— А если чисто гипотетически?
— Как?
— К примеру. Представьте, что я вдруг напала на вас с ножом и хотела убить. Просто представьте. Тогда бы вы меня задушили?
Люк сглотнул, явно тяготясь тем, куда зашел их разговор. А потом все-таки признал:
— Ну… если только предположить… тогда, наверное, мог бы.
— Вот видите. Вы можете задушить меня, потому что обладаете большой физической силой. Вас за это следует посадить в тюрьму.
— За что? Я ведь ничего не сделал! Мисс Шиниз!
— Но можете сделать. Вы ведь обладаете силой? Обладаете.
— Но я ее не использую против вас или кого бы то ни было! — вскричал Люк, — только тогда, когда это необходимо. И вообще, я в жизни никого не душил!
— Именно так могла бы ответить любая ведьма. А их, между прочим, сжигают на кострах. За одну только гипотетическую возможность, что она когда-либо использует свою силу во вред.
Люк надолго замолчал. Минут пятнадцать они ехали в полной тишине, нарушаемой только окружающими звуками. Ромейн изредка поглядывала на своего спутника и втихомолку посмеивалась. Что, призадумался? Вот так задачка.
Наконец Люк сказал:
— Ну… думаю, священникам лучше знать, что они делают. И вообще, не стоит в это вмешиваться.
— Но вы ведь понимаете, что я права, мистер Тернер.
— Да, но… Я… вообще, это слишком серьезные вопросы, мисс Шиниз. И потом, я как-то об этом не думал.
Она понимающе усмехнулась.
— Есть вещи, о которых лучше не думать, — добавил парень.
— Не стану спорить, потому что вы правы, мистер Тернер. Разговаривая о ведьмах, мы ступаем на скользкую почву.
— Да, это правда.
— Спорить с человеком — не одно и то же, что спорить с целой системой. Не стоит и пытаться.
С этим Люк тоже был согласен целиком и полностью. Однако, всю оставшуюся дорогу он был непривычно задумчив и молчалив. Он нарушил молчание лишь тогда, когда впереди показался фасад огромного дома.
— Приехали, — сказал он.
Ромейн подняла голову и осмотрела столь внушительное сооружение, представшее перед ними. Небольшой охотничий домик? Ну, ну.
Люк остановил коня и спрыгнул на землю. Подал руку Ромейн и помог ей спуститься, после чего привязал обеих лошадей к специальным столбикам, врытым в землю.
— Прошу вас, мисс Шиниз. Следуйте за мной.
Девушка кивнула и последовала его примеру, поднявшись на крыльцо и войдя через массивную скрипучую дверь в корридор.
Скромный охотничий домик даже внутри поражал своей роскошью и некоторой тяжеловесностью. Ромейн не стала особо приглядываться к интерьеру да и Люк не задержался внизу, сразу направляясь к лестнице. Наверху он оставил ее дожидаться у одной из дверей, а сам вошел и, разумеется, закрыл ее за собой.
Вот у Ромейн была возможность осмотреться, как следует. Она прошлась по длинному корридору, разглядывая затейливый рисунок на гобеленах и ненадолго останавливаясь у некоторых картин, изображающих охотничьи сценки. Посмотрела в окошко, скупо освещающее мрачное помещение и покачала головой, И это называется изгнанием. Ну что ж, с другой стороны, каждый понимает это по-своему.
— Мисс Шиниз! — окликнул ее Люк, выглянув в корридор и озабоченно вертя головой, — заходите. Да где же вы?
— Иду, — отозвалась она, направляясь к нему.
— Его высочество ожидает вас, — заключил парень, когда Ромейн подошла ближе.
Девушка, вошла в отворенную дверь и повинуясь молчаливым указаниям Люка, прошла через приемную к следующей. И здесь все тоже самое. Не дай Бог, кто-нибудь не догадается, что находится на высочайшей аудиенции.
Принц Филипп сидел в массивном кресле у камина, водрузив ноги на небольшую скамеечку. Он слегка повернул голову на звук и тут же велел:
— Идите сюда и садитесь.
И отвернулся.
Ромейн помедлила, собираясь сначала поклониться, а потом решила, что кланяться спине, пусть даже принадлежащей принцу, довольно глупо. Поэтому она подошла к камину, заметив стоящий невдалеке стул.
— Добрый день, ваше высочество, — проговорила она.
— Да садитесь же, — нетерпеливо отозвался Филипп.
— Непременно, но позвольте мне сначала соблюсти все необходимые формальности.
— Не позволю. Мисс Шиниз, — он указал ей на стул, — сядьте.
Ромейн подавила желание пожать плечами и села.
— Даже меня никогда не приходилось уговаривать трижды, — усмехнулся он, — что еще вы намерены выкинуть? Добавлять через каждое слово «ваше высочество»? Предупреждаю сразу: оставьте ненужные церемонии. Вам хорошо известно, что я в изгнании.
— Но это еще не лишает вас вашего титула, ваше высочество, — не смолчала Ромейн.
— Ясно. Вы намерены и дальше меня изводить. Может, пожалеете? Или считаете, что я недостаточно наказан?
— Никогда не считала упоминание титула наказанием, ваше высочество. К тому же, вы не раз указывали мне на мою излишнюю дерзость и непочтительность.
— В таком случае, я отвечу вам в том же духе, мисс Шиниз, Даже если вы сто раз назовете меня «высочеством» и двести раз поклонитесь, вы не станете менее дерзкой и непочтительной. Иногда у меня создается впечатление, что чем длиннее и изысканнее фраза, которую вы произносите, тем сильнее она направлена на то, чтобы меня уязвить.
Ромейн промолчала, так как крыть было нечем.
— Продолжим обсуждать ваши изысканные манеры, мисс Шиниз?
— Я так и поняла, что вы вызвали меня сюда именно с этой целью, ваше высочество.
Филипп хмыкнул.
— Не только. Но сначала, скажите, есть какие-нибудь новости?
— Новости? — она приподняла брови, — что вы имеете в виду, ваше…
— Стоп. Я понимаю, что вам надо как-то ко мне обращаться, но пусть это будет как можно короче.
— Как? — с интересом спросила девушка.
— «Сэр».
— Хорошо, сэр. Так какие новости вы имеете в виду?
— Хочется узнать, что задумала ее величество королева. Вы ведь пришли сюда не просто так, чтобы меня проведать? Не так ли? Посылая Люка за вами, я был на сто процентов уверен, что вы приедете лишь в том случае, если у вас будет ко мне поручение. Это так?
— Вы очень проницательны, сэр.
— Итак?
— Ее величество завтра будет молиться в часовне с трех до шести часов. Она передает вам просьбу быть там в этот промежуток времени. Она говорит, что это очень важно.
— Молиться? — переспросил Филипп, — три часа? Господи. Да чтобы замолить все ее грехи, и трех дней недостаточно.
Ромейн снова промолчала, хотя ей очень хотелось фыркнуть. Принц Филипп, как всегда, был в этом вопросе просто неподражаем.
— Это все, что она велела мне передать?
— Да, сэр.
— Очень хорошо. Так передайте ей мой ответ. Коротко и ясно: нет. Чтобы больше к этому никогда не возвращаться. Или вы ожидали чего-то иного?
— Я и не должна ничего ожидать, сэр. Мое дело — передать вам просьбу ее величества и выслушать ответ.
— И не думать, — добавил он, — понятно. Но все-таки, хотя бы для разнообразия подумайте, мисс Шиниз и скажите, неужели, вы одобряете все это?
— Сэр, служба у ее величества включает в себя то, что я должна выполнять ее поручения, но ни коим образом не выказывать своего отношения к ним.
— Ей и не надо. Мне скажите.
— Но это будет не совсем…
— Зато ее поручение «совсем», да? — Филипп дернул бровью, — что «не совсем»?
— Не совсем лояльно по отношению к ее величеству.
— Я знаю, вы ее любите. Не пойму только, за что.
Ромейн задумалась. Любит ли она королеву Оливетт? Совершенно точно и недвусмысленно: нет. Но она хорошо к ней относится, правда, доброе и теплое отношение — это еще не любовь.
— Не то, чтобы… — начала девушка и запнулась.
Что это с ней? Кажется, она вздумала откровенничать? Совсем с ума сошла.
— Не то, чтобы что? — настаивал принц.
Отвечать пришлось.
— Я благодарна ее величеству за то, как она ко мне отнеслась.
— За то, что приблизила к себе? Кстати, она привезла вас из своей страны, так?
— Нет.
— Тогда откуда?
— Странно, что вы не в курсе, сэр. Все знают, что меня подобрали у переправы в тот день, когда его величество возвращался домой с новой женой.
Филиппа от этого напоминания передернуло. Но он быстро справился с собой и продолжал:
— Стало быть, королева подобрала вас у переправы. Что вы там делали, мисс Шиниз?
— Сидела в кустах.
— Зачем? — изумился он.
— Я не помню, сэр. Это было довольно давно. Помню только, что там произошло какое-то несчастье.
— А ваши родители?
— Я не знаю, кто мои родители, где они и как их зовут, если вы это хотите узнать, сэр. Меня подкинули в семью смотрителя переправы. Я — подкидыш без роду и племени.
— Вы намеренно сообщаете мне эти подробности, чтобы я оставил вас в покое? — спросил Филипп, — боюсь, это вам не поможет.
— Не поможет? — переспросила Ромейн.
Он покачал головой.
— А что поможет?
— Не знаю. Может быть, если вы нахамите мне как-нибудь особенно грубо, я разозлюсь и прогоню вас прочь. Оставим это. Мисс Шиниз, попытайтесь оставить свое предвзятое отношение к ее величеству и скажите, что вы думаете о ее планах?
— Не думаю, что они могут осуществиться после того, как о них прознал король.
— Но вам они нравятся?
— А почему они должны мне нравиться? Достаточно того, что они нравятся ее величеству. Она не спрашивала моего мнения.
— Я спрашиваю.
— Если честно, то…
— То что? Мисс Шиниз, я полчаса пытаюсь это услышать. Пожалейте наконец мои нервы.
— Нет, — немного сердито отозвалась Ромейн, — нет, они мне не нравятся, потому что это безнравственно, отвратительно и глупо. Вы это хотели услышать, сэр?
— Именно, — подтвердил принц и издал смешок, — наконец-то. Безнравственно, отвратительно и глупо. Очень точное определение. И тем не менее, вы продолжаете носить мне какие-то записки и передавать поручения невзирая на то, как я это не выношу.
— Вы сами спросили о новостях, сэр.
— Да, — согласился он, — я спросил, потому что вы все равно мне бы это сказали, хотел бы я это слушать или нет.