В доме стало слишком тихо. Никого будто не существовало. Эта тишина больше не давила и не раздражала. Он привык. Он растворился в ней. Только звуки барабанящих капель разбавляли тишину своей музыкой, окутывая уютом одиночества.
«Берн! Чего уселся? Собирайся. Будем выяснять, откуда у тебя телефон, раз ты нам не можешь пояснить это сейчас», – громкие фразы над его головой вытащили из оглушительной тишины. Все было ненастоящим.
Марк был задержан и доставлен в отдел уголовного розыска до выяснения всех обстоятельств, а тем временем Герман вместе с другими сотрудниками несколько бесконечных часов опрашивали соседей, выясняли детали, просматривали видеокамеры и изымали любые видеозаписи. Они искали все, что могло хоть как-то объяснить странное появление телефона в багажнике Марка.
Герман потратил весь день, просматривая видеозаписи. Невозможно было из такого количества информации выловить что-то нужное.
На экране монитора с видеокамеры парикмахерской камера захватывала пересечение улиц и была направлена в сторону дома Марка. Он отмотал до момента, когда его машина проезжает парикмахерскую и двигается в сторону его дома. Дальше камера не захватывает.
Он устало выдохнул, но резко вскрикнул коллеге:
– Стоп! Вот здесь! Притормози. Назад на пару секунд.
У Германа участился пульс. Он влип глазами в монитор, рассматривая какой-то силуэт, выходящий из машины.
Герман узнал его. И походку, которую нельзя было перепутать ни с чьей другой. Это был Рой. Он был один. И, оставив свою машину у парикмахерской, шел в сторону дома Марка, скрывшись из области захвата камеры, Рой вернулся к машине спустя двадцать минут. Этого было достаточно, чтобы можно поразмышлять о версиях.
Глава 32
Герман позвонил Рою и, представившись, вежливо пригласил для допроса в управление, где, не без звонка Виктора, ему выделили небольшой кабинет для работы. Как ни странно, Рой отреагировал нормально и должен был явиться к двум часам дня. Герман был удивлен тем, что тот не дал никакой реакции на новость об исчезновении Софи.
Окна кабинета смотрели на оживленную улицу, и Герман, уставившись в окно, наблюдал за происходящим в надежде увидеть Роя. Ближе к двум часам он распознал знакомую фигуру человека, переходящего проезжую часть по пешеходному переходу. Черная короткая дубленка, борзая походка с гуляющими вперед и назад плечами подтверждали, что это точно он.
Когда Рой вошел в дверь, Герман понял, что тот его определенно не узнал, и это давало ему большое преимущество.
– Присаживайтесь, пожалуйста! – Герман старался быть как можно вежливее. Он хотел придать этому допросу вид формальности, чтобы посмотреть на реакцию Роя. – Я хочу, чтоб вы знали, что я вызвал вас сюда не потому, что вы попадаете в поле подозреваемых. Этот допрос – стандартная процедура. Нам нужно больше узнать о Софи Лозар и о ее личной жизни.
– Да мне все равно. Давайте закончим поскорее, у меня полно дел. Я отвечу на все вопросы и до свидания. Лады?
– Хорошо. Я не отниму много времени. Расскажите о ваших отношениях с Софи?
– Их нет.
– Как давно вы видели ее лично?
– С тех пор, как мы разошлись.
– У вас или у нее остались какие-то обязательства имущественного характера перед друг другом?
– Нет, – он отвечал краткими фразами, а лицо не выражало ни единой эмоции.
В общем-то, Герман и не ждал от Роя длинных рассказов. Да и для протокола достаточно было прямых ответов, чтобы потом в них было легче разобраться. Он знал, что Рой не из простых, и не собирался вытягивать из него детали.
– Где вы находились в тот день, когда Софи пропала?
– Я не знаю, когда она пропала.
– Авиакатастрофа. Двадцать второе августа.
– Я был на работе. Мои коллеги могут подтвердить. Занимался делами. – Герман обратил внимание, как спустя довольно большой промежуток времени Рою удалось точно сказать, чем он был занят в тот день.
– Хорошо. Вы не заметили чего-то странного в этот день? Все ли ваши сотрудники находились на местах?
– Странное только то, что вы задаете странные вопросы. Мои сотрудники работают посменно, и я знать не знаю, чем они заняты в свободное время. Все, кто должен быть на работе, всегда на работе.
– Хорошо. Были ли у вас с Софи конфликты?
– Нет. Я же сказал, что не видел ее давно.
– Знакомы ли вы с Марком Берном?
– Я не знаю его фамилию, но какой-то ее мужик приходил ко мне и расспрашивал о ней. Мы поговорили. Ну, знаете, разговоры о женщинах…
– Как он себя вел?
– Да обычно. Как обычно ведут себя мужики, когда от них ушла баба. Искал ее.
– Вы считаете, что Софи намеренно исчезла?
– Я такого не говорил. И понятия не имею.
– У вас есть какие-то обиды на Софи?
– А мы на беседе у психолога? Нет. Поверь мне, я уже давно забыл ее, и у меня своя жизнь. Давай не будем копаться в этой амурной херне. Мой ответ – нет. Так и запиши, – Рой, не заметив для себя, перешел на «ты».
– А давай тут я буду задавать вопросы, а ты на них отвечать. Как там на твоем языке? Лады? – Герман решил, что теперь пора. – Что вы делали возле дома Марка Берна двенадцатого сентября? Мы изъяли видео с камер наблюдения.
– С чего вы взяли, что я там был? Я был у себя в баре, это могут подтвердить все мои работники.
– А твои работники подпишутся о том, что предупреждены за дачу заведомо ложного, м?.. – Герман подался к Рою и с прищуром глаз задал этот вопрос.
– Я еще раз говорю, что меня там не было. Я даже не знаю, где живет ваш Марк Берн.
Герман резко изменил свою позицию и не стал больше пытать Роя. Он понял, что от него ничего не добиться. Оставалось еще очень много вопросов, и этот протокол мог быть полезен в дальнейшем расследовании.
Глава 33
Сегодня был последний день командировки Германа. Все, что он мог собрать, – он собрал. Завтра утренним рейсом он вылетает обратно.
Лиза плотно засела в голове. Такая смазливая и стервозная. Герману не хотелось тратить вечер впустую. Он набрал ее номер.
– Завтра улетаю. Не хочешь приехать?
– А что так прямо? Если мы с тобой провели ту ночь, значит, меня можно как шлюху вызвать к себе, чтобы скрасить вечер?
– За это ты мне и нравишься. Ты всегда говоришь, что думаешь. Я думал позвать тебя в ресторан.
– Сначала позвать в ресторан или просто позвать в ресторан?
– Сначала.
– А ты, я смотрю, у меня учишься. Нет.
– Нет – это совсем нет или ты не хочешь в ресторан?
– Верно, учишься. Я не хочу в ресторан. Закажи в номер чего-нибудь вкусненького.
Лизе нравился Герман. Очередное ее приключение не могло остаться в стороне. К тому же он улетит, и про это все забудут. Да и она не из тех, кого заботит то, что о них подумают. «Живи сейчас» – ее девиз. Не все женщины так умеют. Яркая, свободная и сочная жизнь. Почему бы и нет. Хороший защищенный секс никогда не вредит.
Герман заранее связался с Жанной, и она уже ждала его по прилете. Высокая, худая, с волнистыми вьющимися волосами цвета ржаных полей, спускающимися ниже плеч, она напомнила ему яркую красивую рыбку из аквариума или русалку. Вероятно, из-за пухлых, вытянутых слегка вперед губ. Жанна оказалась простой в общении, и с ней было приятно работать. Она, в отличие от других, не высказывала свои недовольства отсутствием времени, несмотря на то что была на работе. Ее речь, ее мимика, ее движения – все говорило о стабильном психическом здоровье. Она была неподдельно спокойной, не скрывающей в своей голове каких-то тайн.
Германа все не покидала мысль о том, что эта девушка – один из главных свидетелей. Как известно, она последняя, кто видел Софи. Почему же в протоколах всего две строчки… Герман надеялся, нет, он жаждал того, что его коллеги что-то упустили.
Жанна предложила пройти в служебный кабинет. Пока они шли, Герман крутил головой и в деталях осматривал аэропорт. Не такой уж и большой. Весь в камерах. Знать бы раньше, что Софи не села на рейс, они бы очень помогли.
– Как вы уже поняли, я хотел бы поговорить о той девушке, которая не села в самолет. Наши сотрудники уже опрашивали вас, но я бы хотел знать некоторые детали. Вы, – он посмотрел на Жанну так, будто возносил ее на пьедестал, как ценного свидетеля, – последняя из тех, кто видел Софи Лозар. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить все, что можно.
– Хорошо, я попробую. Но, боюсь, от меня будет немного толку. Даже не знаю, чем смогу помочь. Я встречаюсь глазами с тысячами людей: женщины, мужчины, дети. Но когда мне показали ее фотографию, я вспомнила. Вспомнила ее растерянный взгляд. Она была не в себе… Тогда все были не в себе. Я заметила ее уже после того, как самолёт упал. Она ходила возле выхода на посадку, кружила вокруг, и мне показалось, что кто-то близкий был в том самолете. Все люди были в страхе, но она вела себя по-другому. Многие начали уходить из зала ожидания, и вместе с толпой исчезла и она. Больше я ее не видела. Зря, я думаю, вы тратите свое время на меня. Свидетель из меня никакой.
– Вы не правы. Ваши показания самые важные. И это единственное прямое доказательство того, что она не села в тот самолет. Да, кстати, как такое возможно? Вы объявляли её фамилию? Почему ее подали в списки пассажиров?
– С тем рейсом вообще изначально все пошло не так. Мы уже начали запускать людей, больше половины спустились вниз к автобусам, и поступила команда приостановить посадку. Мы заводили людей обратно в залы, многие возмущались, но буквально спустя полчаса всех снова пустили. Да, возможно, произошла путаница с людьми. Если Софи была из тех первых, кто успел зайти и выйти, то она попала в списки пассажиров.
– Какая была причина? Я не расследую причины катастрофы, этим занимаются другие люди, но мне нужно знать, – Герман буквально давил на Жанну.
– Этого я не могу знать. Не тот статус.
– Но что-то же говорят? Не поверю, если вы с коллегами не обсуждали причины. Мне нужно разобраться, почему Софи не стала садиться в самолет. Давайте так. Вы мне расскажете все, что знаете. Не на протокол. Пусть даже это будут слухи. Но мне нужна информация.