– Ну, так просто посиди, для компании…
– Нет, устала… И Саша тоже устал. Видишь, у него глаза уже слипаются?
Спать и правда хотелось ужасно, и он кивнул. Проговорил тихо:
– Да, что-то меня… Разморило… Извините, Григорий Иванович…
– Ладно, что ж… Иди спать, Сашок. И я тоже пойду… С утра у меня дел невпроворот…
Он не помнил, как дошел до комнаты, как разделся, как завалился в кровать. Уснул сразу, даже не успев предаться грустному стечению обстоятельств – это ведь кровать Кристины, еще недавно она в ней спала… Еще тепло ее сохранилось… Такой вот получился самообман: он в ее кровати сейчас засыпает – и без нее. Без нее…
Утром проснулся и не сразу понял, где находится. В приоткрытое окно врывалось яркое солнце, слышался какой-то странный повторяющийся звук: вжик… вжик… А еще плыл по комнате аппетитный запах. Вот кто-то прошел под окном… И тихий Наташин голос:
– Пап, ты не шуми, тише давай…
– Так я и не шумлю вроде… Тихо стараюсь… Вот сейчас еще одну доску остругаю только, и все…
Вспомнил! Он же у Кристины в доме… В ее кровати спит. А вчера с отцом водку пил, хрустким огурцом закусывал. А пахнет так вкусно – пирогами, наверное. Домашними…
На миг показалось, что это с ним уже было когда-то. Да, именно так он просыпался, и пирогами пахло, и солнце ласкало щеки. Возможно, в другой жизни было… В настоящей, где есть родной дом, где отец с утра стругает доски в сарае, а мама что-то печет… Ведь говорят же, что подсознание иногда подсовывает картинки из ранее прожитой жизни. Когда ты был совсем другим человеком. А потом родился снова – и ничего больше нет… Вообще ничего. Ни дома, ни семьи, ни запаха пирогов по утрам. Только изредка мелькнет память о когда-то пережитом счастье и тут же исчезнет. Будто дразнит. Мол, нет у тебя ничего этого, парень. Может, в следующей жизни и будет, а в этой – нет…
Вздохнул, поднялся и быстро оделся. Вышел в коридорчик, из него сразу на крыльцо. Спустился босыми ногами по теплым ступеням, пошел по тропинке к сараю.
– Доброе утро, Григорий Иваныч! Давайте я вам помогу?
– О, Сашок… Рано проснулся… А я как раз последнюю доску строгаю… Заборчик решил поправить, там несколько досок сгнили, едва держатся. Сейчас мы вдвоем быстро управимся, аккурат к завтраку поспеем!
День потянулся хоть и хлопотно, но прекрасно неторопливо. Как-то само собой получилось, что он влился в эту суету: и забор с Григорием Ивановичем поправил, и пирогов наелся от пуза, и ведро смородины набрал вместе с Наташей, и помог Любови Сергеевне варенье варить. Неспешные домашние дела делались с тихой радостью, он будто купался в этой счастливой обыденности, грелся у чужого очага, который неким обманным образом стал для него своим. Хоть на один день, но своим. Как подарок…
А вечером они с Григорием Ивановичем парились в бане. Потом опять сидели на кухне, пили вишневую наливку. Говорили о том о сем… Наташа заглянула, спросила с улыбкой:
– Ну, совсем они тебя закружили, Саш? А я ведь хотела тебе интересные места показать! Теперь уж завтра только… В воскресенье…
Однако назавтра с прогулкой по красивым местам тоже не вышло. За завтраком Наташа проговорила осторожно, глядя в окно:
– Мам, пап… Мне Кристина сейчас позвонила, они с Виктором хотят к обеду приехать…
– Зачем? – удивленно спросил Григорий Иванович, не поднимая глаз. – Вроде наш зять визитами раньше не баловал… Чего вдруг сейчас-то?
– Не знаю, пап… Наверное, Кристина так захотела. Может, хочет отношения наладить… А то мы чего-то все ссоримся в последнее время… Мы же ее семья, семьей и останемся. Она ж это понимает…
– Да ладно, отец, чего ты надулся, в самом деле! – сердито проговорила Любовь Сергеевна. – Что нам, трудно обед приготовить да посидеть всем вместе? Сам ведь понимаешь, что худой мир лучше хорошей ссоры!
– Да ладно… Делайте что хотите… – махнул рукой Григорий Иванович. – Обед так обед…
А он вдруг испугался – может, ему стоит прямо сейчас уехать? Хотя… Вдруг Кристина из-за него решила напроситься на этот обед? Вдруг она ему сказать что-то хочет? Ведь Наташа наверняка ей сказала, что в доме у них гость со свадьбы, по имени Саша… Да и увидеть ее очень хочется… Просто увидеть…
В полдень у ворот остановилась машина, и Наташа сказала быстро, глянув в окно:
– Приехали… Пойдем, мама, встретим…
Кристина первой вошла в дом, за ней шел Виктор, неся в руках пакеты. Протянул их Любови Сергеевне, проговорил с улыбкой:
– Это вам к столу… Нам теперь надо поближе познакомиться, мы же теперь семья.
– Да, спасибо… Спасибо… Прошу за стол, все накрыто уже… Проходите, Виктор, будьте как дома…
Он сидел в комнате Кристины и знал почему-то, что она сейчас придет. Обязательно придет.
И пришла… Тихо шагнула в комнату, плотно закрыла за собой дверь. Проговорила свистящим шепотом:
– Ты что, ненормальный? Совсем с ума сошел, да? Зачем ты приехал?
– К тебе… Я же люблю тебя. Я говорил… Я очень люблю тебя…
– Нет, ты точно ненормальный… Ты же видел, я замуж вышла!
– И что? Я поэтому должен был перестать любить? Да если бы только так можно было… Боюсь, у меня не получится, Кристина… Никогда не получится. Я всегда буду любить тебя, слышишь?
– Во дурак… – восхищенно прошептала она, распахивая глаза. – Да как же ты меня будешь любить, ты что… Витя же тебя убьет, если узнает! Я как увидела тебя вчера, обалдела просто! Примчался, надо же… На крыльях любви прилетел…
Голос ее звучал тихой самодовольной ноткой, глаза победно блестели. Видно было, что от его признаний она получает удовольствие, и вот уже потянула к нему руки, приглашая к объятию.
Он ухватил ее крепко, с силой прижал к себе, вдохнул запах… И заговорил тихо и хрипло ей в ухо:
– Кристина, милая… Люблю… Я всегда буду любить тебя! Всегда буду с тобой, ты знай…
– Да как, как ты будешь со мной? Ты что? Это же невозможно!
– Еще не знаю… Но я буду с тобой… Буду… Я придумаю что-нибудь…
Она вдруг выскользнула из рук, отпрянула, глянула хитро, проговорила со смехом:
– А знаешь что? А ты женись на моей сестре, на Наташке! И всегда будешь со мной рядом! Практически одной семьей станем жить! Классно же, да? Правда, она постарше тебя будет и некрасивая. Я вообще подозреваю, что она это… Ни разу ни с кем… Как про таких говорят? Старая дева? Смешно, да… Если ты так меня любишь… Женись!
Она довольно громко расхохоталась, запрокинув голову. И вздрогнула тут же, услышав за дверью голос Виктора:
– Кристина, ты где? Я тебя потерял!
– Ой… – прошептала испуганно. – Ой…
И порскнула вон из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь, и уже слышался вдали ее веселый, беззаботный голосок:
– Я здесь, Вить! Где тут потеряться можно, ты что? Это ж не твой большой дом, где и в самом деле заблудиться можно!
Вскоре за ним пришла Наташа, пригласила с улыбкой:
– Пойдем за стол… Что ты сидишь тут один?
– Может, я все-таки здесь останусь, Наташ?
– Да не выдумывай… Ты же наш гость, почему ты прятаться должен? Идем… Тем более это ненадолго: Виктор очень торопится куда-то. Не понимаю, зачем тогда ехал к нам, если торопится… Наверное, его Кристина уговорила. Ее ведь не поймешь – то бежит от нас, то ее снова к нам тянет…
Застолье длилось и впрямь недолго, Виктор все время демонстративно глядел на часы, сосредоточенно думал о чем-то своем. Потом проговорил решительно:
– Ну, спасибо за хлеб за соль, дорогие родственники… Нам пора ехать, извините. Кристина, идем!
Она послушно встала из-за стола, пошла быстро за ним. Даже не попрощалась. Любовь Сергеевна только вздохнула тихо, глядя ей вслед. Наташа спросила испуганно, тронув его ладонью за плечо:
– Что с тобой, Саш? Ты бледный такой… И не поел ничего… Плохо тебе, да? Болит что-то? Ты бы на воздух вышел… А я пока со стола уберу…
Ему и впрямь очень хотелось вдохнуть свежего воздуха. И неловко было перед Наташей – разнервничался, словно кисейная барышня. Улыбнулся через силу, поднялся, вышел на крыльцо, сел на ступеньку. Отсюда было слышно, как на кухне о чем-то говорят Наташа с матерью, как чертыхается вполголоса Григорий Иванович. Не по душе ему этот скоропалительный визит зятя, ой не по душе…
Долго сидел, не чуя времени, подперев рукой голову и опершись локтем о колено. Со стороны казалось, наверное, думает о чем-то… Хотя мыслей никаких не было, одна досада. И даже не услышал, как Наташа вышла на крыльцо, и опомнился, когда она села рядом. Проговорила, вздохнув:
– Мама заболела, давление поднялось… Оказывается, Кристина ей нагрубить успела. Только когда, не пойму… И как я не устерегла? Жаль…
– А ты всегда ее стережешь, да?
– Ну, так получается… Неуправляемая она, все время ее в крайности кидает. Вот странно почему… Мы же ее любим… Очень любим… А она нас будто всей душой презирает. И, знаешь, я признаюсь тебе сейчас… Никому не говорила, а тебе скажу. Меня ведь ужасное чувство вины мучает, Саш! Я родителям жизнь испортила! Я настояла на том, чтобы они Кристину удочерили! Мы ее в лесу нашли, она совсем крохой была… Взяла ее на руки и больше отпускать не захотела. Ну и уговорила родителей… Я ж тогда не понимала еще ничего… Не понимала, что в такой ситуации давить на человека нельзя. Он сам должен принимать это решение, а я… Я так настаивала… Да что там говорить – я просто заставила родителей сделать этот шаг! Потому я и старалась все время с Кристиной быть, все время рядом, опекала ее каждую минуту… Она убегала из дома, а я ходила, искала… Господи, где только я ее не находила, если б ты знал… Ну да ладно, чего уж теперь об этом. Все равно я ее люблю, она моя сестра.
– А почему она убегала?
– Не знаю. Хотя мы водили ее к психологу, и он все объяснил… Что это природа у нее такая, органика особенная. Даже предлагал от нее отказаться, если нам уже невмоготу. Но мы даже об этом и не думали, что ты! Я и родителям говорила – мол, надо принять ее такой… Нашу любовь отвергающей… Ведь у нее все будто вопреки, понимаешь?