мы совместно решаем вопросы, связанные с нашими группами в соцсетях и отношениями со СМИ. Общаемся вместе и по отдельности, со многими впервые обнялись на нашем форуме в ноябре. И это, скажу я вам, удивительное чувство: когда ты узнаешь людей своей страны и начинаешь с ними постоянно общаться, вдруг понимаешь, что у тебя есть огромная семья, воочию видишь, как широка страна наша родная, и начинаешь чувствовать себя ее частью, возможно, впервые.
У нас потрясающие ребята. Сегодня заикнулась о том, что могу приехать с лекциями и тренингами по СМИ, и они начали звать наперебой в гости, и какой же это прекрасный учебник географии (со специфическим юмором), читаю и улыбаюсь до ушей.
Нижний Новгород: «Нижегородцы издревле славятся гостеприимством, радушием и хлебосольством, с удовольствием покажу этот исторически ценный город во всей красе, зацепив любую эпоху. Лично буду рад видеть в городе Горьком».
Южный Урал: «Пф! После Челябинска и Башкирии».
Краснодарский край: «Ну если на то пошло, то самый лучший и гостеприимный регион – мы. Все ваши бегунки к нам бегут».
Нижний: «Кухня у вас знатная, но наши хлеб, соль да пряники городецкие есть только у нас».
Краснодар: «У нас еще и огурцы! И сметана домашняя».
Белгород: «Клубника у нас, варенье офигенское. И вино домашнее, моего изготовления».
Пермь: «Ксюша, когда ты устанешь есть, перемещайся в Пермь! Мы дадим тебе весло и спасжилет».
Орел: «К нам осенью. Я тебя отвезу в усадьбу Тургенева. Там такие яблоневые сады…»
Ростов-на-Дону: «Никто не бережет женщине фигуру, ц-ц-ц-ц. Если будешь в наших полях летом, мы готовы взять тебя на поиск в +45 без тени. Гарантируем незабываемый загар и минус 3 кг».
Красноярск и Томск: «Ксюша, у нас в Красноярске обещаю тебе Столбы, целый остров сусликов и деревянные кружева в Томске».
Киров: «А мы тебя в лес отвезем. Рыжики собирать».
Я: «А вот Ямал обещал незабываемые болота…»
Санкт-Петербург и Ленинградская область: «Ну это и поближе есть. И корюшка весной!»
Коми: «А у нас в конце лета – начале осени много грибов и ягод: морошка, клюква, брусника, голубика, черника. Белые грибы, подосиновики… Приезжай».
Ямало-Ненецкий автономный округ: «А я от обещаний не отказываюсь. Только это летом. А зимой могу угостить оленями, строганиной из муксуна и гонками на оленьих упряжках…»
С этим явлением сталкиваются многие сотрудники благотворительных организаций и добровольцы – в общем, люди, работающие, с человеческими бедами, особенно те, кто посвящает этому много времени и не умеет отключаться от тех проблем, с которыми работает, пропускает через себя все тяжелые истории.
Причин много – в первую очередь психологические и эмоциональные: очень тяжело ежедневно видеть страдание и горе. Но есть и физические, особенно если добровольчество идет в нагрузку к основной работе, отнимает время от сна, отдыха и не дает возможности жить в нормальном режиме – человек просто устает, истощает свои ресурсы и на этом фоне еще пытается кому-то помочь.
Выгорание проявляется по-разному. Кто-то теряет интерес к тому, что делает, уходит или продолжает делать то же, что и раньше, с гораздо меньшим энтузиазмом. У кого-то начинают вызывать раздражение те, кому он пытается помочь, – он искренне думает, что они нарочно болеют и теряются, винит их в том, что с ними произошло то, что требует его помощи, начинает видеть в них исключительно отрицательные черты – считает бестолковыми, неблагодарными, не заслуживающими помощи, давящими на жалость и так далее. Кого-то раздражают люди, не признающие важности и приоритета деятельности поисковиков и не бегущие сломя голову на помощь. Кто-то начинает думать, что он один что-то делает, а все остальные спят и видят, как бы свалить все на него, обижается на окружающих его коллег и соратников, предъявляет им претензии и так далее.
Симптомов много, а результат один: человек становится менее мотивированным, у него меньше сил и желания что-то делать, растет негатив по отношению к тому, чем он занимается.
У нас есть еще своя специфика, которая состоит в очень сильном эмоциональном напряжении, в оперативности и иногда – тяжелых физических условиях и нагрузках, связанных с любой спасательской деятельностью. В результате какой-нибудь трагический поиск может стать для человека переломной точкой, когда он поймет, что просто не готов пережить то же самое во второй раз. Хотя обычно такие ситуации, наоборот, стимулируют людей продолжать заниматься поисковой деятельностью или делать это еще с большей самоотдачей, чтобы такие истории не повторялись.
Еще одна специфическая черта отряда состоит в том, что у нас часто высокий уровень личной ответственности и результат зависит от каждого винтика в механизме поиска. Инфорг может пропустить какую-то задачу, а человека могли бы найти именно по ней, представитель группы коротких прозвонов – не позвонить именно в ту больницу, где лежит пропавший, координатор – ошибиться с определением района поиска или принять решение о прекращении поиска, в то время как человека еще можно было спасти, пеший поисковик – пройти мимо того места, где лежит потерявшийся, и так далее. Ответственность усиливает скорость «износа» человека.
Во избежание всех этих эффектов мы очень рекомендуем нашим новичкам:
– рассчитывать свои силы – лучше ездить на поиски раз в месяц – в две недели, чем мотаться каждый день и через два месяца уйти без сил и разочарованным;
– находить баланс между участием в деятельности отряда и остальной жизнью;
– не делать отряд сосредоточием всей своей жизни: тут и хобби, и друзья, и любовь, и все остальное, выходить за пределы отряда в другую жизнь;
– не заниматься поисками в ущерб семье, работе, детям, материальному положению;
– не взваливать на себя ответственность за все, не считать себя виноватым в том, что человека нашли погибшим на поиске, где тебя не было, и обязанным участвовать во всех поисках.
Остается только самим этому научиться, и все будет хорошо.
К концу 2019 года «Лиза Алерт» насчитывала уже 57 региональных отрядов.
Формирование подразделений – очень важная для нас часть деятельности, потому что, естественно, присутствие обученных добровольцев на местах дает возможность эффективно и оперативно реагировать на заявки, а в нашем случае это часто имеет решающее значение для спасения человека.
Значительная часть региональных отрядов образуется, снова и снова повторяя трагическую историю создания «Лиза Алерт»: пропадает человек (обычно ребенок), его поиск становится резонансным, за этим следит весь регион, а то и страна, и после того как его находят погибшим или вовсе не находят, участники поиска решают сделать у себя региональное подразделение «Лиза Алерт». Так после трагически завершившихся поисков у нас появились отряды в Адыгее (Даша Шопина, 16 лет), Башкортостане (Тамара Айдубаевна Файрушина, 73 года – не найдена), в Брянской (Лера Устименко, 11 лет), Воронежской областях (Артем Кузнецов, 2 года), Дагестане (Калимат Омарова, 8 лет), Иркутской области (Егор Колесник, 6 лет), Кабардино-Балкарии (Тимоша Сейферлинг, 4 года), Калужской (Карина Бирюкова и Даша Кинькаева, 10 лет), Кемеровской (Яна Титова, 15 лет), Кировской областях (Сережа и Вова Кулаковы, 8 и 11 лет – не найдены), Костромской (Екатерина Григорьевна Долматова, 63 года), Липецкой (Артем Кузнецов, 2 года), Мурманской (Данила Белов, 8 лет), Новосибирской (Даниил Ромашок, 13 лет), Рязанской областях (Паша Ларин, 8 лет), Санкт-Петербурге и Ленинградской области (Паша Костюнин, 6 лет – не найден), Ставропольском крае (Рома Ельцов, 4 года), в Тамбовской (Юра Тюрин, 18 лет) и Томской областях (Вика Вылегжанина, 3 года), Ханты-Мансийском автономном округе (Рамиль Омуралиев (Багиров), 10 лет), Чувашии (Юрий Петрович Бодров, 85 лет), Челябинской области (Ваня Котов, 10 лет), Ямало-Ненецком автономном округе (две девушки 16 и 18 лет и молодой человек 21 года) и отряд в Москве, с которого все началось (Лиза Фомкина, 4 года).