– Ты так шутишь, что ли? Какая футболка? Это же бюстье, это теперь так носят! Что, никогда не видел? Смешной какой… Или совсем отсталый?
– Да. Наверное, я отсталый. Нет, я видел такое, конечно… Здесь так ходят… Я просто не ожидал, что ты…
– Ладно, хватит меня разглядывать! Все нормально, для юга сойдет! И поехали уже, чего время терять! Где твой мотоцикл?
– Я без мотоцикла. Мы ж в клуб идем… Как я потом за руль сяду?
– Ой, да какой там руль… Слишком громко сказано. Ладно, пошли… Далеко идти? А то я на каблуках…
– Нет, не очень.
– А что за клуб?
– Ну, может, не клуб, может, просто кафе… Но здешний молодняк его любит.
– Но там танцуют?
– Да, еще как!
– Это хорошо! А как это место называется?
– Да очень просто – «Барсук»…
– Как?! Ты что, смеешься сейчас надо мной, да?
Она остановилась, глянула на него во все глаза.
– Почему? – спросил он удивленно. – Что тебя так смутило?
– Ну ни фига себе, он еще спрашивает… Что смутило, главное… Это что, так называется место, где проститутки тусуются, что ли? Туда ты меня ведешь?
– Не понял… Почему проститутки?
– Ну как… Сам же сказал! Бар… сук…
Он моргнул, глянул на нее задумчиво и тут же расхохотался от души, откинув голову. И с трудом проговорил сквозь смех:
– Надо же… А мне и в голову никогда не приходило… Барсук и барсук, зверек такой… Я даже и представить себе не мог, что… Ну, ты даешь, однако…
По ее лицу он понял: обидится сейчас. И заторопился с извинениями:
– Нет, правда, ты мне просто Америку открыла… Надо же, бар… сук… Хорошо у тебя соображалка работает, молодец! А я тупой, выходит!
– Да нет, с тобой как раз все в порядке… Это я ненормальная, наверное. Везде только один подвох чую. Да и без разницы, в общем… Пусть будет «Барсук», зверек такой.
Увидев вдалеке светящуюся вывеску кафе, он с трудом сдержал себя, чтобы не рассмеяться. Подошли ближе, и Кристина довольно произнесла:
– А музон там и впрямь ничего… Слышишь? Пойдем быстрее… Я так давно не танцевала, совсем одичавшей себя чувствую!
В кафе они уселись за свободный столик, и она сказала немного капризно:
– Пока официанта дождешься… Возьми в баре чего-нибудь, а? Танцевать хочу… А на трезвяк чего-то не катит, не расслабишься…
– Что тебе взять?
– «Маргариту». Или виски с колой. Без разницы. Я непривередливая. Если официант подойдет, тебе что-нибудь из еды заказать?
– Нет, я не голодный.
– Я тоже в санатории поужинала. Да и фиг с ней, с едой… Лучше будем пить и танцевать, ага?
– Хорошо. Только у меня с танцами не очень…
– А почему?
– Не знаю. Не люблю… Не очень умею.
– Странный ты какой! Вроде молодой пацан, а рассуждаешь как старикан. Да и чего там уметь? Двигайся в ритме музыки, и все!
– Ну хорошо… Как скажешь.
– Да ладно, не кисни! Вообще не проблема! Не хочешь – не танцуй, я и одна могу! Я, когда танцую, вообще никого вокруг не замечаю. Хотя и понимаю, что на меня смотрят… Еще как смотрят…
– А тебе это нравится? Когда смотрят?
– Конечно, нравится! А какой девчонке не нравится?
– А что тебе нравится? Провокация?
– Слушай, хватит уже мудрить! Мы что сюда, разговаривать пришли? Давай иди в бар, чего сидишь и умничаешь! Давай, давай… И возьми мне сразу три коктейля, чтобы туда-сюда не бегать!
Он принес коктейли, и она выпила их почти залпом. Не через соломинку тянула, а махнула как мужик. И элегантно промокнула губы салфеткой, чтобы не стерлась помада. Встала из-за стола, проговорила весело:
– Ты сиди, если хочешь, а я пошла…
Танцевала она красиво, конечно. Тонкая гибкая фигурка следовала за ритмом музыки, жила в нем. Лицо было отрешенным, будто она и впрямь никого не замечала, будто и не было никого… Да и не нужен ей был зритель, судя по всему. Сама от себя получала удовольствие. Такая странная девчонка… Надо же…
Танцующих было немного – тоже девчонки в основном. Но она откровенно среди них выделялась, так и притягивала глаз. Хотелось на нее смотреть и смотреть…
Он так увлекся, что не увидел, как за их столик присел еще кто-то, и очнулся от грубого насмешливого вопроса:
– Это твоя телка, да?
– Что, я не понял? – спросил растерянно.
– Твоя телка, спрашиваю? – указал на Кристину глазами смуглый черноглазый мужчина, постукивая пальцами по столешнице.
Только сейчас он уловил в его голосе кавказский акцент, довольно привычный в этих местах. И разглядел его мельком. Да, кажется, он из той компании, что отдыхает в дальнем конце зала. Брутальные мускулистые смуглые дети гор, понятно. Сидят за столом плечом к плечу, бурно обсуждают что-то.
– Ну, чего молчишь? Я спрашиваю: твоя телка? – начал терять терпение мужчина.
– Ну моя, допустим… И что? – спросил спокойно, без вызова.
– А то… У меня к тебе предложение, брат. Даю пятьсот зеленых в зубы, и ты валишь отсюда. Один. А девочка пусть танцует… Она даже и не заметит, что ты ушел. Такая хорошая девочка…
Он цокнул языком, что должно было означать, наверное, высшую оценку «девочке». И продолжил деловито:
– Ты понял меня, да? Вали потихоньку. Потом рассчитаемся, я тебя сам найду… Ты же из местных, я тебя знаю. Вали…
– Да, я только рассчитаюсь сейчас… – произнес он задумчиво, быстро соображая, что делать дальше. Поднимать скандал бесполезно: наверняка у этих кавказцев тут все схвачено. Его же потом и вырубят, и Кристину скандалом не спасешь…
Не дожидаясь ответа кавказца, быстро поднялся с места, пошел к бару, нащупывая в заднем кармане джинсов кошелек. Бармен глянул на него вопросительно, ожидая очередного заказа. Не меняя выражения лица, он проговорил тихо:
– Слушай меня внимательно, братан… Глянь в зал. Видишь, у входа компания кавказцев сидит?
– Ну… И что?
– А то, что они на мою девушку глаз положили. Хотят, чтобы я ушел и оставил ее одну. Если не уйду, будут разборки.
– Твоя девушка… Вон та, в шортах и короткой майке? Которая танцует сама по себе?
– Ну да…
– Так немудрено, что они на нее глаз положили. Она бы еще голая пришла, ага. Мог ей сказать как-то… Сам знал, куда идешь.
– Ладно, без советов обойдусь. Лучше давай придумаем, что делать.
– А что ты предлагаешь? Полицию вызывать? Нет, не хочу… Хозяин этого не одобрит.
– Так пойди сначала скажи хозяину…
– Нет его. Завтра только будет.
– Ну, смотри сам… Видишь, за тем столиком ребята сидят? Это мои знакомые. Придется их просить о помощи. А это значит, будем серьезно махаться, по-взрослому. Драка большая будет. Ну, и все нехорошие последствия после нее. Сломанные столы, стулья, аппаратура вон дорогая… Тебе оно надо, скажи? Потом хозяин тебя же и обвинит и все убытки на тебя повесит. И впрямь, тебе оно надо?
Он импровизировал на ходу, никаких знакомых ребят у него в зале не было. Оглянулся – Кристина по-прежнему самозабвенно танцевала, отдавшись ритму музыки. Кавказцы все еще глазели на нее, попивая вино.
– Слушай сюда, парень… – тихо проговорил бармен, старательно протирая мокрый стакан салфеткой. – Значит, делаем так… Видишь вон ту дверь справа?
– Ну, вижу…
– Она закрыта всегда. Но у меня есть ключ… Я сейчас тебе его дам, а сам пойду к тем парням, отвлеку их как-нибудь. А ты хватай свою красавицу и дуй быстро к двери. Откроешь – там будет небольшой темный коридор, потом выход на кухню… Понял?
– Понял.
– Тогда возьми ключ… Только не забудь дверь закрыть с той стороны. Ключ оставишь в замочной скважине. Да погоди, не уходи… Я тебе налью чего-нибудь, будто ты ко мне только за бухлом приходил… И смотри: когда я к ним подойду, прикрою тебя. И уходи…
Бармен подвинул к нему стакан с чем-то темным, принялся старательно протирать салфеткой стойку бара. Потом вышел в зал, направился к столику, где сидели кавказцы.
Пора было действовать… Когда бармен подошел к столику и отвлек внимание на себя, он рысью подскочил к Кристине, схватил ее за руку, поволок к той самой двери, на которую указал бармен. Кристина даже не сопротивлялась – настолько была ошарашена его действиями. Только спросила обиженно:
– Ты чего? Мне же больно… Куда ты меня тащишь?
– Тихо… Валим отсюда, быстро! – сердито прикрикнул он, вставляя ключ в замочную скважину.
– Но я не хочу… Почему… Я танцевать хочу… Пусти!
Он вытолкнул ее в дверь, быстро закрыл, провернул в замке ключ. И потянул Кристину по темному коридору. Потом они бегом пробирались через кухню, уронили что-то, и за спиной послышался страшный грохот вперемешку с ругательствами. Он сунулся в одну дверь и отпрянул – там было что-то вроде кладовки. Сунулся в другую – и снова отпрянул, увидев каких-то людей. Третья дверь оказалась выходом во внутренний дворик, слава богу. Можно бежать… Главное – попасть в какой-нибудь переулок, а не на ту улицу, где главный вход. В переулке спрятаться легче.
– Почему мы бежим, объясни? Мне больно, я ногу подвернула… Я же на каблуках… Куда ты меня ведешь? Я не хочу… – без конца хныкала Кристина.
– Тихо! Потом все объясню… А сейчас тихо, ради бога, тихо…
Выбрались в какую-то темную расщелину меж домами, и он прислонил Кристину спиной к стене, навалился на нее всем телом, прошептал в ухо коротко:
– Молчи… Стой и молчи…
Совсем недалеко, со стороны освещенной улицы, где был вход в кафе, происходило какое-то движение: были слышны гортанные выкрики, шум проехавшей туда-сюда машины. А потом стихло все разом. Успокоилось. Он постоял еще немного, отстранился от Кристины, проговорил тихо:
– Идем отсюда… Быстро…
– Я не могу быстро, я ногу подвернула, говорю же тебе! Мне больно! Что это было вообще? Почему мы убежали? От кого?
– От больших неприятностей мы убежали. Мне кавказцы деньги предлагали, чтобы я ушел и оставил тебя.
– Как это – оставил?
– Не «как», а «кому»… Им оставил…
– Так ты бы послал их куда подальше, вот и все! Или полицию бы вызвал!
– Ну, если бы все было так просто… Конечно, и послал бы тогда, и вызвал… Но все получилось так, как получилось. Я местный, мне лучше знать, что надо делать, а что не надо. Идем…