— Учителя тоже не вариант? — спросила Таня, взяв веник. Коль завалились в баню, надо для вида попариться.
— При занятиях всегда присутствует кто-то. Даже если они виртуальные.
— Значит, надеяться мы можем только на папу. Надеюсь, он заподозрил неладное после прослушивания сообщения, которое я отправила Марку, и поднял тревогу.
— Он не найдет нас, — вздохнула она. — Потому что не знает, где искать.
— Папа что-нибудь придумает, — бодро проговорила Таня и, уложив дочь на полок, принялась разгонять над ее спиной воздух.
— Мы должны ему помочь.
— Но как? Мы, как и он, даже не знаем, где нас прячут.
— В Рязанской области.
— Она большая.
— Недалеко от заброшенной деревни Кропоткино. — Она тихонько ойкнула, когда Таня опустила веник на ее спину. — Меня сюда спящей перевозили, как и тебя, но я через дрему услышала кое-что. Когда машина остановилась на заправке, у Павла кто-то спросил, как доехать до Кропоткино. Он объяснил, а потом добавил, что деревня давно вымерла. Выходит, мимо проезжал, а может, и бывал в ней.
— Это уже что-то. — Таня намочила веник и скомандовала: — Переворачивайся, я тебя спереди попарю.
Геля послушно крутанулась. Со спины дочь выглядела бесполо: длинные ноги, маленькая попка, торчащий через бледную кожу позвоночник, такую фигуру можно было и мальчишеской назвать. Но стоило ей повернуться передом, как сомнений в ее принадлежности к слабому полу не осталось. Набухшая грудка, начавший формироваться изгиб талии, чуть покрытый пухом лобок…
Таню в который раз пронзило подозрение, а не выращивает ли старый извращенец Жемчужинку себе на усладу? Сейчас играется с ней, как с внучкой, а когда девочка окончательно сформируется, женой станет. Как бы дочь ни уверяла ее, что никаких вольностей и даже намека на них Кирилл Игоревич не допускает, она все равно переживала. Даже несмотря на то что сама не замечала ничего подозрительного.
— Мама, я придумала! — Ангелина перехватила руку Тани, отодвинула веник от себя, резко села. — Мы напишем письмо папе и сунем его в карман Сафара.
— Зачем? — не сразу поняла та.
— Он совсем плохой. Со дня на день случится приступ, и его увезут в больницу. А там больных переодевают, а их карманы проверяют.
— И что мы напишем?
— На конверте: передать Виктору Мазаеву за вознаграждение. А в самом послании сообщим, что я жива, ты со мной и нас удерживают силой в огромном имении рядом с деревней Кропоткино. Он найдет его на гугл-карте и отправится спасать нас вместе с ОМОНом. Еще мы попросим его позаботиться о Сафаре. И быть осторожным.
— Можно попробовать.
— Нужно, мама.
— Главное, не попасться.
— Я буду очень осторожной.
— Нет, этим займусь я, — решительно возразила Таня. Лучше собой рискнуть, чем дочкой.
Та собиралась поспорить, но тут из-за дверь донесся грохот.
— Я поставила на дороге таз, — шепнула Татьяна. — Чтобы мы услышали, если кто-то зайдет в помывочную.
— Кто там? — крикнула Ангелина.
— Это я, — откликнулась Анна.
— Кто бы сомневался, — проартикулировала Таня. А вслух спросила: — Что вы хотели?
— Напомнить об обеде. Он через двадцать минут.
— Не накрывайте пока, мы не голодны.
— Распорядок составлен не мной. Геля должна поесть перед тем, как сесть за уроки.
Та не стала спорить с цербершей, заверила ту, что будут в столовой в назначенный срок. Но Анна не ушла. Когда мать и дочь вышли в помывочную, она в раздевалке раскладывала полотенца. Дверь в помывочную приоткрыла, чтоб видеть все пространство. Это разозлило Таню, и она резко захлопнула ее. Прямо перед носом Анны.
— Я тебя мыла и одевала спящую, дура, — проворчала та. — И все уже видела.
Без камер (а в бане их, очевидно, вообще не было) церберша вела себя иначе. Уже не горничная в дорогом отеле, а баба-вертухай.
Быстро ополоснувшись, Мазаевы переместились в раздевалку. Сразу же облачаться в одежду не хотелось, и они решили немного посидеть, как говорят в народе, отпыхнуть. Татьяна увидела холодильник в уголке, открыла его и приятно удивилась: в нем было все, от минералки до пива. Но она выбрала квас.
Не успела она разлить его по стаканам, как с улицы раздался крик.
Таня кинулась к двери, распахнула ее. На дорожке, ведущей к срубу, корчился Сафар.
— Вот и приступ, — ахнула она, потом, подбежав к мужчине, теперь воющему от боли, громко закричала: — На помощь, человеку плохо!
Анна не заставила себя ждать, вынырнула из-за угла с воплем.
— Что-то с Гелей? — перепугалась так, что щеки побелели. Не доглядеть за любимицей хозяина, это тяжкий проступок. За такой можно и с работы вылететь, а это сразу арест, суд, тюрьма.
— Не с ней, — огрызнулась на Анну Татьяна. — Слепая, что ли?
— Говорили ему, к врачу надо, а он — травками, травками.
— «Скорую» вызывай.
— Она пока доедет в нашу глушь… — Женщина вытащила из кармана передника рацию и, нажав одну из кнопок, проговорила приказным тоном: — Немедленно пригони к бане машину. Сафару плохо, надо везти в больницу. Я пока сбегаю за обезболивающим уколом.
Не прошло и пяти минут, как Сафара загрузили в «Ленд Крузер» и увезли. Аня тоже удалилась, чтобы сделать звонок в больницу и предупредить о том, что к ним везут экстренного пациента.
Мать и дочь остались одни.
— Наш план провалился, — тяжко вздохнула Ангелина.
— Ничего, придумаем новый, — бодро ответила ей Таня. Но в глубине души понимала: единственный на текущий момент шанс упущен, а другого они могут не дождаться.
Глава 6
Тело болело так, что Макар не удержался и принял таблетку «Баралгина». Особенно крутило руки и спину, ноги не так, что и понятно, на них было меньше нагрузки. Отвык Богатырев от тяжелого труда, размяк. В былые времена по пять дней кряду вкалывал, и ничего.
Кряхтя, он встал с унитаза, на котором посиживал с телефоном, и отправился на кухню. Кошки, поджидавшие под дверью, за ним. Полины дома не было. Значит, ушла на работу в первую смену, и он не услышал, как она собиралась. Полночи не спал, зато под утро отключился так, что бок отлежал и слюней напускал на подушку.
Бессонница его была вызвана не усталостью. Хотя и она мешает порой. Вроде сил нет, а погрузиться в полноценный релакс не получается. Макару же уснуть мешали мысли. Они терзали его, искушали, заставляли нервничать и злиться…
Вчера произошло неожиданное!
Богатырев, работая сверхурочно, увидел человека, о котором очень много думал в последнее время. Он будто материализовал его и очень этого испугался. Никогда более Макару не хотелось встречаться с Зомби…
Или лучше назвать его Кощеем?
И почему Богатыреву так не везет? Он несколько месяцев искал того, кто готов был заплатить за имеющиеся у него сведения, но так и не смог. Вместо этого судьба снова столкнула парня с самим Зомби. Для чего? Чтоб Макар узнал еще больше информации о нем? Но какой прок от того, что нельзя продать?
Вчера вечером Макар мыл застекленный бассейн элитной бани и купол зоны с джакузи. Работал на совесть, чтобы еще позвали: платят хорошо и никто не мешает, ни напарники, ни бригадир. Когда Богатырев драил окна в пол, в бассейне никого не было. А как на купол переместился, в помещении появился мужчина. В махровом халате с капюшоном, натянутом на лицо, в шлепках и с очками для плавания в руке. Прежде чем раздеться, он запер дверь, ведущую в раздевалку. Не хотел, чтоб ему помешали? Или увидели раздетым? Если так, надо затаиться, чтоб купальщик не узнал, что за ним кто-то наблюдает сверху, пусть и простой мойщик окон.
Мужчина подошел к шезлонгу и скинул на него халат.
Худое его тело с кривыми плечами покрывали шрамы. Было заметно, что он пытался их шлифовать, и в некоторых местах кожа стала гладкой, но от этого соседствующая с ней бугристая, темная, смотрелась еще страшнее. Лысая голова тоже была в рубцах. И кисти рук. Только ноги от колен выглядели более или менее нормально, на них даже остались волосы и синие звезды-наколки.
Макар не спутал бы это тело ни с каким другим. Зомби был неповторим в своем уродстве. Даже загримированный для съемок в ужастике актер не сравнится с ним в жути. Макару-подростку это тело частенько снилось в кошмарах (беснующийся чернокожий проповедник тогда уже забылся). Только оно, без лица. А сейчас Богатырев видел и его. Точнее, то, что осталось: скулы, подбородок, надбровные дуги. Губ нет, лишь прорезь рта, кончика носа тоже, глаза еле открываются…
Нацепив на них очки, Кощей нырнул в бассейн. Несмотря на внешнюю немощность, он резво плавал. Гонял от одного бортика до другого, меняя стили. Наблюдая за ним, Макар думал, как этот человек с таким лицом по улице ходит? На него же все таращатся, как на монстра? А дети наверняка рев поднимают!
Наплававшись, Кощей переместился в джакузи. Но там пробыл недолго, только чуть расслабился. И это хорошо, потому что Макару нужно было домывать купол, а обозначать свое присутствие не хотелось.
Когда работа была закончена и Богатырев спустился, Кощей уже уехал. Он не стал распивать чаи или баловать себя водочкой. Никогда этого не делал, только плавал в бассейне и всегда в одиночестве. Об этом Макар узнал от управляющего, который расплачивался с ним за труды.
— Он что, арендует весь бассейн? — спросил Макар.
— Бери выше — банный комплекс.
— Это же дорого.
— Может себе позволить!
— Кто этот человек?
— Господин Львовский, бизнесмен.
— И какой бизнес?
— А тебе какое дело? — нахмурился администратор. Понял наконец, что ведет себя непрофессионально, обсуждая клиента. — За деньги распишись и топай.
Макар так и сделал. Но с территории комплекса не ушел. Завидев парковщика, направился к нему.
— Брат, не поможешь? — обратился к нему Макар. — Львовский уехал уже?
Мужик кивнул.
— Эх, жаль, поговорить с ним хотел…
— Ты? С ним? — Парковщик расхохотался. — Никто из наших клиентов с нами, холопами, в беседы не вступает. Тем более Львовский.