.
– УБН охотится на семнадцатилетнюю девочку, которая даже школу не окончила?
– Не-а. Они охотятся на Кита Бреслина и его подружку, Даниэль Уолфорд, которая является матерью твоей клиентки, о чем, я уверен, ты знаешь.
– Окружной прокурор отправил тебя отговорить меня представлять ее?
– Нет. Во-первых, он знает, что я никогда не стал бы делать ничего подобного, и во-вторых, даже если и стал бы, это было бы неэтично с его стороны. В основном он послал меня сказать тебе, чтобы ты был осторожен. Этот Бреслин плохой. Он избежал больше обвинений, чем Аль Капоне.
– Аль Капоне умер в Алькатрасе.
– Да, отбывая срок за уклонение от уплаты налогов, – сказал Чак, давая понять, насколько смехотворным было такое обвинение, учитывая все, что сделал Аль Капоне.
– Могу я обсудить это с тобой как с юридическим консультантом?
– Конечно, – сказал Чак, делая все, что они скажут о деле, конфиденциальным.
Джек достал доллар и отдал его Чаку – обычная плата, которую он брал с Джека, когда тот просил совета. Джек знал, что с других Чак берет как минимум двести долларов в час.
– Моя клиентка говорит, что ее практически заставили продавать кокс для Бреслина.
– Угу.
Чак не выглядел удивленным. На самом деле он выглядел так, словно ожидал, что Джек это скажет. Джек ожидал несколько другой реакции.
– Ты уже это знаешь, – заявил он.
– Ну, давай скажем, что я бы удивился, если бы он этого не сделал. Один из способов, каким Бреслин избегает обвинений, – это привлечение подростков к торговле на улицах. То, что с ним в одном доме живет подросток – которая и сама любит кокаин – практически гарантирует, что он заставит ее его продавать. Он угрожает несовершеннолетним, и они просто принимают удар на себя.
– А ты, похоже, весьма информирован о моей клиентке.
– Я уже немного ознакомился с обстоятельствами дела.
– Ты был уверен, что я захочу поговорить об этом?
Чак пожал плечами.
– Это моя работа – знать, как разные люди отреагирую на определенные факты.
– Чем он им угрожает?
– Подробностей не знаю, но с подростками это не так уж сложно. Он мог угрожать жизни ее матери, ее собственной или домашнего животного. Сам знаешь, как люди могут привязаться к своим питомцам.
– У Тиффани есть домашнее животное?
– Не знаю. Но если есть, то нетрудно представить, как кто-то вроде Бреслина говорит Тиффани, что убьет ее собаку или кошку, если она расскажет о нем.
– Вообще-то, уже поздно. Она рассказала мне.
– Это-то я и зашел проверить. Теперь, когда ты знаешь, можешь захотеть быть осторожнее.
– То есть Зик отправил тебя сюда, чтобы ты предупредил меня насчет Бреслина?
– Ага.
Джек рассмеялся, по большей части чтобы развеять мрачное настроение, которое приобрел их разговор.
– Я думал окружные прокуроры ненавидят адвокатов защиты.
Чак засмеялся вместе с ним, возможно по той же причине.
– Некоторые да. Но Зик хороший парень. Или, может, ему просто не нужно еще одно убийство или исчезновение, за которые придется предъявлять обвинения. Всегда есть вероятность, что его мотивы эгоистичны.
В этот момент зазвонил телефон.
– Это может быть моя клиентка, – сказал Джек, беря трубку. – Здравствуйте, Джек Тернер, юрист.
Голос на другом конце линии удивил Джека, поскольку он ожидал услышать Тиффани Уолфорд. Но это оказалась мисс Уолфорд.
– Дочь рассказала мне то, что рассказала вам. Это неправда. Кит не делал ничего такого. Она просто пытается повесить вину на него.
– Тиффани дома? Я хотел бы поговорить с ней.
Джек взглянул на Чака, который хмурился.
– Конечно. Вот она, но вы прекратите искать не там, где надо. Кит ничего не делал.
Джек услышал, как она передала трубку Тиффани.
– Мистер Тернер? – голос Тиффани звучал испуганно.
– Здравствуй, Тиффани.
Он слышал, как мисс Уолфорд что-то говорит на заднем фоне. Он был этому рад, потому что это значило, что она не подслушивает их разговор.
– Твоя мама говорит правду? Просто ответь «да» или «нет».
– Нет, – сказала она после краткого колебания.
– Он угрожал тебе?
– Да.
– Ты хочешь, чтобы я не двигался в ту сторону, которую мы обсуждали?
– Не очень, но да.
– Ты можешь помочь арестовать его и получить судебный запрет, если обратишься с этим в УБН.
– Я не могу. Просто бросьте. Мне надо признать себя виновной.
Джек растерялся, не зная, что тут сделать. Очевидно, Тиффани до ужаса боится Кита Бреслина и может даже свою мать тоже. Он решил, что лучшим решением на данный момент станет согласие не преследовать Бреслина как поставщика и посмотреть, что можно сделать.
– Хорошо, если ты так хочешь, но ты не обязана сдаваться. Нам следует попытаться хотя бы заключить сделку о признании вины. Может, добиться для тебя условного срока.
– Ладно. – Последовало молчание, затем: – Простите.
– Все в порядке. Мы поговорим еще, когда твоей мамы не будет рядом.
– Я не могу.
– Я придумаю способ. Береги себя.
Положив трубку, он посмотрел на Чака.
– Эта девочка вне себя от страха.
– Подключим СЗД? – спросил Чак, имея в виду службу защиты детей.
– Нет, еще нет. Она говорит, что больше не может разговаривать со мной без матери. Но мне надо придумать способ обойти это.
– Как? Не можешь же ты посоветовать ей сбежать.
– Нет. Но я могу что-нибудь придумать. Мать не находится с ней рядом каждую минуту. – Он взглянул на Чака. – Это помешало бы ее стилю.
– Что ж, если что-то придумаешь, сначала позвони мне. Не зря же я взял доллар.
Джек улыбнулся:
– Не бойся. Я обязательно это сделаю.
Они попрощались, и Джек погрузился в задумчивость.
Наконец он взял телефон и набрал Дженни. Она была дома – взяла выходной, чтобы побыть с кузиной. Он надеялся, что они никуда не ушли, но телефон звонил, пока не переключился на автоответчик.
Джек поехал домой и решил подождать до вечера, чтобы проверить, вернулись ли они. Он позвонил еще раз и был благодарен, когда Дженни ответила.
– Если бы тебе надо было поговорить с девочкой-подростком так, чтобы ее матери не было рядом, как бы ты поступила? – спросил он.
– Чего?
– Мне надо поговорить с девочкой, которой только семнадцать лет, без присутствия ее матери.
– Джек, ты говоришь как псих.
Он хохотнул.
– Извини. Я не подумал о том, как это будет звучать. У меня есть клиентка, которую арестовали за хранение наркотиков с целью распространения, и мне надо поговорить с ней, но так, чтобы рядом не было ее матери.
– Это не проблема.
– Как так?
– Она ходит в школу?
– Конечно! Я могу поехать в ее школу и поговорить с ней там.
– Тогда мне не о чем беспокоиться.
– Что?
– Ты не умеешь придумывать способы делать что-то тайком от женщины.
Дженни засмеялась, явно довольная собой.
– Спасибо. Я поработаю над своими заметками о тайных встречах на будущее. – Сменив тему, он спросил: – Как твоя кузина?
– Хорошо. Мы ходили на пляж и сидели на солнышке. Вода еще слишком холодная для купания, но полежать на берегу было приятно.
– Вы не обгорели?
– Нет. Мы использовали тонну солнцезащитного крема.
– Хорошо. Увидимся в субботу?
– Ни за что не пропущу!
Той ночью Джек снова позволил Бринкли спать в кровати, посмеиваясь над его вопросительной мордой «ты уверен?» прежде чем запрыгнуть.
– Не привыкай к этому, мальчик. Когда Дженни ночует здесь, ты возвращаешься на подстилку.
На следующий день Джек поехал в старшую школу Уортона и поинтересовался, может ли поговорить с Тиффани. Когда секретарша спросила, зачем ему нужна Тиффани, он сказал, что это по личному вопросу, потому что сомневался, что Тиффани хотела бы, чтобы школьная секретарша знала о ее делах, но та настаивала. В детстве Джеку хватило проблем с одной школьной секретаршей, которая любила сплетничать, и он не мог быть уверен, что эта ничего не расскажет, если узнает, что одну из учениц арестовали за хранение кокаина. Такие подробности о несовершеннолетних не пишут в печати. Вместо того, чтобы рассказать, он спросил:
– Тогда могу я поговорить с директором?
– Сейчас проверю, в кабинете ли он, – ответила она, подняла трубку и набрала добавочный номер, спросив имя Джека.
– Джек Тернер. Просто скажите ему, что это по поводу Тиффани Уолфорд, здешней ученицы.
– Вы из полиции? – спросила она.
– Нет.
Он не стал вдаваться в детали.
Через мгновение директор взял трубку, и секретарша сказала:
– Мистер Фриман, к вам пришел джентльмен, мистер Джек Тернер. Говорит, что это касается Тиффани Уолфорд. – Она послушала, потом ответила: – Нет, сэр. Он не говорит мне, в чем дело. – Выслушала ответ. – Да, сэр.
Положив трубку, она сказала:
– Он сейчас выйдет к вам.
Через несколько минут из заднего коридора вошел низенький лысеющий мужчина и протянул руку:
– Доброе утро, мистер Тернер. Что я могу для вас сделать?
– Мы можем пройти в ваш кабинет?
– Конечно, идемте.
Пока они шли, Джек сказал:
– Здание выглядит лучше, чем когда я тут учился.
– О, вы выпускник Уортона?
– Да, выпуск семьдесят третьего года.
– Я сам шестьдесят восьмого. Да, здание обновили четыре года назад. Определенно ему это было нужно. Проходите и садитесь.
Мистер Фриман сел и откинулся на спинку стула, сцепив руки за головой.
– Итак, что я могу для вас сделать? Мисс Дрейк говорит, у вас вопросы по поводу Тиффани Уолфорд. Вы из полиции?
– Нет, я адвокат.
– О? Она нужна вам как свидетель? В таком случае мне надо уведомить родителей и пригласить их сюда, прежде чем вы поговорите с ней.
– Нет, вообще-то, она моя клиентка.
Брови мистера Фримана взметнулись вверх:
– О?
– Да, сэр. Я правильно понимаю, что все, что я вам скажу, может считаться конфиденциальным? Уверен, мисс Уолфорд не захочет, чтобы об этом болтали в школе.