— Уже красивый?
— Маска была, но паршивая. В такой показаться на людях стыдно. Поэтому у меня всегда были помощники презентабельного вида. Сам я в тени держался, все даже думали, я живу за границей. Но там я действительно часто бывал. Пытался восстановить лицо, тело. Кожу сколько раз пересаживал, и свиную, и искусственную. Любая слезает с меня, как со змеи. Пришлось оставить тело таким, как есть, а рожу заказать в Японии.
— Рожа отличная получилась.
— У меня еще другая есть, помоложе. С черной щетиной. Буду ее носить, когда ты умрешь, а я перееду в Мексику. Уже учу испанский, оказывается, мне легко даются языки. Правильный русский, разговорный английский…
— А если не успеешь сбежать?
— Не переживай, я уже скоро отчалю. Меня вертолет ждет. А сюда еще не скоро менты доберутся. Тревогу твои дурачки поднять не успели, а на выстрелы да взрывы никто не отреагирует, в вашей стороне полигон. Ты очень удачно выбрал место для убежища. Для меня и моей армии, разумеется.
— Как ты вычислил меня?
— О, это оказалось очень легким делом. Правильно ты сказал, мы жали с тобой одни и те же руки последнее время. Тебя узнал кое-кто с Пятака, и ты его на перо посадил. Точнее, твой прихвостень. Носорог оклемался, он падла фартовая. — Тюремный сленг лучше подходил его роже. Литературный русский все же для господина Львовского. — А позавчера я как раз только узнал, что ты жив, он через Голдберга мне послание передал. Я с ним встретился лично и получил важную инфу: крутился твой Пашка у Пятака намедни, Носорог узнал того, кто его пырнул, проследил до машины и запомнил номера. Осталось пробить их и проследить за машиной. Мне понадобилось меньше двух суток, чтобы достать тебя! — с гордостью закончил он.
— И эффектно появиться. С армией.
— А ты очень спокоен для без пяти минут покойника, — заметил Кощей. — Или думаешь, я тебя пощажу?
— Уверен, что нет. Как убивать будешь?
— Сожгу. Но медленно. — Его руки все это время были в карманах, теперь он достал одну. В ней уже не баллончик и не мазь, а что-то цилиндрическое, блестящее. — Это обычный бытовой розжиг. Мирная вещь. Но он справится с задачей. — Он выдвинул рожок, нажал на кнопку и выпустил немного пламени в направлении Лешего. Оно не опалило кожу, но жаром обдало. — А потом сожгу к чертям все тут! И улечу.
— Хочешь, чтоб я помучился?
— Очень. Может, буду тебя иногда тушить. Вижу, противопожарная безопасность в этом доме соблюдена. — И указал на огнетушитель, висящий на стене.
— На мне твой перстень. А в нем, как во многих драгоценных изделиях тех времен, есть потайное отделение с ядом. Или ты не знал?
— Механизм сломан.
— Я починил. И заполнил резервуар. Так что я умру быстро и без мучений. Но спокоен я не поэтому… — Леший откинулся на спинку кресла, чуть качнулся и довольно проговорил: — Ты не сможешь причинить вред моей девочке, моей Жемчужинке, даже если спалишь эту халупу. Я не спас дочек когда-то, но ее смог!
Он стащил с мертвого алкаша пальто и шапку. Убили его свои же. Им не понравилось, что тот скрысил пузырь коньяка, когда они разоряли бар. Кончать не хотели, только проучить, но переборщили. Тут же выпили за упокой и направились к кухне. Баграт же выбрался из укрытия и принялся раздевать покойника, стараясь не смотреть в его глаза. У только что умерших они особенные: в них читаются удивление и детская обида.
Одежда воняла. Особенно шапка. Но Баграт натянул и ее и пальто. Вшей, если что, выведет, ему не привыкать. Рядом с трупом валялась палка с острым наконечником, наподобие лыжной, но самодельная. В умелых руках и она смертельное оружие. Баграт поднял ее и пошел дальше бродить по дому, уже открыто. Люди Кощея всех привезенных в автобусе мракобесов все равно не знают, их больше сотни.
То, что имение захватил второй не убиваемый упырь из девяностых, сомнений не было. Давний враг Лешего. Человек, которого жгли открытым огнем, но он выжил…
Что это за создания такие мифические, бандиты из прошлого? Сверхнелюди?
Баграт услышал тихий плач и встал как вкопанный. Ангелина? Именно ее он искал в доме. Раз ни она, ни Таня не выходили на улицу, обе где-то тут.
Но плакала не девочка, а паренек. На вид лет семнадцать. Худой, патлатый, с татуировками и пирсингом на лице. Он забился под стол, собрался в комок и очень старался быть незаметным, но нервы сдали, и он захныкал. Баграт видел подобных ему на Пятаке. Бунтари из Мухосрансков, едва окончив школу, ехали в Москву, чтобы вершить историю. Первые трудности их не пугали, неприкаянность им казалась романтичной. Но это проходило. Обычно с первыми серьезными холодами. Кто поумнее, возвращался домой, другие сбивались в стаи, снимали хату на шестерых и устраивались на поденную работу, а многие опускались, становились уличными проститутками, мелкими дилерами, воришками. Наверняка кто-то из них, пусть даже один человек из тысячи, выбивался в люди, но Баграт об этом не слышал.
Он подошел к пареньку, тронул его за костлявое колено.
— Не убивай, не надо, — зашептал он.
— Успокойся, не трону.
— Они дали мне это, разрешили стрелять. — Парень брезгливо отбросил от себя пистолет. — Но я не хочу убивать!
— Это травмат. — Баграт сунул его в карман. — Девочку видел тут? Беленькую, худенькую? — Он замотал головой. — А женщину красивую? Тоже со светлыми волосами?
— Если тут есть еще одна женщина, я ей сочувствую.
Баграт поэтому и искал мать с дочкой. Если до них доберутся, сделают то же, что и с Анной. В том числе с невинной девочкой Гелей.
Он возобновил поиски, удивляясь тому, как легко армия Кощея захватила дом. Почему бравые охранники с КПП оказали такое слабое сопротивление? Можно сказать, без боя сдали объект и, похоже, даже тревожную кнопку нажать не успели. Захватчики уже полчаса хозяйничают на территории, а полиции все нет.
Баграт плохо ориентировался в доме, что естественно, ведь он оказался внутри впервые. Он перемещался из одного помещения в другое, пока не добрался до детской. Она пуста, но следы беспорядка присутствуют. В комнате не было ничего ценного для бомжей, ни бухла, ни подходящей одежды, ни цацок. Они перевернули шкатулку с украшениями, но детская бижутерия им не приглянулась. Баграт хотел уже уйти, как увидел на полу растоптанное растение. Тот самый кустик, что он передал Геле. Он был вырван из горшка и раздавлен. Баграт не стал его подбирать — растению конец. Так и не высадили его на грядку! Машинально он пнул горшок и увидел в приставшей ко дну земле обрывок. То была уцелевшая часть письма, написанного Ангелиной Баграту. Скорее всего, она пыталась избавиться от него, когда поняла, что план провален. Ее или застукали, или просто выволокли из комнаты (не сама же Геля растоптала кустик, она не способна на такое), когда нагрянула армия отбросов. Баграт вытащил обрывок, отряхнул, разгладил.
— Мой отец Мазаев Виктор Евгеньевич, директор фирмы «Урал-Трейд», — прочел он. — Его личный телефон, — далее цифры, — надеюсь, не изменился.
Молодец девочка! Даже если номер у Мазаева другой, на него можно будет выйти через фирму. Теперь осталось найти телефон. Но сначала Ангелину!
Баграт двинулся дальше. Добрел до столовой. В ней — большой стол, окруженный стульями с высокими спинками, буфеты с красивой посудой. Есть электрический камин интересного дизайна. Из столовой можно пройти дальше. Куда, неизвестно, поскольку дверь закрыта, и ее охраняют двое с короткоствольными автоматами. Узнав их, Баграт понял, кто в соседней комнате. Кощей — явно. Но, скорее всего, не один. Два сверхнелюдя должны были сойтись в финальной схватке…
Только не ясно, какой она будет. Два старика станут стреляться, как на дуэли? Вступят в рукопашный бой? Или сыграют в русскую рулетку?
Баграт присел, чтобы его не увидели охранники. Хорошо, что он невысокий и может спрятаться за комодом.
— Что удумал? — услышал он шепот над ухом.
Палка была брошена, но травмат за пазухой. Баграт приготовился достать его, но, когда повернулся, увидел перед собой знакомую физиономию.
— Носорог, и ты тут? Проглядел я тебя.
— А я на рожон не лез, отсиживался. — Он поправил свою веселую шапочку, съехавшую на глаза. Они оказались трезвыми. И алкоголем от Носорога не пахло. — Поможешь, малой, мне пройти в ту комнату?
— Зачем тебе?…
— Поможешь? — настойчиво повторил он. Баграт кивнул. — Твой левый, мой правый. Желательно вырубить тихо.
— Как мы приблизимся к ним?
— Да вот так…
И, схватив Баграта за шкирку, поволок в гостиную.
— Я тебе, падла, покажу! — рычал он. — Яйца вырву, чтоб не зарился на чужое! Я сказал, мои сапоги, нет напялил на свои крохотные ноженки…
Нога у Баграта на самом деле была небольшой, и обувь, что ему выдали, сейчас сваливалась. Она была добротной, резиновой, с утеплителем, из-за такой можно разборки устроить.
— Эй, пошли отсюда! — прикрикнул на них «левый» охранник.
— Помоги, брат, — взвыл Баграт, вырвавшись из лап Носорога. — Я лучше тебе сапоги отдам, чем этому…
Он кинулся к охраннику в ноги. Якобы умолять. Тот нацелил на Баграта дуло, желая отогнать, но больше ничего сделать не успел — его уронили и вырубили с одного удара.
Носорог тоже не плошал. Не так артистично и бескровно он обезвреживал «правого». Чик ножом по горлу, два удара в сердце, один в живот. Ушло у него на это секунд семь.
— Слабак, — процедил Носорог и поддел поверженного врага ногой, чтобы понять, умер ли тот.
После этого он поднял автоматы. Взял один в правую руку, второй в левую, подошел к двери и пнул ее со всей мочи.
Баграт, успевший подняться на ноги, но не понять, что задумал Носорог, увидел кабинет. В нем находилось двое. Один сидел в кресле-качалке с тростью на коленях, второй на стуле напротив Лешего. Кощей держал перед собой что-то наподобие ручного фонарика. Или микрофона. Как будто один у другого интервью берет, промелькнуло в голове.
Когда Носорог ввалился в кабинет, оба повернулись в его сторону. Такие разные на первый взгляд, один холеный, привлекательный, второй похожий на зомби из фильмов ужасов, они ничем не отличались друг от друга. Руки по локоть в крови, вместо сердца камень, а в глазах… Ничего в них нет… Мертвые!