Найденыши мои — страница 28 из 37

– Это неправда, зачем ты так? У тебя прекрасные родители! Я бы поверил, если бы сам, своими глазами не видел, как они к тебе относятся! Да ты ж их так запугала своим неприятием да презрением, что они и дунуть на тебя боятся! А ты… Ты просто неблагодарная, я тебе уж сто раз это говорил. Они же тебя вырастили, они тебя любят, переживают за тебя! Вот хоть убей, не понимаю… Откуда в тебе столько пренебрежения к родным, Кристина? Они очень хорошие люди!

– Ну, вот и целуйся с этими хорошими людьми, а ко мне больше не приставай! Не знаю я ничего, понятно? Вон, лучше на звонок ответь, у тебя телефон уже давно вызовом надрывается!

Конечно, Виктор отвлекся на телефонный звонок. И не приставал больше к жене. Тем более она успела ускользнуть из дома, пока он говорил по телефону.

Да, не приставал… Но осадочек на душе все равно остался. Неприятный осадочек. Еще какой неприятный…

Глава III

– …Павлик, Никитка, вы где? Куда вы спрятались? Отзовитесь!

Наташа ходила по двору, заглядывала во все углы. Мальчишек нигде не было. Она даже всплеснула руками от легкой досады, прокричала нарочито строго:

– Ну, погодите у меня! Если найду, уши надеру обоим!

Саша, сидевший на крыльце, улыбнулся, услышав такую угрозу. Сказал насмешливо:

– Ага, они прям испугались… Я и сам не могу представить такую картинку, чтобы ты – и за уши… Ой, как страшно! Ой, боюсь-боюсь!

– Ну Саш… – протянула Наташа, тоже улыбаясь. – Ну скажи, где они?

Саша показал глазами в сторону дровяного сарая и приставил палец к губам: только меня не выдавай, мол… И тут же порскнули из-за Наташиной спины две легкие тени, и она обернулась на едва сдерживаемое хихиканье – мальчишки уже улепетывали в сторону огорода, обгоняя один другого.

– Ах вы… – развела она руки в стороны. – Как я в сарай-то не догадалась заглянуть? Ну, сейчас я вас поймаю!

Она неуклюже побежала вперед, хлопая в ладоши нарочито сердито. Павлик обернулся, крикнул звонко:

– Не поймаешь, мам, не поймаешь!

– Да уж, куда мне… А я сейчас папу на помощь позову! И бабушку с дедушкой! Вместе мы вас точно поймаем!

На крыльцо вышли Любовь Сергеевна с Григорием Ивановичем, сели рядом с Сашей. Григорий Иванович спросил с улыбкой:

– Что, опять у вас военные действия? Опять партизаны в огороде разведку боем ведут?

– Ох, только не по грядкам, пожалуйста… – тут же вскочила на ноги Любовь Сергеевна. – Эти партизаны дороги не разбирают, сладу с ними нет! Вчера мне все георгины в палисаднике поломали, сегодня до грядок добрались! Пойду их ловить, что ж…

– Да ладно, мам… Я сам сейчас их поймаю! – быстро поднялся на ноги Саша.

– Давай, Саш… Тем более ужинать пора… – покладисто согласилась Любовь Сергеевна, снова усаживаясь на ступеньку.

Саша ушел, а Григорий Иванович проговорил тихо:

– Ну и сорванцы получились… И ведь как быстро выросли, однако! Уж по пять годочков обоим… И как время-то быстро бежит, Любань! В хлопотах и не заметишь, как оба заженихаются! И будешь ты прабабкой, а я прадедкой. Будем за правнуками с клюкой бегать…

– Да ну тебя… – вяло махнула рукой Любовь Сергеевна. – Еще и дожить надо до тех времен. Ишь, размечтался! Заженихаются, так и тебя не спросят.

– Да я и не претендую. Лишь бы у них все хорошо было. Какие у нас внуки, Любань, какие внуки! Смотрю на них сейчас, и душа медом растекается. Вот не зря все же говорят, что внуков больше любят, чем детей… К тому же когда они вместе растут, в одной семье…

– Да какой там в одной семье, Гриш! О чем ты? – тихо вздохнула Любовь Сергеевна. – Витя вон как сердится, что Кристина все время к нам Никиту привозит! Почитай, он у нас чаще живет, чем дома!

– А чего ему сердиться-то? Понятно же, что ребенку с родными бабкой да дедкой лучше, чем с няньками. Нянька – она ж кто? Она ж чужая. Она ж за деньги… От нее особой любви не получишь. А дети очень чувствуют, когда их любят, а когда нет. Поэтому пусть лучше Никитка у нас будет…

– Да я разве против? Я, наоборот, рада… И Павлику с ним веселее… Я ведь о другом сейчас говорю! О том, что Виктору неудобно! Ребенок все время у нас да у нас… Знаешь, он даже недавно денег мне пытался сунуть. Мол, на расходы, на то, на се… Мол, вы тратитесь на Никитку…

– И ты взяла? – возмущенно повернулся к ней Григорий Иванович.

– Нет… Нет, конечно! Как я возьму? Он же наш внук… Что мы, тарелку супа ему не нальем? Какие деньги, что ты…

– Правильно. Молодец! Хоть на это у тебя ума хватило.

– Да перестань… У кого ума больше – это еще поспорить можно! Да только Витя все равно обижается, ничего с этим не поделаешь.

– А пусть он сам на себя обижается! Захотел молодую бабу – получай теперь все капризы в придачу! И не только капризы, а еще чего и похлеще… Ведь она не мать, Любань, совсем не мать… Помнишь, как она давеча к нам больного Никитку привезла? С температурой! Витя куда-то уехал, а она его тут же к нам… Помнишь, как мы на ушах стояли, возились с ним, скорую вызывали? А ей хоть бы хны… Даже дозвониться до нее не могли. А когда Витя приехал, она и тут как тут! Схватила Никитку да домой поехала! Еще и нам запретила все Вите рассказывать… А надо было рассказать-то, надо! Вечно мы у нее на поводу идем, боимся лишнее слово сказать! Вот взяли бы да выложили Вите все на голубом глазу! Пусть бы ей всыпал как следует! Может, материнские чувства и проснулись бы!

– Ага, выложили! И опять бы мы виноватыми в ее грехах оказались! Нет, уж лучше в их жизнь не лезть…

Григорий Иванович вздохнул, помолчал немного. Видно было, как трудно ему говорить на эту тему. И тем не менее воскликнул досадливо, хлопнув себя ладонью по колену:

– Нет, не понимаю я, хоть убей! Как она такую волю над Виктором взяла? Вроде он мужик характерный… Бизнесмен… И нрав у него крутой… А с молодухой справиться не может! Да я бы и впрямь на его месте дал ей по зубам пару раз, живенько бы опомнилась!

– Да хватит тебе, разошелся… Сам-то ей шибко давал по зубам в свое время?

– Так то я… Не мог я, сама знаешь… А ему жену воспитать сам бог велел!

– Видать, и он тоже не может, Гриш. Любит он ее. Любит… Вот в чем все дело. Тем более его и дома-то не бывает, он весь в делах. Легко ли бизнесом-то ворочать? Говорят, он уж все магазины в городе скупил…

– И все равно нельзя было так молодую жену распускать! Пусть бы с ребенком сидела! А то привезет Никитку к нам с утра, а сама на гулянки… А Виктору наверняка врет, что дома с Никиткой сидит! Нет, зря мы ее покрываем, зря… Тоже на поводу идем… Выходит, над всеми она волю взяла? И что дальше будет? Даже и думать не хочется!

– Да уж… В народе-то, знаешь, как говорят? Не делай добра, не получишь зла… Сколько мы горюшка с ней приняли, словами не передать… И Никитку жалко. Как он будет расти с такой матерью? И с вечно занятым отцом? Лучше бы в садик его отдали вместе с Павликом!

– Да я уж говорил Виктору, Любань… Не хочет он его в садик.

– Да почему?

– Не знаю. У него свои понятия имеются на это счет. Хотя, по моему мнению, это скорее понты, а не понятия.

– Да ладно тебе! Нормальный Витя мужик. Может, он как лучше для сына хочет. Считает, что в садике его испортят.

– Чем испортят? Чем наша Наташка может детей испортить? От нее ж только любовь идет…

– Да кто ж его знает, Гриш, что он там думает? Ему виднее.

– И правда, Любаш, не наше это дело, не нам рассуждать. Чего мы со своим уставом в чужой монастырь лезем?

– Так вроде и не чужой… Как ни крути, а Кристина нам дочь и мы свое слово имеем…

– Ой, ладно! Чего зря воду в ступе толочь? Не будем больше об этом! Только лишний раз душу себе рвать…

– И все равно, Гриш… Ты бы еще раз поговорил с Виктором, а? Насчет садика для Никитки. Посмотри, как Павлику нравится в садике, как он развивается хорошо! Как Наташка говорит – социализируется! Он со всеми общается, и с девчонками хорошо дружит, и с мальчишками… Хотя больше с девчонками почему-то.

– Да уж, тот еще бабник растет… – расплылся в улыбке Григорий Иванович. И тут же встрепенулся, махнул рукой, заговорил быстро: – Ой, Любань, что я тебе сейчас расскажу! Обхохочешься! Я как-то зашел за ним в садик, хотел пораньше забрать… Смотрю, наш сидит на скамеечке и вокруг себя всех девчушек собрал, рассказывает им что-то. А они слушают, открыв рты. Я спрашиваю: чего, мол, рядом с тобой одни девочки? А он так важно повел рукой и говорит мне: «Это же все мои подлюги, деда!» Так и сказал – подлюги… Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Как ловко подруг подлюгами обозвал! Можно сказать, в самую точку…

– Да ну тебя… – смеясь, махнула рукой Любовь Сергеевна. – Чего смеешься-то над ребенком? Подумаешь, слово нужное неправильно выговорил!

– Нет, а чего? Некоторые подруги такие и есть… Подлюги!

Они еще посмеялись, потом Григорий Иванович вздохнул и снова вернулся к прежней заботе:

– Нет, и правда надо с Витей еще раз поговорить… Может, он согласится Никитку в садик отдать? Ведь сам видит, что Кристине ребенок не нужен… Хотя мы-то со всей душой, мы всегда рады, когда он у нас гостит! Да и все равно нам делать нечего, мы ж оба на пенсии… Нам по всем статьям полагается сидеть с внуками – времени-то хоть отбавляй! Дело-то не в этом… Никитке ведь развиваться нужно, с ровесниками общаться! А мы что ему можем дать? Только и можем, что разбаловать!

– Ну да… Отдадим в садик, допустим… Тогда у Кристины совсем уж никакого доброго заделья не будет! Загуляет на свободе – только ее и видели!

– Но ее в любом случае не удержишь, ведь так?

– Да так, так… Ничего не сделаешь с этим, согласна. Только я все никак смириться не могу, Гриш… Сердце не принимает – хоть убей… Почему у нас не получилось ее на добрый путь наставить? Вот Наташку вроде и наставлять не приходилось – она сама доброта да любовь… Неуж от воспитания ничего не зависит, Гриш? Одна из дома бежит, не оглядываясь, а другая, наоборот, домой торопится… Так торопится, что ветер в ушах свистит! Да и Саша тоже – ты только глянь на него! Вроде в детдоме рос, без матери, без отца, а как в семью да в дом тянется! И оба с детьми одинаково возятся, не различают меж собой, кто родной, кто двоюродный… Наташе материнство в счастье, а Кристине – обуза…