– Мой сын, мой! Никита Викторович Коростелев! Прошу любить и жаловать, дорогие родственники! А теперь все садимся по машинам – и к нам домой! Будем событие отмечать! Места в машинах на всех должно хватить, надеюсь!
– Может, мы не поедем, Наташ? – тихо спросил Саша. – И без нас народу уже много…
– Да почему? Давай поедем… Мне так хочется племянника на руках подержать! Вон как раз и места свободные есть… Садись, поедем!
Ему ничего не оставалось, как согласиться. Было видно, что Григорий Иванович тоже не горит желанием ехать, но и ему никуда не деться, тоже сел в машину. И молчал потом всю дорогу, насупившись, пока Любовь Сергеевна не ткнула его локтем в бок:
– Давай не куксись, отец, чего ты! Нехорошо! Виктор со всем почтением к нам… А ты…
Но и она несколько потерялась, когда вошли в дом. Робко оглядывала огромную гостиную с красивыми белыми диванами, с камином. Домработница к их приезду расстаралась – в столовой их ждал щедро накрытый стол. Кристина принялась пояснять горделиво:
– А на втором этаже у нас еще три спальни, детская и бильярдная комната! И моя гардеробная! И Витин кабинет! А в цоколе сауна и бассейн, и тренажерный зал для меня и Вити! А во дворе – вы видели, да? Витя уже детскую площадку оборудовал! Хотя когда она еще пригодится…
– Да уж, дорого-богато… – чуть насмешливо проговорил Григорий Иванович, осторожно ступая по гладким плиткам пола. – Только интересно, зачем вам три спальни? По очереди в них спите, что ли?
– Да, вот так я живу! – гордо ответила Кристина, усмехнувшись. – Мне и три спальни не лишние! И гардеробная тоже не лишняя, и вы даже представить себе не можете, сколько у меня новых шмоток! Правда, я носить ничего не могла… Но это уже мелочи! Сейчас все буду носить!
Григорий Иванович не ответил, только отвел глаза в сторону и вздохнул. Кристина же расценила этот его вздох по-своему:
– А вы что думали, я по-другому живу? Да, представьте себе, некоторые вот так живут! Лучше бы порадовались за меня, чем глупые вопросы задавать!
– Да мы радуемся, Кристиночка, радуемся… – быстро проговорила Любовь Сергеевна, с упреком глянув на Григория Ивановича. – Пусть у тебя все будет хорошо, что ты…
Наташа их разговоров не слышала. Приняв из рук Вити племянника, расхаживала по гостиной с улыбкой, бормотала что-то. Домработница Света предложила ей тихо:
– Давайте я ребенка в детскую унесу? Он же все равно спит…
– Нет, нет… А вдруг он проснется и заплачет? А мы не услышим! – испуганно возразила Наташа. – Нет, пусть лучше с нами будет…
– Ну, тогда в гостиной в коляске пусть спит, – покладисто предложила Света. – Мы из столовой услышим, если проснется. Давайте его мне…
– Нет-нет, я сама! Я сама его уложу…
И пока сидели за столом, Наташа чутко прислушивалась и оглядывалась на коляску. И будто не обращала внимания, о чем говорят за столом, только автоматически поднимала бокал, когда звучал очередной тост. Поднимала, улыбалась и ставила его обратно. И снова прислушивалась…
Когда все поздравления уже прозвучали, Кристина деловито спросила Виктора:
– Ты уже нашел для ребенка няньку? Когда она придет? Сегодня? Завтра?
– Нет, еще не нашел, – благодушно ответил Виктор. – Да успеется еще с нянькой, что ты…
– То есть как это – успеется? Я не поняла… Ты же мне обещал, что будет нянька! – на высокой ноте проговорила Кристина.
– Обещал, значит, будет! Он же еще такой маленький, ему мамка нужна, а не нянька!
– Но ты обещал! – уже истерично сказала Кристина. – Я что, должна теперь только при нем быть? Мне же себя еще в порядок привести надо! Спортом заняться, в конце концов! Я не собираюсь превращаться в рыхлую клушу с отвисшим животом! И мне надоело все время дома сидеть, я уже выйти хочу куда-нибудь! Новое платье надеть, в конце концов! Ты сам обещал, а теперь на меня же и злишься!
– Кристина, давай потом… Не сейчас… – мгновенно позеленев, тихо проговорил Виктор. – Давай не при гостях…
– Нет, сейчас! Какая мне разница, гости, не гости! Да и какие они гости!
– А я сказал, перестань! – хлопнул по столу ладонью Виктор.
От шума проснулся малыш, и Наташа тут же подскочила с места, неуклюже потопала к нему. Взяла на руки, покачала, пока он не успокоился, и положила в коляску. Вернувшись к столу, глянула на Виктора, проговорила виновато:
– Да вы не сердитесь, пожалуйста… Это у нее послеродовая депрессия, это пройдет… Все будет хорошо, вот увидите… У всех так бывает, говорят! Сначала нервничают, а потом все проходит.
Виктор кивнул ей благодарно, но промолчал. И за столом воцарилась неловкая тишина, все сидели, опустив головы. Только Кристина смотрела прямо перед собой, сузив глаза. Потом подскочила, умчалась наверх, и было слышно, как она сердито стучит каблуками домашних туфель по лестнице. Когда шаги стихли, Любовь Сергеевна проговорила тихо:
– Да, Наташа правильно говорит, Вить… Это пройдет у нее со временем. Она ж теперь мать… И ты учти, что она еще не до конца повзрослела, еще сама ребенок почти. Ничего, все будет хорошо, Вить! Не расстраивайся!
– Ладно, разберемся! – резко ответил Виктор, хватая в ладонь бутылку с виски. И, наливая всем в рюмки, проговорил довольно спокойно: – Давайте лучше за моего сына еще раз выпьем! Чтобы здоровым и крепким рос! И умным! И слава богу, что у него отец есть! Я его в обиду не дам…
– Да… Давайте за нашего Никитку! – поддержала его Любовь Сергеевна. – Хорошее имя, ласковое. И Никита Викторович – звучит! Пусть растет нам на радость! Скоро и братец у него народится, дай бог… И спасибо тебе за хлеб-соль, Витя, да только нам домой ехать пора…
А через три месяца Любовь Сергеевна снова говорила с Виктором, уже отчаявшись от его почти каждодневных звонков:
– Ну как, как я могу на нее повлиять, Вить? Я и раньше-то не шибко могла влиять, а уж теперь-то и подавно… Сам же знаешь, какой у нее характер!
Она беспомощно взглянула на Наташу, держа телефон возле уха. Моргнула растерянно и заговорила снова:
– Сам же знаешь, она молодая еще, Вить… Какая из нее мать? Да, да, я все понимаю… Очень понимаю тебя… Хорошо, я с ней поговорю. Я постараюсь, Витя…
Наконец нажала на кнопку отбоя, вздохнула, замолчала тяжело. Григорий Иванович и Наташа смотрели на нее в ожидании, не решаясь ни о чем спрашивать. Да и без того было ясно: Кристина опять чудит…
– Ну зачем он мне-то звонит, что я могу сделать? – в отчаянии спросила Любовь Сергеевна и снова вздохнула.
– Что она опять натворила, расскажи хоть? – спросил Григорий Иванович осторожно.
– Да не то чтобы натворила, просто Витя меня спрашивает – отчего, мол, в ней никак материнский инстинкт не проснется. Еще, знаешь, с упреком спрашивает… Будто это вещь какая – материнский инстинкт. Будто мы должны были купить его в магазине да в Кристинино нутро вложить вовремя. Или в приданое его приспособить. А если не купили да не вложили – то и виноваты, стало быть. Не будешь же ему всю подноготную рассказывать, правда? Какая родная мать у Кристины была, что яблоко от яблони недалеко падает… Мы и сами с Кристиной столько всего приняли – не рассказать…
– Да, мам. Не надо ему ничего рассказывать, – тихо проговорила Наташа. – Тем более он и сам все знает, наверное. Лучше я завтра пойду к Кристине, поговорю…
– Да куда ты пойдешь, сиди уж! Тебе рожать вот-вот приспичит, дома сиди! А вдруг срочно прихватит?
– А я вместе с Сашей пойду… Ему завтра опять во вторую смену – вот утром и пойдем.
– Да не надо. Лучше Сашу в наши дела не впутывать. Живете с ним душа в душу – и слава богу.
– А что конкретно она учудила, я так и не понял? – спросил Григорий Иванович, отодвигая пустую тарелку и кладя локти на стол.
– Да много чего… Ребенка грудью кормить отказалась, на няньку наорала так, что та сбежала и не приходит больше, домработница тоже грозится уволиться.
– Так что же, они малыша смесью кормят? Такого маленького? – в ужасе спросила Наташа.
– Да нет… Витя подсуетился, где-то нашел женщину, у которой молока много. Витин водитель привозит ее в дом, потом обратно увозит. Молодец, чего уж… Старается мужик, из штанов выпрыгивает… Но все равно ведь нервы-то у него не купленные, правда? Еще и непонятно ему – как же так, почему… Говорит, его первая жена тоже совсем молоденькой первого ребеночка родила, еще и девятнадцати не исполнилось, но матерью была сумасшедшей, с рук первенца не спускала! Вот ему и странно, почему с Кристиной все не так…
– Ну так и жил бы со своей первой и радовался потихоньку! – развел в стороны ладони Григорий Иванович. – А то ишь… Обратно молоденькую захотел! Видать, он тот еще ходок по молоденьким! Да только ошибся малость – новая молодуха с норовом оказалась. И поделом ему! Видели очи, шо куповалы! Пусть терпит, сам того захотел!
– Да что попусту рассуждать, Гриш? Лучше скажи – что мне делать? Как мне с Кристиной говорить, а? Я ж Виктору обещала…
– Если обещала, так и поговори… И не надо туда ходить, лучше позвони.
– Так я звоню, она сразу сбрасывает…
– Да, и мои звонки тоже сбрасывает… – задумчиво подтвердила Наташа. – Придется мне все же пойти к ней…
– А может, Саша один сходит? – вдруг предложил Григорий Иванович. – А что? Может, нас ни в грош не ставит, так хоть его послушает, а?
– Да ну тебя, Гриш! – недовольно махнула рукой Любовь Сергеевна. – Я ж сказала уже, нечего сюда Сашу впутывать! У него своей заботы хватает – вон Наташа вот-вот родит!
За разговором они не услышали, как в дом вошел Саша, заглянул в кухонный проем:
– Добрый вечер… О чем это вы, не понял? Куда мне надо сходить?
Все развернулись к нему, не зная, что ответить. И в этот момент Наташа прошептала испуганно, схватившись за живот:
– Ой, мамочки… Больно… Кажется, началось…
– Как – началось? – резво подскочила со стула Любовь Сергеевна и сильно тряхнула за плечо Григория Ивановича: – Что ты сидишь, не слышишь, что ли? Началось!