Рик прищурился, гадая, где же Бринкли. Пес наверняка услышал бы постороннего. Это кто-то из знакомых Джека? Поэтому Бринкли не возражает, что он вошел в дом?
Рик аккуратно приоткрыл дверь и скользнул в проем с ловкостью, приобретенной во время службы в морской пехоте. Он отметил, как был спокоен, несмотря на опасность, и понял, что в поговорке «бывших морпехов не бывает», должно быть, больше правды, чем он думал.
Он бесшумно продвигался по коридору и теперь слышал, что доносилось из открытой двери спальни Джека и Дженни. Злоумышленник говорил что-то насчет того, что некто по имени Бреслин или Бресден нанял его, чтобы убить их обоих.
– Следующей остановкой будет дом предателя Тома. Мне сказали сделать его смерть намного медленнее.
Мужчина обратился к Дженни:
– Сожалею, что придется убить и вас тоже, но поскольку вы здесь… что ж, ничего не поделаешь.
Джек первым заметил Рика в коридоре. Брат замер у полуоткрытой двери, прислушиваясь, и очень медленно двинулся в комнату, бесшумный, словно луна. Часть Джека не хотела впутывать сюда Рика. Мужчина, забравшийся в дом, чтобы убить их, очевидно ничего не знал про него. Джек не был уверен, что у Рика хватит сил справиться с незнакомцем, а попытка могла его убить.
– Не надо, – попросил Джек.
Киллер думал, что Джек обращается к нему, но его взгляд был сосредоточен на тени у того за спиной.
Рик понял, что Джек просит его не нападать, но знал, что у него нет выбора. Он или спасет брата и Дженни, или умрет: либо от пистолета киллера, либо от количества наркотиков, которые начнет принимать после смерти Джека. Поскольку не оставалось других вариантов, кроме как умереть или спасти Джека и Дженни, он знал, что должен сделать.
Он вспомнил дни, проведенные в учебной части на Пэррис-Айленде. Он знал, как обезоружить человека, даже если тот знал о его присутствии. Это будет легче, поскольку мужчина, стоявший в спальне Джека и Дженни, очевидно понятия не имел о том, что Рик был здесь. На его стороне дополнительный элемент внезапности.
Без предупреждения Рик бросился на мужчину, схватил запястье и вывернул с силой, увеличенной адреналином. Из пистолета раздался глухой выстрел, пуля застряла в стене над головой Джека. Рик услышал, как в запястье мужчины что-то хрустнуло, и он заорал от боли, выронив оружие.
Все действия Рика от начала до конца заняли не больше трех секунд. Он сжимал поврежденную руку мужчины, а Джек вскочил с кровати и поднял пистолет с пола.
Дженни схватила телефон возле кровати и дрожащими пальцами набрала 9-1-1. Когда оператор ответил, она сказала:
– Нас только что пытались убить.
Поскольку в местной полиции могли остаться офицеры, все еще преданные братьям Хикс, она твердо потребовала, чтобы приехали сотрудники офиса шерифа, а не полиции Дентона, сказав диспетчеру, что ситуация под контролем и опасность им больше не грозит.
Они отвели мужчину в гостиную, и Джек пошел проверить Бринкли, с облегчением обнаружив, что пес крепко спал. Повернувшись к человеку, который несколько минут назад собирался его убить, он спросил:
– Что вы сделали с моей собакой?
– Ничего.
Рик, державший сломанное запястье, слегка повернул его.
– А-а-а! Ладно! Ладно! Я всего лишь дал ему снотворное. Набрызгал на сухой корм сегодня днем. Утром он будет в порядке.
– Вы приходили сегодня днем? Зачем?
– Позаботиться о собаке и узнать планировку. Больше я ничего не скажу.
Через пятнадцать минут приехал первый помощник шерифа, а через десять еще двое.
К тому времени, как они уехали вместе с киллером, который назвал только свое имя – Марк, солнце начало вставать.
Джек хохотнул.
– Что смешного? – спросил Рик. – Мне не помешает посмеяться.
– Да так. Просто мы с Дженни думали, что сможем поспать подольше, раз сегодня суббота.
17 июня 1992 г. среда
Когда в кабинете Джека зазвонил телефон, он почти дал ему переключиться на автоответчик. Джек решил нанять секретаря, чтобы больше не приходилось хотя бы отвечать на звонки, и когда раздался этот, как раз внимательно изучал резюме и раскладывал их в две стопки: пригласить на собеседование и не стоит беспокоиться.
Решив отложить это занятие и ответить на звонок, он поднял трубку.
– Джек Тернер, адвокат.
– Мистер Тернер? – ответил знакомый голос, который он никак не мог связать с именем.
– Да?
– Это Даниэль Уолфорд.
Желание таки позволить автоответчику включиться, кажется, удвоилось, но он все равно притворился, что счастлив ее слышать.
– Доброе утро, мисс Уолфорд. Как дела?
– Неважно. Тиффани опять арестовали.
Сердце екнуло.
– Жаль это слышать.
– Ей нужен адвокат… опять.
Ее злость, казалось, сочилась из трубки, как что-то живое.
– За что ее арестовали?
– За что же еще? Наркотики. Опять кокаин, но это не все. Она была под кайфом и украла в «Ювелирах Франклина» в Уортоне. Сбежала с дурацкой золотой цепочкой с бриллиантом. Полагаю, она планировала заложить ее ради денег на наркотики.
Джек повесил голову. Она обещала привести свою жизнь в порядок. Конечно, Тиффани была юна и не сильна в принятии решений, но было больно смотреть, как она принимает худшие из них.
– Ее выпустили под залог?
– Нет. Я сказала ей гнить там.
Джек хотел объяснить, что подобный ответ не конструктивен, но знал, что его слова проигнорируют.
Мисс Уолфорд продолжала:
– С тех пор, как Кита забрали, денег у нас не так чтобы с избытком.
– Каков был размер залога?
– Десять тысяч. С таким же успехом могло быть и десять миллионов.
Джек знал, что недавно Тиффани исполнилось восемнадцать и больше она не могла воспользоваться преимуществом для несовершеннолетних в системе правосудия. Ей придется общаться со старшими женщинами, которые могут оказать на нее вредное влияние. У него были деньги, чтобы заплатить поручителю, но он не был уверен, стоит ли. Вполне возможно, что мать не хочет пускать ее домой, так что Тиффани, по сути, окажется на улице, вероятно совершая еще больше преступлений, чтобы выжить.
– Я тоже стою недешево, мисс Уолфорд, – сказал он.
– Да, ну, я надеялась, вы сделаете это по старой памяти.
– Вы хотите, чтобы я взял дело pro bono?
– Что это значит?
– Это значит, что я возьмусь за дело безвозмездно.
– Да, на это я и надеялась.
Он коротко обдумал это и принял решение.
– Я буду представлять ее за сто долларов, но не пойду в суд. Ей придется признать вину. Я могу добиться для нее лучшей сделки из возможных, но это будет непросто, поскольку у нее условный срок за другое преступление.
– Как скажете. Просто передайте, чтобы не приходила сюда, если ее выпустят. Я не позволю ей жить здесь, чтобы тащить в дом кокс и подвергать меня риску ареста. Ей теперь восемнадцать, так что она сама может заботиться о себе.
Джек не стал заострять внимание на том, что она встречалась с мужчиной, который торговал кокаином и даже снабдил ее дочь парой грамм в качестве платы за его продажу. Не стал он и упоминать, что Тиффани не способна позаботиться о себе.
Вместо этого он спросил:
– Она в тюрьме Уортона?
– Да.
– Вы можете зайти подписать бумаги и заплатить мне сотню?
Мисс Уолфорд тяжело вздохнула, как будто заехать к нему – это ее самое большое неудобство за последний месяц.
– Хорошо, но я смогу только после половины шестого. Я на работе. Нам придется действовать быстро, так что не могли бы вы подготовить документы к моему приезду? Мне надо перекусить перед вечерней сменой. Мне пришлось устроиться на вторую работу, официанткой в «Голубой кит».
Джек узнал название злачного бара, год назад открывшегося на Сахарном острове.
– Я подготовлю документы вам на подпись. Просто принесите с собой сто долларов наличными.
Он хотел избежать чека без покрытия.
– Наличные? Для этого мне придется заезжать в банк!
– Простите, но вам правда нужно это сделать.
– Боже. Хорошо. Тогда увидимся без двадцати шесть.
– Спасибо. До встречи.
Он положил трубку, с радостью закончив разговор.
Мисс Уолфорд прибыла как приливная волна без трех минут шесть.
– В банке вышло дольше, чем я думала. Теперь мне придется есть фаст-фуд, – пожаловалась она.
Подписав документы и заплатив наличными, она ушла, бросив через плечо:
– Не забудьте сказать Тиффани, что теперь она сама заботится о себе.
Пока она шла к выходу, Джеку пришло на ум, что на самом деле она худшая мать, чем была его собственная. Его была алкоголичкой, так что болезнь мешала ей быть ему хорошим родителем. Как только Джек достиг подросткового возраста, она почти не общалась с ним. Это был не намеренный отказ, а вызванный потребностью опьянеть. Может быть, она сознавала, что просто быть в доме – это все, что она могла для него сделать.
Однако мисс Уолфорд была для дочери словно яд. Ее эгоистичные желания проистекали больше из собственного нарциссизма, чем из физической потребности в чем-то, что мешало ей быть хорошей матерью. Мама Джека никогда не была жестока намеренно. О Даниэль Уолфорд он этого сказать не мог.
Он позвонил домой сообщить Дженни, что собирается в Уортон поговорить с новой клиенткой и будет поздно, наверное, около восьми вечера.
– Все в порядке. Возвращайся, когда сможешь. Я буду держать твой ужин в тепле.
Положив трубку, он поехал навестить Тиффани.
Приехав в тюрьму Уортона, он зарегистрировался и устроился на стуле в одной из допросных комнат. Через несколько мгновений вошла Тиффани и ее пристегнули наручниками к столу. Она похудела – ушел вес, который она не могла позволить себе терять изначально. Ее внешний вид напомнил Джеку день, когда он нашел Скелета, хотя Тиффани, безусловно, не была такой худой, как он.
– Что вы здесь делаете? – спросила она, как будто находилась дома у подружки, а не нуждалась в услугах адвоката.
– Твоя мама наняла меня представлять тебя.