– Да ничего они не говорили, они только задавали вопросы, на которые не получили ответов. Мне нечего было им сказать.
– На каком основании они допрашивали тебя? Ты уверена, что они были из полиции? Они показали тебе документы? Они были в форме?
– О боже, столько вопросов. Не знаю я, это было все так быстро, я не спрашивала ни о чем.
– Ладно, я сам все узнаю.
Марк был в недоумении.
«Чего ради полиции заявляться к Лизе и расспрашивать обо мне?..»
Он не видел никакой логики в их действиях.
«Если началась проверка, значит, Софи жива? А если это была не полиция… Если это Рой…»
Марк не знал, что дальше делать и что предпринять. Здесь явно что-то не так!
Марк позвонил оперативнику, который его допрашивал.
– Алло, здравствуйте. Это Марк Берн. Я писал заявление об исчезновении моей девушки в аэропорту, перед вылетом разбившегося самолета. Помните меня?
– Ааа… Да-да, припоминаю. Слушаю вас.
– У вас есть какая-то информация?
– Я лишь допрашивал вас, материал передали по территориальности. Не могу ничего сказать. Ждите, вам позвонят, если что-то станет известно. Пересылка материала в другой город занимает время, поэтому не переживайте. С вами свяжутся.
Никакого толку. Он втопил по автостраде в никуда.
«Бесит, бесит, бесит!!!»
Разогнавшись до 180 километров, Марк резко ударил по тормозам и остановился на обочине, оставляя за собой поднявшуюся в воздух густую пыль.
Он вышел из машины и закурил. Сырой холодный воздух с белыми облаками никотинового дыма врывался в легкие и наполнял их притворным успокоительным. Он выкурил две сигареты и не торопился садиться в машину.
«Что делать, что мне делать?»
Внутри нарастала разрушительная тревога. Недосказанность и неизвестность выводили из себя. Можно ли кому-то доверять, кроме себя?
Он набрал Сашу.
– Я не могу больше. Кто-то заявился к Лизе и копал под меня. И это не полиция. Саша, что-то происходит. Я не могу понять.
– Подожди-подожди. А при чем тут полиция? Вы сообщили об исчезновении?
– Да. Мне не оставалось больше ничего. Я надеюсь, что сделал все правильно и это не навредит ей. Поймите, я не мог больше сидеть! Я прождал кучу времени, я сделал все, что было в моих силах! И что я получил? Ноль! Теперь-то я точно уверен, что ее там не было! И меня больше никто не переубедит. Я найду ее, клянусь! – голос Марка был наполнен злостью и безграничной силой возмездия. – И все, кто причастен, очень сильно пожалеют! Если только это не ее решение, в чем я сильно сомневаюсь…
– Марк, одно сообщение – не повод думать, что она жива. Я должна вам кое-что сказать. – От этих слов у него закружилась голова. «Новые сюрпризы от психотерапевта?» – У меня есть повод думать о том, что вы не совсем здоровы. Я неспроста пригласила вас тогда к себе на беседу. И пока я не уверена в своих выводах, я не хотела говорить об этом прямо сейчас, не разобравшись до конца. Диагностировать такую патологию чрезвычайно сложно, чрезвычайно! Я не хочу пугать вас. Но если дошло дело до полиции, то они заявятся и ко мне. Можно попросить об одном? Езжайте домой и побудьте там. Выпейте горячего чая с мятой и хорошенько выспитесь.
– Какую патологию? Вы о чем? Я адекватный здоровый человек! Или вы считаете, что я псих? Вот поэтому я и не люблю психотерапевтов, извиняюсь, конечно. Не стоило мне обращаться к вам.
– Успокойтесь, Марк. Серьезная потеря и острый стресс могли вызвать подобное состояние. Пожалуйста, не переживайте, это лишь предположения.
– Это смешно. Вы хотите, чтобы я поверил в то, что я идиот?
– Это другое понятие, Марк. Не нужно агрессии. Я не хочу безосновательной терминологии и необоснованных диагнозов. Единственное, что могу сказать, – это то, что возможно, повторюсь, возможно, у вас есть некоторые проблемы, связанные с кратковременной потерей памяти.
– Александра, вы о чем мне сейчас говорите? Какая потеря? Что же, по-вашему, я забыл? Это откровенный бред.
– Это предсказуемо, я понимаю. Все сложно, Марк. Езжайте домой. И завтра мы с Вами встретимся на сеансе, если вы не против.
– Мне нечего сказать.
Это стало последней точкой.
Глава 19
– Саша, милая, что с тобой? Ты вся на нервах.
– Пап, этот Марк Берн не дает мне покоя.
– А я тебе говорил, что нельзя переходить грань ни на шаг! Ни на полшага! Ни о нем тебе сейчас нужно думать.
– Он совершенно не верит в то, что я говорю. И, я думаю, больше не будет никаких сеансов. А мне важно продолжить работу с ним! Ты понимаешь?
– Отпусти его. Он сам справится. И это даже будет лучше. Пройдут дни, он свыкнется с мыслью о том, что все так случилось. Не вороши его голову. Подумай о себе и о клинике!
Отец традиционно поцеловал в макушку и удалился из ее кабинета.
Глава 20
– Нам нужна Александра Герц. Ваша главная.
– У нас закрытая больница, я не могу вас пропустить, вы должны заполнить…
Парни достали удостоверения сотрудников следственного комитета и показали их на посту.
– Мы занимаемся расследованием уголовного дела, так что, будьте добры, проинформируйте вашего главного.
В кабинете Александры раздался звонок стационарного телефона. С поста охраны сообщили, что сотрудники полиции хотят поговорить об одном пациенте. Несложно было догадаться, о ком именно. Саша могла предположить такое развитие событий. Но зачем искать того, кого нет… Потеря времени. Внутри было ощущение поражения ее как врача, который не смог остановить пылкость своего пациента, не смог помочь справиться с наваждением, не смог сохранить доверие.
– Проводите их ко мне, пожалуйста. Через правую лестницу.
Девушка в медицинском костюме снова «по-швейцарски» распахнула дверь. Перед Сашей появились двое парней с серьезными, ничего не выдававшими лицами.
– Мы могли бы вызвать вас на допрос, но, как видите, приехали сами.
– Мне, действительно, будет комфортнее здесь ответить на ваши вопросы. Чем могу быть полезна?
– Помимо допроса, мы изымем всю документацию, касающуюся Марка Берна. Вы ведь проводили с ним официальные сеансы терапии? У вас должна быть его медицинская карта и так далее.
– Так. Подождите. На каком основании вы собираетесь меня допрашивать? А документы? Я не буду отвечать ни на один вопрос! Все, что касается моих пациентов, – конфиденциально.
– Дамочка, присядьте, возбуждено уголовное дело по статье сто пять. Если вам не известно данное число в уголовном кодексе, то я поясню, статья сто пять – это умышленное убийство. Этого должно быть достаточно.
– Какое убийство? Что-то случилось с Марком?
– К счастью, нет. С его пропавшей девушкой. Пока она не найдена, мы проверяем версию по сто пятой. У нас, поверьте, были основания для возбуждения уголовного дела. Так, смотрите, у нас есть запрос об изъятии медицинской документации. Это раз. И два – вы являетесь для нашего заявителя психологом, а значит, можете обладать весьма значимой информацией для нас. Мы допросим вас в качестве свидетеля. У вас есть какие-то возражения?
Саше совершенно не хотела конфликтовать. К тому же с Марком ее беседы, скорее всего, закончены. Какой смысл что-то утаивать.
– Хорошо, конечно, я расскажу все, что знаю.
– Ваши показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и в случае последующего отказа от этих показаний. Также вы не вправе давать заведомо ложные показания либо отказываться от дачи показаний. В бланке все прописано, сможете ознакомиться с правами и обязанностями.
Один из парней достал бланк протокола.
– Начнем, пожалуй, с допроса.
Он вписал данные Александры, начиная с фамилии, заканчивая наличием или отсутствием судимости, а также паспортными данными.
– Как вы познакомились с Марком Берном?
– У него в авиакатастрофе погибла девушка. Я в тот период как раз помогала родственникам погибших. С ним попросила поработать моя хорошая знакомая – Гретта, она представитель волонтерского движения, всех жалеет и всем помогает. Я ей никогда не отказывала, поэтому взялась и за него.
– Как Марк себя чувствовал, когда вы начали с ним работать?
– С ним было сначала нелегко. Он был закрыт и не хотел общения. Он был подавлен и разрушен. К нему нужен подход. Дни и недели мы работали по моей системе, и ему становилось лучше, он начал принимать свою потерю. Он начал выходить из дома. А потом произошел какой-то сбой. Марк начал говорить о том, что ее не было в самолете, о том, что ему на телефон пришло от нее сообщение. Он уцепился за него и больше не хотел верить в то, что она мертва. Его было не переубедить… Он начал свое расследование, которое не привело ни к чему, потом он обратился к вам, – она пожала плечами.
– Вы сказали, что работали по особой системе? Расскажите подробнее.
– Ничего особенного, доработанная нашей семьей система выхода из тяжелых и затяжных депрессий, позволяющая пациентам максимально быстро и безболезненно преодолеть потерю и принять ситуацию. Каждый случай, несомненно, индивидуален, но извилины в нашей мозговой коробке работают по одним и тем же схемам. Мы практически достигли желаемого результата, и, признаться, я была не готова к такому повороту.
– Он показывал вам сообщение, которое пришло от его девушки?
– Нет, я его не видела.
– Могло ли быть такое, что он выдумал историю с сообщением?
– На фоне утраты – да. Такое может быть. Пациенты склонны представлять ситуации, в которых их близкие живы, верить в это, представлять факты, доказательства. Но в случае с Марком тут может быть и что-то другое.
– Вы удивитесь, но Софи Лозар действительно не было в самолете. Значит, Марк не выдумал?
– Что? – Саша округлила глаза. – Значит, кажется, все встает на свои места. – Она взяла дело Марка в руки и начала листать свои заметки. – Так, у меня есть кое-какие подозрения насчет него, но сейчас мы прервали сеансы. Марк не желает общаться. Как только я ему намекнула на то, что подозреваю, он очень агрессивно все воспринял. Понимаете, у нас тут не принудительное лечен