Она чувствовала себя неловко. Не так представляла себе встречу с родственниками. Они вели себя так, словно в ее приезде не было ничего особенно интересного. Словно она не была их сестрой, пропавшей много лет назад. И как себя вести в этом случае? Сделать вид, будто так и надо?
Они ехали вперед быстро и в полном молчании. Ромейн была последней, она, пользуясь тем, что на нее никто не смотрел, рассматривала обретенных родственников внимательнее. Впрочем, ей немного удалось увидеть со спины. Разве что, девушка отметила коней, на которых ехали братья Рэйвенхилл. Черные как смоль, тонконогие, изящные, словно выточенные из кости статуэтки. Шелковистые гривы развевались на ветру, а в хвостах было несколько серебристых прядей, блестевших на солнце. Ромейн захотелось иметь такого же коня.
Внезапно, Рэйвенхиллы свернули с основной дороги прямо к лесу. Деревья росли столь плотно, что сквозь них не было заметно никакого просвета. Девушка хотела спросить, каким образом они надеются тут проехать, но в следующее мгновение поняла, что вопрос излишен. Перед ними была иллюзия, которая развеялась сразу, как только к ней приблизились.
Впереди была узкая тропа, по которой они и поехали. Вдоль нее плотной стеной стояли высокие деревья, шевелящие ветвями, словно живые существа. Ромейн уже хотела списать это на ветер, которого, кстати, и в помине не было, как одна из длинных тонких веток потянулась к ней, собираясь притронуться к плечу, резко взметнулась верх и застыла.
— Не обращай внимания, — обернулся к девушке Реджин, заметив, как она вздрогнула, — это ловушка для посторонних. Своих они не трогают.
Ромейн хотела спросить, много ли тут бывает посторонних, но не стала. Просто кивнула, давая понять, что слышит.
Впрочем, деревья были самыми безобидными из всего, что попадалось им на пути впоследствии. Следующими были тонкие, острые, стальные шипы, выскакивающие из земли и грозящие пронзить насквозь любого, кто к ним сунется. Иллюзорная дорога, маскирующая глубокие ямы, в которые не хотелось даже заглядывать. Огненная стена, сквозь которую Рэйвенхиллы проехали беспрепятственно. Зыбкая трясина, засасывающая любое живое существо прежде, чем то успеет сообразить, что случилось и многое другое.
Ромейн только диву давалась изобретательности своих родственников, обезопасивших себя так, словно к ним каждый день ломились толпы посторонних. Хотя с другой стороны, все это было предназначено явно не для людей, которым хватило бы одних деревьев, при условии, что кто-то догадается свернуть в положенном месте.
Прошло где-то полчаса — и они выехали на открытое пространство. Ромейн посмотрела вперед и у нее перехватало дыхание. На холме возвышался замок, выложенный из черного камня. Глядя на него, в голову приходило слово «изысканный». Любая линия была совершенна, пропорции закончены, а общая форма просто завораживала. Казалось, можно было часами любоваться этим произведением искусства. Ромейн вспомнила, как выглядит замок Инвер и презрительно усмехнулась.
Когда они подъезжали к воротам, в их направлении откуда-то сверху метнулись черные, гибкие тени. Они закружили над троицей, издавая тихое клокотание. Ромейн подняла голову и увидела, что это птицы. Соколы, если быть точной. И она сумела в этом убедиться, когда одна из них опустилась на плечо Ронанна и слегка сжала клювом мочку его уха. Тот протянул руку и погладил птицу по спине.
— Привет, Сини, — сказал он.
— А вот и Сет! — весело вскричал Реджин другому соколу, устроившемуся на его предплечье, — ты не скучал без меня, дружище?
Сокол что-то проклекотал, склонив голову набок.
— Что ты говоришь! Роннан, Сет жалуется на Сини. Они опять поцапались.
— Безобразие, — отозвался Роннан, усмехнувшись.
Ромейн с интересом прислушивалась к этой беседе. Она едва ли не впервые имела возможность наблюдать за тем, как живут маги, если не считать Меора, поэтому все здесь было внове. Тем более, что у Меора не было ручного сокола, замка, похожего на изящную статуэтку, ловушек на пути к нему и вообще, ничего подобного.
Ворота перед ними плавно растворились, и всадники въехали во внутренний дворик. Небольшой и аккуратный, в центре которого был фонтан. Роннан спешился и шагнув к Ромейн, подал ей руку, помогая спуститься. На краткий миг их глаза встретились, после чего он вздрогнул и вместо того, чтобы отпустить девушку, сильнее сжал ее запястье и вгляделся в нее гораздо пристальней.
— Ты сильна, — наконец сказал он, отпуская ее.
— Насколько сильна? — полюбопытствовал Реджин, подходя к ним.
— Очень, — помедлив, заключил Роннан.
— Интересно. В нашей семье никогда не было сильных женщин.
— Значит, будет. Пойдем, Ромейн.
Неслышно подошедший слуга занялся лошадьми, а хозяева прошли в дом. Здесь были высокие потолки, терявшиеся где-то там, в вышине, огромные окна, заливающие все пространство светом и пол, выложенный попеременно из черных и белых плит, расположенных в шахматном порядке.
— Так, — заговорил Роннан снова, — для начала ты пройдешь в свою комнату и приведешь себя в порядок. А потом спустишься в залу. Тебя проводят.
Ромейн хотела спросить, кто, но краем глаза уловила за плечом какое-то движение и обернулась. К ним направлялась высокая статная женщина в строгом черном платье. Ее волосы были скромно уложены. Остановившись в нескольких шагах от них, она поклонилась:
— Прошу вас, госпожа.
— А мои вещи… — начала Ромейн.
— Твои вещи в комнате, — ответил Роннан.
Девушка развернулась и отправилась за своей сопровождающей. Она чувствовала себя скованно и неловко. Никогда раньше ей не казалось, что ее встреча с родными будет проходить именно так. А что она ожидала? Что к ней кинутся с распростертыми объятиями и воплями: «Наконец, нашлась!»?
Поднимаясь по бесконечно длинной лестнице, Ромейн вспоминала происходящее. Старший брат Роннан. Строг и немногословен. Сразу видно, кто здесь главный. Реджин. Вот Реджин — совсем другое дело. Кажется, с ним можно найти общий язык гораздо быстрее. Он дружелюбен и открыт.
Комната, куда привела ее женщина, не шла ни в какое сравнение с той, где Ромейн приходилось жить раньше. Да что там, даже покои Оливетт по сравнению с ней казались каморкой для метел. Эта комната была огромной, просторной и солнечной. Высокие окна, сводчатые потолки и светлый паркет сливочного оттенка. Огромный камин, где при желании можно было зажарить быка, и кровать под балдахином. Девушка подошла к ней и убедилась, что на этой кровати могли с комфортом разместиться человек десять.
— Примете ванну, госпожа? — осведомилась женщина, возвращая ее с небес на землю.
— Да, конечно, — отозвалась Ромейн.
Ванна, так ванна, раз здесь так полагается. Для начала следует хорошенько изучить правила, а уж потом изменять их так, как удобнее.
Ванна здесь тоже была не простая. Точнее, не ванна, а целый бассейн, наполненный горячей водой, от которой к потолку поднимался густой пар. В нем можно было поплавать, если возникало такое желание. Однако, Ромейн обернулась быстро. Ей было трудно привыкнуть к подобному сразу. Неужели, все маги живут в такой роскоши?
Ее переодели в свежее платье, крючки на котором застегнулись мгновенно, причем, Ромейн подозревала, и не без оснований, что строгая женщина, прислуживающая ей, не прикоснулась к ним даже пальцем. Она убедилась в этом совершенно, когда ее волосы вдруг скрутились в тугой жгут и улеглись короной на голове, оставив на висках несколько длинных прядей.
— Вам нравится, госпожа? — поинтересовалась женщина, — или может быть, уложить по-другому?
— Спасибо, не надо. Очень красиво, — сказала Ромейн, полюбовавшись на свое отражение в зеркале от пола и почти до потолка, — скажите, пожалуйста, вы тоже маг?
Кажется, вопрос привел женщину в легкое замешательство. Но она на него ответила:
— Да, госпожа. В очень слабой степени. Бытовая магия, не более того.
Ромейн кивнула.
— А как ваше имя?
— Стана Спайер, — и та, присела в глубоком реверансе, — буду счастлива служить вам, госпожа.
Ромейн снова взглянула на свое отражение. Замечательная прическа. С ней она стала еще красивее и значительней.
— Проводите меня в залу, — сказала она, — мадам Спайер.
— Да, конечно. Прошу вас, госпожа, — и мадам Спайер направилась к двери.
Неторопливо ступая по коридору, Ромейн глядела по сторонам. Дом ее предков принял ее довольно холодно и сухо. Она не жаловалась и даже не сердилась, но все-таки, как-никак, она принадлежит этой семье и ее долго не было. Неужели, ей совсем-совсем не рады?
Зала, куда привела ее Стана Спайер, была огромна. Впрочем, в этом замке все поражало размерами. А за столом, находящимся в центре помещения, могло бы разместиться все население королевского дворца в Инвере. И им не пришлось бы особенно тесниться.
— Проходи, садись, — проговорил Роннан, сидящий ближе к выходу.
Реджин сидел чуть дальше и ободряюще улыбнулся вошедшей девушке.
Ромейн подошла к одному из стульев, который тут же услужливо отодвинулся. Села, положила руки на колени.
— Для начала позволь тебе заметить, что мы рады тому, что ты наконец вернулась под сень нашего дома, — снова заговорил Роннан, — и мы сожалеем о том, что этого не произошло раньше. Но тому были веские причины.
Девушка кивнула.
— Я уже говорил и повторяю опять: мы ждали тебя позднее.
— Я не вовремя? — спросила Ромейн.
— Мы собирались сами забрать тебя. Но раз уж ты здесь, то это упрощает дело. Все же, что вынудило тебя отправиться в путь?
— Королева Оливетт, — пояснила она любезным тоном.
— Королева… Оливетт? — повторил Роннан, чуть сдвинув брови, — она прогнала тебя?
— Я сама ушла. Там произошла одна очень некрасивая история.
— Какая история?
Ромейн очень не хотелось ее рассказывать, но она понимала, что рассказать придется. Поэтому, чтобы поскорее сбросить этот тяжелый камень с плеч, она изложила все кратко и сухо. Только самое основное. Но и этого хватило для того, чтобы Реджин вспыхнул и подскочил с места: